|
|
|
|
|
|||
В самом начале 2000-х на одном из телевизионных каналов появилась программа, сделанная специально для трехкратной олимпийской чемпионки Ирины Родниной. Называлась она «После пьедестала» и подразумевалось, что в рамках этой передачи бывшие великие чемпионы будут откровенно рассказывать такому же, как они сами, заслуженному спортсмену-ведущему о секретах и превратностях спортивного бытия. В попытках создать эксклюзивный и узнаваемый антураж студии администрация программы не преуспела. Родниной предписывалось вести разговор с собеседником сидя на кованой скамье, как ставили во времена Ирининой молодости в многочисленных столичных скверах, но интерьер получился до такой степени кладбищенским, что в спортивном народе программа тут же получила иное название: «Жизнь после смерти». Несмотря на ощутимый привкус черного юмора, название по своей сути было абсолютно точным: для любого спортсмена уход из спорта с уровня элитных достижений - это всегда конец жизни, уход в абсолютную неизвестность и состояние если не паники, то глобальной растерянности. Поэтому и нет ничего удивительного в том, что момента завершения спортивной карьеры так или иначе боятся все. Программа просуществовала не слишком долго. Очень быстро выяснилось, что рассказы героев о том, что было «после», достаточно однотипны и скучны. Никогда не работавшая журналисткой Ирина, похоже, просто не знала, как разговорить собеседника и за какую ниточку потянуть. За нее сценарий и бэкграунд, как это почти всегда бывает в авторских телевизионных программах, создавали специально нанятые редакторы, не понимающие в спорте ни бельмеса. Я же каждый раз, когда видела Роднину на экране, вспоминала наше с ней самое первое интервью, сделанное во времена еще моей стажерской работы в газете «Советский спорт». Наверное, я тогда одна из последних прощалась с ней. В квартире на Кропоткинской царила предотъездная суета, на столе лежали паспорта и билеты на самолет, который непонятно на какой срок должен был унести Ирину с семьей в США. Время от времени в комнату забегала четырехлетняя Аленка, чтобы присесть к маме на колени и тут же умчаться по своим делам. В соседней - Саша занимался с учительницей английским. Свидетелем отъезда Родниной я оказалась в общем-то случайно и писать о ней не собиралась. Это было инициативой главного редактора, пригласившего меня в свой кабинет со словами: «Надо сделать интервью с Ириной Родниной. Вы ведь знакомы?» Мы действительно были неплохо знакомы, поскольку выступали за один клуб, но воспринимала я Ирину так же, как и вся страна - несокрушимым бойцом и патриотом. А тогда, приехав к ней домой, увидела прославленную спортсменку совсем другой. Очень домашней и чуточку растерянной. Разговор получился откровенным. Как раз тогда Ирина сказала: «Я ведь никогда не проигрывала. И не знаю, как бы повела себя, случись проиграть хоть однажды. Хорошо помню, как штангист Юрий Власов, который стал олимпийским чемпионом в 1960-м на Играх в Риме, вновь начал тренироваться после того, как через четыре года проиграл Леониду Жаботинскому в Токио. Тогда я спросила его тренера - Сурена Багдасарова, который помогал и нам, фигуристам, «подкачаться», будет ли Власов еще выигрывать. И услышала удивительную вещь. Что есть спортсмены, которые постепенно идут к своим победам через поражения, срывы. А есть такие, которые сразу становятся чемпионами. И для последних проиграть - это катастрофа, после которой уже не стать первым. Я вспомнила эти слова, увидев через двадцать лет Власова на передаче в Останкине. Человека, много раз преодолевшего себя, овладевшего профессией, о которой не всякий может мечтать. Увидела его с той же громадной раной в душе. Рана кровоточила все эти годы. И всегда она будет болеть» После того, как Женя Медведева фактически решила начать свою спортивную жизнь с нуля, уехав в Канаду, я спросила, волнует ли ее мысль о возможных поражениях? И услышала: - Знаете, я по своей натуре человек-реалист. Могу убиваться по поводу своего результата только тогда, когда понимаю, что могла бы выступить лучше, но по каким-то причинам не сделала этого. Я умею признаваться себе в каких-то не слишком приятных вещах. Если буду понимать, что да, это мой предел и на большее я просто на данный момент не способна, то точно так же признаюсь