Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Я не была готова к интервью. Как и к тому, что столкнусь с самим Иваном Абаджиевым в мрачноватом тренировочном секторе афинского стадиона «Мира и дружбы». Но это произошло. В тот момент, когда великий тренер потянул на себя дверь разминочного зала, куда вход прессе был категорически запрещен, я решилась окликнуть: «Иван!»

Абаджиев остановился и выжидательно повернул голову.

- Подождите! Я... Мне очень хотелось познакомиться с вами. И, если вы не возражаете, взять интервью.

- Думаю, таких тренеров, как вы, во всем мире наберется не так много. И, к сожалению, не становится больше. Слишком это тяжело.

Абаджиев устало вздохнул:

- Что вы можете знать об этом?

- Мой отец десять лет возглавлял сборную СССР по плаванию. Но вы вряд ли знакомы.

Тренер протянул руку, повернул мою аккредитацию, читая фамилию, поднял глаза:

- Сергей Вайцеховский - ваш отец? Конечно же я слышал о нем. - И, помолчав, добавил: - Приходите. До обеда я всегда в гостинице. Наши спортсмены не выступают в слабых группах...

СУМАСШЕДШИЙ

Главным тренером сборной Болгарии Абаджиев стал в общем-то случайно. Впрочем, сам он, мечтавший о карьере художника, до сих пор считает случайным многое в своей жизни. Случайно в свое время пришел в гимнастический зал. Потом перешел в штангу. В 53-м, к ужасу и удивлению тренеров, начал по собственной инициативе тренироваться по два раза в день. Стал вторым на чемпионате мира, первым из болгарских штангистов (до этого страна ни разу не выигрывала медали мировых первенств) получил звание заслуженного мастера спорта. Потом стал гостренером - спортивным чиновником. Перекладывал бумажки в спорткомитете, периодически высказывая вслух свои соображения по поводу бездарных, на его взгляд, тренировок национальной команды. И когда в 68-м сборная Болгарии с треском провалилась на Олимпийских играх, а какое-то из высказываний «сумасшедшего» Абаджиева долетело до ушей крупного спортивного начальника, тот не выдержал: «Самый умный? Пусть принимает сборную! Терять все равно нечего!».

На Олимпийских играх-72 в Мюнхене болгарские штангисты завоевали три золотые и три серебряные медали.

ПЕРВЫЙ ТРИУМФ

- Теоретически мы могли рассчитывать на два серебра, - вспоминал тренер. Но это теоретически. На самом деле, когда в полулегком весе начал выступать мой ученик Нораир Нурикян, я молился всем богам, чтобы он не вылетел из шестерки. В его категории собралось как минимум шесть равных по силе спортсменов. Явным лидером был Дато Шанидзе. Для нас все сложилось на редкость удачно. Нурикян неожиданно хорошо выступил в первом упражнении, получил возможность бороться за второе место.

Я был заранее доволен: до этого у Болгарии вообще не было медалей на Олимпийских играх. Знал, что Шанидзе начнет толкать со 147,5 кг , потом поднимет 152 и пойдет на 155. Этот результат наверняка должен был сделать его чемпионом.

Нурикян тоже взял 147,5 - начальный вес. И я подумал: какой смысл идти на 152? Надо подождать, посмотреть, каким весом закончит Шанидзе, добавить пять килограммов и идти на риск.

В своих рассчетах я ошибся в одном: Шанидзе не взял 155.

- Знаете, тренер ведь никогда не может быть до конца уверен, выиграет его спортсмен или нет, - продолжал Абаджиев. - Иногда бывает достаточно поймать взгляд соперника, чтобы засомневаться в собственных силах. На Играх это, считай, крах. Но я увидел, что Нурикян идет по помосту без тени сомнения. Спокойно захватил штангу, приготовился к рывку...

Со мной рядом сидел зампред нашего спорткомитета, наклонился ко мне и чуть ли не на весь зал шепчет: «Поднимет?». Я убить его готов был. Сам зашипел: «С ума сошел, что ли? Конечно, не поднимет!».

Пока мы пререкались, Нурикян взял вес.

В полутяжелой категории лидером был Давид Ригерт. В те времена он выигрывал у ближайших соперников в каждом упражнении по 10- 15 килограммов . Поэтому, собственно, я и не дергался - знал, что Андону Николову второе или третье место обеспечено при любом раскладе. И вдруг в комнату ворвался наш врач и говорит: «Ригерт поймал «баранку».

Я не поверил. Кто угодно, но чтобы Ригерт... Не поверите, я про своих спортсменов забыл, в зал бросился - на табло посмотреть. Действительно, три подхода - три нуля.