в том, что заняла свое место – то, которое мне положено. Сейчас я четко понимаю, что для меня действительно начинается абсолютно новая жизнь. Я никогда раньше не жила в другой стране, никогда не тренировалась у иностранных специалистов, никогда в жизни не ела непривычную еду дольше двух-трех недель. То есть абсолютно все меняется. Абсолютно новый лист. Но это не пугает. Скрорее, я жду всего этого с нетерпением. Если честно, вообще не думаю о том, что могу кому-то проиграть. Пытаюсь заглянуть как бы на несколько лет вперед. Во-первых, хочу сохранить здоровье. Это главная моя цель. Просто нужно постараться сделать так, чтобы эта цель не мешала результату, найти правильный баланс. В нагрузках, в питании, в физическом состоянии, в ментальном настрое. После Олимпийских игр я не то, чтобы отпустила себя, правильнее сказать, открыла глаза и просто посмотрела вокруг. Да, у меня была цель - Олимпиада. Я шла нацеленная только на выступление на Играх, больше ни на что не смотрела. У меня фактически не было друзей, не было каких-либо интересов, при том, что я считаю себя достаточно разносторонним человеком. Не случалось никаких новых знакомств, я их просто не поддерживала из-за недостатка времени, а порой желания. Были только тренировки. Но, видимо, внутри шел какой-то рост. Зимой перед Играми в Пхенчхане, когда я была травмирована и не могла кататься, вдруг поймала себя на мысли: неужели когда закончу со спортом, я так и останусь без друзей, без каких бы то ни было занятий и умений, без личной жизни - без всего? И как только после Олимпиады я, что называется, открыла глаза, жизнь сама собой потекла не то, чтобы в другое русло, а просто стала гораздо более объемной, словно из ручейка превратилась в реку. У меня появились друзья, появилась куча интересов, в том числе и предпосылки к будущей профессии, которая может быть мне понравится, а, возможно, 150 раз еще поменяется. - А сумеете ли вы добровольно отказаться от этой жизни? Скрутить себя, засунуть в прежние рамки и снова пойти к цели? И захотите ли? - спросила я фигуристку. - Захотеть - захочу. Думаю, что, когда придет время, буду готова оставить абсолютно все ради результата. * * * Расставшись с Женей, я еще несколько дней продолжала думать о том нашем разговоре за несколько часов до отъезда спортсменки в аэропорт. Мне казалось, что, несмотря на свое поражение в Пхенчхане, Медведева не до конца понимает, что ее ждет. Что речь скорее всего уже будет идти не о цвете медалей, а о том, что блестяще сформулировал выдающийся и уже ушедший из жизни тренер Эдуард Плинер, когда к нему на исходе своей карьеры обратилась Элене Гедеванишвили: «Запомни, девочка, успех – это не те результаты, которых ты когда-либо добивалась в своей жизни, а расстояние, на которое ты сумеешь подпрыгнуть, оттолкнувшись ото дна, на котором находишься». Поэтому в одном из своих материалов я и написала, что самая главная из проблем, с которой, похоже, столкнется в этом сезоне выдающаяся спортсменка, заключается в том, что ей придется научиться проигрывать. Эти слова были в некотором роде продолжением темы, которую за восемь месяцев до Олимпиады в Пхенчхане я затронула в разговоре с известным спортивным психологом, призером двух Олимпиад Елизаветой Кожевниковой. Уже после того, как интервью с экс-фристайлисткой было закончено, я спросила ее про Медведеву - о том, что может произойти, если человек, не проигравший на протяжении двух сезонов ни одного старта, вдруг потерпит поражение. Еще ничто не предвещало проблем: Женя безо всякого внешнего напряжения во второй раз стала чемпионкой мира, выиграв у ближайшей преследовательницы более пятнадцати баллов. Но Лиза тогда сказала: «Существует определенный психологический механизм: если ребенок сверхталантлив и хорошо подготовлен, он, как правило, не поддается никакому «оценочному» влиянию: он надрессирован до автоматизма, знает, что за ним стоят мощные люди, а кроме того дети никогда не создают себе дополнительные ментальные навесы: «Что будет, если…» Соответственно у такого ребенка нет понимания того, что в соревнованиях могут возникать плохие эмоции, что нужно обязательно учиться претерпевать эти эмоции, создавать соответствующие навыки. По мере того, как спортсмен взрослеет, он начинает осознавать, что есть причина и следствие, которых он внутренне боится. Это может быть либо травма, либо неполучение денег или признания, необходимость отстаивать уже завоеванные титулы, ответственность, и так далее. Вместе все это создает феноменальное внутреннее давление. Если на этом фоне спортсмен вдруг проигрывает, возникает внутренняя паника. Потому что человек не имеет ни малейшего представления, что со всем этим делать. А главное, что он только в этот момент начинает понимать, что у него больше нет времени на создание всех тех навыков, о которых мы говорим…» Примерно тогда же, отвечая на вопрос, зачем спортсмены типа Липницкой или Медведевот так отчаянно стремятся вернуться в спорт, при том, что у них, вроде бы, уже есть и титулы, и деньги, и известность, и не логичнее закончить кататься и жить нормальной жизнью, Кожевникова ответила: «Если бы люди развивались в соответствии с возрастными канонами, они бы, как минимум, задали себе этот вопрос. Но у них в голове встроена матрица: "Я должен быть эталоном. Но в чем еще я могу быть идеальной, кроме как в спорте?" Эти люди, во-первых, не умеют делать ничего другого так же хорошо, а во-вторых, им сложно учиться. Ведь учиться чему-то новому не допуская ошибок, оставаясь идеальным, невозможно. Плюс, у таких спортсменок с годами формируется убеждение, что страдать – это норма. Для них крайне болезненны перемены и любая смена рода деятельности». В сентябре на достаточно второразрядном турнире в Оквилле я увидела очень сильно повзрослевшую Женю. На это обращали внимание все. Один из старейших фотографов канадского фигурного катания Дэвид Кармайкл отметил после первого старта одиночниц в короткой программе, что ему очень понравилось то, что он увидел в исполнении россиянки. Пояснил: «Я ведь по основной своей профессии школьный учитель, поэтому хорошо знаю, что такое переходный возраст, как меняются дети в этот период, насколько сложно становится с ними работать. Медведева больше не ребенок, она взрослая девушка, она иначе катается. Знаю, что в этом сезоне она впервые в жизни получила возможность самостоятельно выбрать музыку для своих программ, и могу сказать, что у нее, как минимум, очень хороший вкус. Она очень самостоятельна, а это всегда было для меня признаком сильной личности. Остальное – дело времени». Столь же восхищенно отозвалась о российской фигуристке двукратная чемпионка мира и обладательница командного олимпийского золота в парном катании Меган Дюамель, заметив, что ей всегда нравилось, как Медведева катается - с тех самых пор, как та была юниоркой. «Понятно, что те изменения, которые сейчас происходят, потребуют довольно большого времени, - заметила канадка после того, как Женя не слишком успешно по качеству выступления завершила короткую программу. - Я сейчас даже не имею в виду то, что в жизни Медведевой изменилось слишком много всего. Просто люди, которые хотят видеть результат здесь и сейчас, забывают, как мне кажется, о том, что несколько месяцев после Олимпийских игр эта девочка вообще не каталась. Я знаю это точно, поскольку в апреле мы с Медведевой выступали в одном шоу. Все, что на тот момент она могла делать - это базовые шаги и вращения. И даже это доставляло ей видимую сложность. Когда человек столько времени катается без прыжков, вернуться к обычному катанию крайне трудно. Она сделала это. Сделала блестяще - это я говорю, как человек, который внимательно наблюдал в Оквилле за ее тренировками. Ей удалось не просто сохранить технику, но улучшить ее. Прыжки стали по-настоящему большими, да и в целом Женя выглядит сильнее. Возможно, пока это не слишком проявляется в соревнованиях, но поверьте мне, как профессионалу: у Медведевой все идет очень правильным путем. Ей нужно всего лишь несколько стартов, чтобы кондиции полностью восстановились и ушел излишний стресс. Куда именно двигаться, ей, полагаю, известно гораздо лучше, чем всем нам. Фраза канадки удивительно гармонировала с один из баннеров, где под портретом российской фигуристки стояли аккуратно выведенные слова: «Только вперед!» * * * О переходе к Орсеру титулованной российской спортсменки я беседовала с тренером почти сразу после того, как этот переход случился, и тогда, как мне показалось, канадец был порядком расслаблен и уверен в своих дальнейших действиях. Говорил о том, что первым делом нужно