Я тогда Давида искренне пожалел. Он должен был стать чемпионом. Видимо, захотел выиграть с максимальным преимуществом - заказал слишком большой начальный вес.

- Сколько лет в общей сложности вы уже работаете главным тренером?

- С 1969 года. 30 лет. Я давным-давно ушел бы на пенсию. Хотел уйти много раз. Но не могу себе этого позволить. Мне будет просто не на что содержать семью. Хотя в Болгарии многие считают меня миллионером.

РОКОВАЯ ПОБЕДА

В мире тяжелой атлетике про Абаджиева начали ходить легенды. Болгария, никогда особо не отличавшаяся спортивными подвигами, бросила вызов Советскому Союзу. И где - в штанге! На Играх-76 в Монреале подопечные Абаджиева выиграли два золота, три серебра и бронзу. Через четыре года в Москве - два золота, четыре серебра и две бронзы.

Говорили тогда разное. Что тренировки болгарской сборной противоречат элементарному здравому смыслу - никакого разнообразия в нагрузках, ни ОФП, ни кроссов. Только штанга. Запредельные веса на тренировках. Тогда же, кстати, по миру пошло гулять высказывание главного тренера: «Если бы Паганини, вместо того, чтобы играть на скрипке по 15 часов в день, репетировал еще и на флейте, он никогда не стал бы великим». За глаза про болгар говорили и то, что они активно используют запрещенные анаболические препараты. Хотя говорившие прекрасно понимали, что советские тяжелоатлеты увлекаются фармакологией ничуть не меньше.

Настоящая паника началась в 1984-м, когда почти все социалистические страны последовали «рекомендациям» СССР и вместо олимпийского Лос-Анджелеса отправились на альтернативную «Дружбу». В штанге болгары выиграли в шести категориях. Советский Союз - в четырех. Сразу после соревнований Абаджиева вызвали в спорткомитет и сказали, что он должен уйти. Тренер ответил отказом.

- Я спросил тогда: «Потому что мы выиграли у СССР?». Хотя и без этого знал ответ - присутствовал как-то на разговоре генерального секретаря Международной федерации тяжелой атлетики и нашего завотделом спорта ЦК партии. Смысл разговора был в том, что нельзя позволять двум странам настолько опережать всех прочих. Мол, это тормозит прогресс и убивает интерес к тяжелой атлетике в целом.

Подтекст, естественно, был иным: если СССР - огромная и могучая страна, чьи победы еще как-то можно допустить, то Болгарии никто не позволит ничего подобного. Все же понимали, что когда болгары опережают русских - это уже выходит за рамки спорта и имеет политическое значение. Я и сам прекрасно знал, что наиболее важной задачей в штанге спорткомитет Советского Союза считает не чемпионаты мира и Европы, а прежде всего победу над Болгарией. А мы продолжали выигрывать.

В том разговоре генеральный секретарь даже меня спросил: «Хорошо ли это, когда все выигрывает только одна страна?». Естественно, я ответил: «Нехорошо». Он вскочил и начал меня целовать.

Через четыре года, накануне Олимпийских игр в Сеуле к Абаджиеву подошел один из высших чинов болгарского спорткомитета: «Все, что ты можешь выиграть - две золотых медали. Если их будет три - снимут голову. И мне тоже».

ЧЕРНАЯ ОЛИМПИАДА

- Я многое знал о подготовке советских штангистов, - рассказывал Абаджиев. - В том числе и то, что они готовятся намного хуже нас. Конечно, ваши специалисты были тоже неплохо осведомлены о том, что происходит в болгарской сборной. При этом русским всегда очень сильно помогала Международная федерация тяжелой атлетики. Нам не помогал никто. Но даже я не мог понять, на что рассчитывают ваши руководители, запланировав советским тяжелоатлетам пять золотых медалей.

- Для всего мира Игры в Сеуле до сих пор связаны со скандалом в тяжелой атлетике. Я имею в виду дисквалификацию болгарских штангистов и досрочный отъезд команды домой.

- То была очень странная история. В Болгарии, как и в СССР, кстати, в те времена перед каждым ответственным выступлением обязательно проводился домашний допинг-контроль. Мы сделали почти полсотни проб. И, несмотря на это, наших спортсменов начали ловить на фуросемиде. Это - мочегонное средство. В свое время мы специально изучали, как оно действует, отслеживали изменение реакции по часам.Через 72 часа после приема этого препарата его уже практически невозможно обнаружить. Согласно же результатам сеульских анализов, концентрация фуросемида в пробах была просто чудовищной. Причем положительные анализы оказались именно в тех категориях, где после дисквалификации болгарина чемпионом с большой вероятностью становился бы советский штангист. Так - после дисквалификации Граблева - золото получил Оксен Мирзоян, после Герчева - Милитосян (на самом деле Милитосян стал на тех Играх вторым - прим.), хотя их результаты были очень слабыми. В тех же категориях, где ваших спортсменов не было, все болгарские пробы оказывались чистыми.