залечить последствия травм, затем начать готовить тело к нагрузкам. Когда я спросила, приходилось ли тренеру иметь дело с последствиями стрессовых переломов, Брайан ответил: - Конечно, хотя не могу сказать, что такие переломы – обычная вещь. Просто какое-то время всем нам придется быть очень и очень терпеливыми. К счастью, в нашем распоряжении есть достаточно специалистов, способных помочь фигуристам справиться с проблемами любой сложности. Но потом Женя действительно начала проигрывать. Заняла второе место на уже упомянутом турнире в Оквилле, стала третьей на первом из своих этапов Гран-при, вдрызг завалив короткую программу, а после четвертого места на этапе во Франции потеряла возможность бороться за место в финале серии. В российских фанатских соцсетях, у которых после Олимпийских игр появился новый кумир в лице Загитовой, на спортсменку большей частью обрушивалась критика, порой вообще несовместимая со здравым смыслом. Орсер же продолжал сохранять спокойствие. «Полтора года, - сказал он мне при очередной встрече. Полтора года – это тот самый срок, когда все, чего ты хочешь добиться от человека, складывается воедино и начинает работать. Когда ты берешь ученика и начинаешь что-то менять, процесс никогда не бывает гладким. В тренировках все может получаться уже после месяца работы, но в соревнованиях непременно вылезают все прежние навыки и ошибки. Это нормально. Для спортсмена это своеобразная зона комфорта, та самая раковина, куда он уползает, как только начинает чувствовать неудобство. И полтора года ты так или иначе его из этой раковины выковыриваешь. Когда я только начинал работать с Габи Дэйлмен, то объяснил все это ее родителям, предупредив их, что не стоит ждать от нас слишком быстрого результата. Помню, Габи впервые очень хорошо исполнила программу на турнире Четырех континентов, и, когда мы вернулись в Торонто, в аэропорту нас встречал ее отец. Я очень хорошо запомнил это, потому что первой фразой было: «Полтора года. Ровно полтора!!! Вы были правы, тренер!» То же самое я проходил с Юной Ким, после нее - с Юдзуру. Он пришел ко мсне после того, как стал третьим на чемпионате мира в Ницце, а через год на мировом первенстве в Лондоне занял только четвертое место. Третьим там стал Хавьер Фернандес, но с ним к тому времени я работал уже второй год. А первый совместный сезон у нас был тоже кошмарен – ни одного приличного выступления ни на Гран-при, ни на чемпионате Европы, ни на чемпионате мира» Валентин Николаев, которого я как-то спросила, не разочарован ли специалист тем, каким получается у Медведевой ее первый заокеанский сезон, как всегда начал раскладывать все по полочкам: - В одном из ваших же интервью у Жени проскочило, что она больше не может щелкать сложные прыжки, как орешки. Дело не только в изменениях ее тела. Просто на тренировке она прыгает, заходя на прыжок подконтрольно, а в программе подконтрольно ничего не сделаешь – иначе ты опоздаешь. В программе нужно все делать на автопилоте, поскольку появляются дополнительные сбивающие факторы - стрессовая ситуация, давление. Почему на одном из этапов Медведева сорвала программу? Да потому, что у Жени не получился первый же элементе, который она считала ключевым. Завал, шок – и попробуй оттуда выберись, особенно когда понимаешь, что ты уже проиграл. Несколько лет назад, когда тройной лутц считался у девочек элементом ультра-си, те, кто имел один такой прыжок в программе как правило проигрывали. Потому что, не сделав его, им становилось психологически тяжело кататься. Это как пойти за покупками и потерять кошелек со всеми деньгами. А вот те, у кого был второй лутц вариант, доезжали программу лучше – потому что подсознательно понимали: у них есть запасной вариант. Женя не попала в финал Гран-при, но лично я, например, на это и не рассчитывал. Прежде всего сказался переезд из России в США. Все разговоры о том, что у Медведевой в Канаде мало льда, я не воспринимаю всерьез. Как и то, что она сменила тренера. Есть множество примеров, когда спортсмен, сменив тренера, получал такой заряд адреналина, которого хватало на годы вперед. А вот переезд - это дело серьезное. Когда мы переехали в 1997 году в Америку со Славой Загороднюком, ему понадобилось полгода, чтобы адаптироваться и начать кататься без срывов. Но в эти полгода попали