Там же в Сеуле, когда скандал начал разгораться, мы договорились о встрече с руководителями советской делегации. Встретились в парке - боялись, что комнаты могут прослушиваться. Председатель болгарского спорткомитета попросил Марата Грамова помочь: негласно сделать анализ проб болгарских штангистов в вашей лаборатории. Нас обманули. Сказали, что в Сеуле советской лаборатории нет... Она там была. На корабле. Я знал это точно.

ЗАСЛУЖЕННЫЙ СТОРОЖ РЕСПУБЛИКИ

- Вы русская, да? - неожиданно спросил Абаджиев, прервав повисшую паузу.

- Не очень хорошо, что я вам все это рассказываю. Но это правда. Знаете, я очень люблю Россию. Сами видите, довольно хорошо знаю язык. Восхищаюсь русскими художниками. Просто могу начать перечислять - Репин, Суриков, Крамской, Поленов, Васильев, Шишкин, Айвазовский, Левитан, Серов, Васнецов... Наверное, знаю больше русских песен, чем вы. Ваши певцы были не так популярны, как те, что пели на Западе, но многие из них - выдающиеся мастера. Кстати, в Афины мне привезли записи Лемешева. Очень люблю Георгия Виноградова, которого, как мне кажется, в России почти забыли. Он пел в военные и послевоенные годы. Напомнить? «Соловьи, соловьи...», «В лесу прифронтовом», «Далеко-далеко», «Ленинские горы», «Школьный вальс»... Кроме этого он выдающимся драматическим тенором. Про Шаляпина, Нежданову, Собинова я вовсе не говорю. А штанга - это совсем другое дело.

- После игр в Сеуле вы ушли из сборной?

- Работал еще год. Наша команда сменилась почти полностью, я собрал молодых и мы выиграли снова. Тогда меня и выгнали. Прямо с очередного чемпионата Европы.

...В Болгарию Абаджиев вернулся изгоем. Тренер, подготовивший за 20 лет работы 9 олимпийских чемпионов, 57 чемпионов мира и 64 - Европы, не мог устроиться по специальности даже в заштатные клубы. Попытался было обратиться в федерации других стран, где оставались знакомые, но отовсюду получал убийственно вежливый ответ: «К сожалению, мы не в состоянии оплачивать тренера столь высокой квалификации...». Домашний телефон замолчал надолго. Дома же были двое детей и жена, которая в свое время оставила работу из-за того, что дочь училась в музыкальной школе и нужно было заниматься с ней по многу часов в день. Отчаявшись найти работу, Абаджиев стал сторожем в детском саду. Потом по совместительству устроился в фирму, изготовлявшую железные двери для квартир. Несколько лет спустя - в 93-м, когда в Софии проходил чемпионат Европы по штанге, рискнул прийти в зал. За все время соревнований к великому тренеру не подошел ни один человек.

И все-таки колесико судьбы сдвинулось: благодаря очередному стечению обстоятельств Абаджиев стал тренером по бадминтону. А еще через два года - 15 декабря 1995 года - получил приглашение из Турции, куда за два года до Сеула убежал его любимый ученик Наум Шаламанов. В Турции штангист получил имя Наим Сулейманоглы, стал чемпионом на двух Играх подряд, считался главным претендентом на победу в Атланте и...отчаянно нуждался в тренере.

СЕКРЕТ МАСТЕРА

В Атланте Сулейманоглы выиграл в третий раз. Чемпионом стал и Халил Мутлу. Два золота против серебра и двух бронзовых наград у болгарских штангистов. «Чего вам больше всего хотелось тогда?» - спросила я в Афинах Абаджиева. И услышала: «Выиграть у Болгарии. Правда, меньше всего я ожидал, что мне предложат вернуться. И что я соглашусь».

- Слишком сильно был обижен. Я имел возможность уехать из Болгарии задолго до Сеула. Но даже в мыслях не допускал этого. Считал свою методику оружием государственного масштаба. Поэтому и держал ее в секрете столько лет.

- Сейчас уже нет. Слишком много болгарских тренеров и спортсменов разъехались по всему миру. Да и лет прошло много. Хотя когда я только начинал работать, меня считали сумасшедшим.

- Из-за методики?

- Она не была похожа ни на какую другую. Противоречила многим вещам, которые считались в спорте аксиомой. В Болгарии ведь во многих видах спорта до сих пор работают по методикам, созданным в свое время советскими специалистами. Главное в них - четкая периодизация: подготовительный период, переходный, соревновательный... Я отмел это сразу. Разве у зайца, который бежит от волка, есть переходный период? Да, он может затаиться, спрятаться в кустах, но при этом готов в любой момент выскочить и снова бежать что есть сил. Разве логично огромным трудом добиваться выдающихся результатов, а потом прекратить тренироваться и снова опуститься на прежний уровень?

Когда я стал думать над этим, то наткнулся на очень интересные исследования шведских ученых. Вы знаете, конечно, что каждая мышца состоит из разных волокон. Быстрых, - тех, что особенно нужны штангисту, и медленных. При определенных нагрузках эти волокна способны менять свои качества. Медленные - становиться быстрыми и наоборот. Но если первый процесс требует длительной работы и большого напряжения, то второй протекает мгновенно, стоит лишь сбросить нагрузки. Что, собственно, и происходит в переходном периоде.

- Но ведь чрезвычайно тяжело тренироваться в условиях постоянной нагрузки и стресса.

- А теория адаптации? Точная, между прочим, наука: если организм поместить в определенную среду, то он к ней начинает неизбежно приспосабливаться.

- Большой спорт - вообще жестокое занятие.

- Но ведь тяжелая атлетика - не тот вид спорта, где одни соревнования сменяют другие. Знаю, даже сейчас у российских штангистов три, максимум - четыре выступления в году.

- Я старался, чтобы мои спортсмены выступали как можно чаще. Даже в былые времена, когда наша сборная однозначно считалась сильнейшей в мире, у нас было девять - десять выступлений в сезоне, первым из которых было первенство республики. Причем ответственные соревнования чередовались с коммерческими. Так что мотивация у спортсменов всегда была на нужном уровне.

- О чем вы мечтаете, как тренер?

- Я больше не мечтаю. Перестал любить соревнования. Видимо, заканчиваются какие-то нервные резервы. Болит сердце. Устал спорить с молодыми тренерами, которые сначала ничего не хотят слушать, а потом недоумевают, почему не получился результат. Да и потом знаю, что не смогу сделать больше, чем уже сделал. Например, никогда больше в тяжелой атлетике не появится спортсмен, способный поднять штангу в три раза тяжелее собственного веса. А Шаламанов, который весил всего 60 килограммов , мог. Пробовал толкать - брал на грудь - 202 кг . И это - больше, чем 10 лет назад. Я очень гордился им. Но сейчас в Болгарии уже не те условия для подготовки, что были когда-то. Мы ведь были вынуждены продать целую команду вместе с тренерами в Катар, чтобы найти деньги на подготовку тех, кто остался в сборной. И все равно я недоволен результатами чемпионата мира. Да, у нас снова есть чемпион - Галабин Боевский. Выиграл оба упражнения, установил мировые рекорды в общем зачете и толчке. Но в тренировках он поднимал гораздо большие веса. За два месяца до чемпионата довольно легко толкнул 205 кг .

- Вы считаете, что штангист должен всегда стремиться показать максимум своих возможностей на помосте?

- Сложный вопрос. С одной стороны, я не люблю подвигов - слишком велик риск получить травму. Боевский же просто не сделал того, на что был готов. Меня до сих пор упрекают, что в тренировках я даю спортсменам слишком большие нагрузки. На 15, 20 килограммов больше того, что может понадобиться для победы. Мол, достаточно поднять всего на 2,5 килограмма больше соперника. Но что такое 2,5 килограмма? Ничто. Легкая простуда перед стартом или ма-а-аленькая травма - и все, чемпионом станет кто-то другой. Даже если ты выиграл, разница в два с половиной или пять килограммов не дает никакого психологического преимущества. Но я устал спорить. После Сиднея уйду из штанги совсем.

- И что потом?

- Все. Я ведь очень старый. Почему-то мне кажется, что долго жить не буду.

- Я знала одну бабушку, которая всю жизнь - до 105 лет прожила в маленькой деревне, держала хозяйство, корову. Но потом решила, что вставать рано утром, доить, косить траву и заготавливать на зиму сено слишком тяжело в ее возрасте. Отдала корову соседке. И умерла через несколько месяцев.

- Когда человек перестает напряженно работать - чем бы он не занимался - организм мгновенно теряет защитные силы. Человек начинает болеть. Но... Я подумаю. Может быть, подержу свою корову еще немного…