и чемпионат Европы, и Олимпиада. Славе просто не хватило привычного количества стартов. У себя на Украине к началу серии Гран-при мы обычно стартовали 3-4 раза. А в Америке не получилось. У Медведевой был огромный перерыв. Если бы она не выпала из привычного ритма на несколько месяцев, переезд возможно дался бы ей легче. Но мне кажется, что самый тяжелый период у Медведевой уже позади. Прежде всего мне самому очень хочется в это верить, хотя фанатом Медведевой я не был никогда. А если серьезно, даже в том не получившемся прокате мне понравилось, что я не видел паники, не видел, чтобы Женя бросила программу. - Вы допускаете, что Медведева может проиграть чемпионат России и весь остаток сезона пойдет насмарку? - спросила я тогда тренера. - Допускаю, что она может проиграть, но если Женя достаточно умна, насмарку год не пойдет. Напротив, это поможет, условно говоря, «закончить переезд», - ответил тренер. И задал встречный вопрос: - Чем ей грозит потеря шести месяцев, можете мне объяснить? Ровным счетом ничем. И уж тем более это не станет катастрофой. Лиза Туктамышева после своей победы на чемпионате мира не появалялась на главных стартах два года, и это совершенно не помешало ей вернуться и выигрывать. О какой катастрофе вообще можно говорить в 19 лет? Другой вопрос, что разговоров будет много, и это нужно просто пережить. В этом отношении очень хорошо, что Медведева уехала из России. Спустя год, когда Женя приехала в Москву для того, чтобы выступить в домашнем этапе Гран-при, я получила от Николаева коротенькое смс-сообщение: «Отменил тренировку, чтобы посмотреть Женю. Катит она очень хорошо. Будешь писать о женщинах? Если будешь, пофилософствуй о том, как интернет-пространство влияет на человеческие судьбы. Женя ведь совсем недавно была всеобщей любимицей. И сколько всего ей сейчас приходится выносить.. » * * * Журналистов нередко упрекают в том, что именно они раздувают совершенно немыслимое пламя конкуренции между лидерами – как это было в свое время между еще не олимпийским чемпионом Солт-Лейк Сити Алексеем Ягудиным и еще не чемпионом Турина Евгением Плющенко. История повторилась, когда в олимпийском сезоне-2014 между собой схлестнулись Юлия Липницкая и Аделина Сотникова. Четыре года спустя пир получил новую пару непримиримых конкуренток – Медведеву и Алину Загитову. Поскольку ни та, ни другая, не ушли из спорта после Игр в Пхенчхане, нагнетание пошло по новому витку. Мой американский коллега Фил Херш, написавший о Медведевой большой материал уже после того, как она перебралась в Торонто, осенью 2019-го прислал мне сообщение, в котором написал: «Я, наконец, продрался сквозь сотни и сотни комментариев на одном из ваших сайтов – это какое-то сумасшествие. Теперь я понимаю, что имела в виду Женя, когда говорила мне в интервью, что пятьдесят процентов болельщиков ее люто ненавидят – для того, чтобы это понять, мне хватило даже примитивного гугл-переводчика. Похоже, именно эти пятьдесят процентов и комментировали мой текст» Сильнее всего Херша задело высказанное кем-то из «критиков» предположение о том, что ему просто заплатили за материал, хотя, собираясь писать о Медведевой, американец всего лишь выбрал наиболее цепляющую его тему. Точно так же четыре года назад в Сочи он интересовался не столько Аделиной Сотниковой, выигравшей личный турнир, сколько проигравшей его Юлией Липницкой, поскольку именно она, по мнению американца, совершила истинный прорыв – заставила весь мир навсегда в себя влюбиться. А заодно – привлечь колоссальное внимание к женскому одиночному катанию, сделать его на Играх даже более интересным, чем хоккей. Медведева, даже перестав выигрывать, осталась для публики не менее интересной и яркой, чем все те, с кем ей предстояло соревноваться после того, как она перестала быть непобедимой: слишком очевидно было намерение спортсменки не просто вернуться на прежний уровень, но сделать это в совершенно ином качественном воплощении. По этому поводу как-то очень точно выразился экс-чемпион Европы-1996 и когда-то очень интересный фигурист Вячеслав Загороднюк, впоследствии ставший тренером: «Спортсмен должен понимать, что и для чего он делает. Чего хочет добиться, какие приоритеты перед собой ставит. Я имею в виду глобальную, жизненную цель, а не задачу выйти на лед в тех или иных соревнованиях и выполнить определенное количество прыжков». Начав тренироваться под руководством Орсера, Медведева заметно изменилась внутренне. Не думаю, что стала менее честолюбивой - иначе, наверное, не стоило бы затевать переезд за океан и тратить кучу собственных денег ради того, чтобы оказаться в группе одного из сильнейших тренеров. Скорее, просто Женя действительно поняла: ее спортивная война за то самое единственное место на вершине, ежели когда и случится, то произойдет это не раньше, чем через три года – на следующей Олимпиаде. И нужно провести это время максимально эффективно, не распыляясь на попытки во чтобы то ни стало выиграть тот или иной промежуточный старт. В конце концов, этих выигранных стартов в ее 19-летней жизни было гораздо больше, чем у любой другой фигуристки мира. Под занавес своего второго сезона Медведева завоевала бронзу на чемпионате мира в Сайтаме, проиграв Загитовой и крошечной казахстанской спортсменке Элизабет Турсынбаевой, впервые успешно выполнившей в женских соревнованиях четверной прыжок. Тот старт был для двукратной экс-чемпионки мира невероятно важен: отобраться в команду на общих основаниях она не сумела, как и Лиза Туктамышева, поэтому после чемпионата Европы, на котором не слишком хорошо выступила Станислава Константинова и стало ясно, что ее будут менять, для этих двух фигуристок была организована «переигровка» на Кубке России. По баллам Медведева победила, но, поскольку преимущество оказалось крошечным, это тут же всколыхнуло разговоры о предвзятости судейства и о том, что Лиза, очень успешно выступавшая в серии Гран-при на протяжении всей первой половины сезона, гораздо в большей степени заслуживает поездки на гравный турнир сезона. Иначе говоря, Медведевой в случае неудачи была гарантирована очередная порция жесточайшей критики. Журналисты всего мира отреагировали на выступление Жени в Сайтаме одинаково: «Она вернулась» Интервью после того выступления мы делали в почти пустом автобусе-шаттле, курсировавшем между отелем и катком. Выбрав место подальше, чтобы ничто не мешало разговору, Женя вполголоса рассказывала: - Знаете, я стояла на пьедестале и думала о том, что на самом деле одержала грандиозную победу над собой. Девочки, которые оказались выше, они просто молодцы, и я вполне способна оценить, какую грандиозную работу проделала и Алина Загитова и Лиза Турсынбаева. Просто для меня чемпионат мира стал турниром, где вообще не было смысла как-то соотносить свой результат с тем, как выступали другие. Точно так же как сравнивать эти соревнования с теми, что были у меня на протяжении сезона. Это вообще несопоставимые вещи. И я реально горжусь собой. - Вы говорите искренне? - Абсолютно. Я поняла, как мне кажется, очень важную вещь. Каждый спортсмен едет на соревнования с мыслью о победе. Это нормально и правильно. Просто «победа» всегда у каждого из нас своя – в зависимости от обстоятельств. С учетом своих обстоятельств я однозначно победила. Чемпионат мира был наполнен для меня особенным смыслом, и цвет медали не имеет здесь никакого значения. Это очень важно. Хотя довольна я как всегда не всем. У меня пока еще не то тело, которое я хочу иметь. Для изучения более сложных прыжков тело должно быть, как машина. И оно у меня будет. Нужно просто время и терпение. Мелисса, мой диетолог, имеет огромный опыт работы с канадскими балеринами. За то время, что мы с ней сотрудничаем, содержание жира у меня снизилось, а мышцы увеличились. Вес при этом остался в пределах прежней нормы. Это тоже большое достижение. Перед Олимпийскими играми я понимала, что, если хочу справиться со своими программами, должна быть максимально «сухой». Весила в Пхенчхане на полтора килограмма меньше, чем за год до Игр на чемпионате мира в Хельсинки. Это был сложный во всех отношениях период, но у меня не было никакого другого выхода. Мышц тогда имелось не слишком много, а в этом случае организм очень сильно задерживает воду. Становишься тяжелой и какой-то «опухшей». Поэтому все было реально очень жестко и урон организму нанесло приличный. После того, как сезон был закончен, я понимала, что вылечить все свои комплексы по поводу еды я могу только одним способом – позволив себе наесться. Когда много лет держишь себя на очень жесткой диете, а фактически – живешь впроголодь, нужно время, чтобы понять: если в холодильнике есть еда, ее не обязательно сразу всю в себя запихать. Она никуда из этого холодильника не денется. Как только я все это разложила у себя в голове, вес начал возвращаться в норму. Есть булки я никогда не любила, тарелка голубики – это гораздо вкуснее. И для связок полезно, и настроение поднимает, и двести калорий на мешок, как говорится. Не могу сказать, что сейчас постоянно считаю калории, но почти полностью перешла на рациональное питание. Все изменения с моим телом, на которые люди обращают внимание, произошло во многом благодаря этому. * * * Полгода спустя маятник снова качнулся вниз. Медведева не отобралась в финал Гран-при, а, на самых главных для любого российского фигуриста соревнованиях - национальном чемпионате - она была вынуждена сняться с турнира: на тренировке у фигуристки сломался ботинок, сделав выступление невозможным. Спекуляций на эту тему тут же возникло множество, тем более, что тренировка, на которой случилось ЧП, была закрыта для прессы. Сам ботинок я увидела совсем уже поздним вечером, мне показала его мама Медведевой Жанна. По ее словам, Женя была готова даже на то, чтобы купить в Красноярске новую пару и выступать в нераскатанной обуви, что всегда не просто сложно, но порядком мучительно для фигуриста. Но выяснилось, что ботинок подходящей модели в городе просто нет - есть лишь примитивная и очень жесткая, сильно ограничивающая фигуриста в маневренности модель, предназначенная для начинающих. По возвращении в Москву я специально поехала на каток в Сокольниках, чтобы поговорить о коньках и ботинках с одним из ведущих специалистов в этой области Александром Кузнецовым, который во времена не столь давние более десяти лет готовил инвентарь двукратной чемпионке мира и семикратной чемпионке Европы Ирине Слуцкой. Я хотела задать специалисту один-единственный вопрос: могла ли Медведева все-таки не упустить свой шанс - попробовать довести турнир до конца и отобраться на главные старты. Кузнецов исчерпывающе разложил проблему по полочкам. «На мой взгляд экс-фигуриста и тренера, Женя конечно же могла кататься и на сломанных ботинках, - сказал он. - Она и откаталась на них в короткой программе, собственно говоря - стала пятой. Не думаю, что испугалась конкуренции. Просто, когда у вас резко происходит какое-либо событие, связанное с инвентарем… Наверное, гонщик уровня Михаэля Шумахера способен доехать на своем болиде до финиша, в каком бы техническом состоянии ни находилась машина, если до этого финиша остается полкруга,. Но, если впереди еще тридцать или шестьдесят кругов, он просто сойдет с дистанции, понимая всю тщетность своих намерений. Для фигуриста поломка ботинка опасна тем, что она прежде всего чревата техническими ошибками, которые, наверное, не приводят к каким-то фатальным травмам, но с большой вероятностью сопровождаются неуспешностью в исполнении элементов». «Мы конечно же можем сказать, что Медведева просто упустила свой шанс, - продолжал Кузнецов. - Но, не думаю, что все так просто. Дело в том, что на столь высоком уровне выступлений любая небольшая проблема с инвентарем дает абсолютно отрицательный результат. Это касается любого технического вида спорта. Если Мария Ласицкене в легкой атлетике штурмует планку на рекордной высоте, она должна быть уверена, что с каждым шипом и с каждым шнурком на соревновательной обуви у нее все безупречно. Как только в голове спортсмена возникают хоть малейшие сомнения на этот счет, нарушается весь ход двигательных действий. Это не говорит о том, что вы подняли лапки заранее. Та же Медведева - боец, опытнейший человек, который прекрасно анализирует ситуацию и умеет просчитывать последствия. Она, безусловно, могла бы собраться, сделать кое-как все свои элементы, с корявенькими и куцыми выездами после прыжков. Получила бы свои «минус один», «минус два» за каждый элемент и оказалась в конце первого десятка или за его пределами - чемпионат России в плане женского одиночного катания - это очень серьезное мероприятие. Вот и ответьте себе: оно ей было надо?» Там же, в Красноярске, Жанна Медведева сказала: «Ничего страшного. Жене сейчас очень нужны эти месяцы, которые освободились для полноценной тренировочной работы. Нужно доводить до ума четверной прыжок... » |
«Стальные девочки» 
