Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В 1997-м с чемпионата мира во Вроцлаве Карданов уезжал неудачником. Кто знает, чем бы закончилось дело, не подай кубинцы протест после одной из предварительных схваток, где первоначально судьи сочли победителем российского борца. Но протест был удовлетворен, и вместо того чтобы биться за медаль. Карданов вообще вышел из борьбы за титул.

На чемпионате Европы в Минске многие думали, что для Мурада надежды на победу будут пресечены в первом же поединке - жребий свел его с чемпионом мира финном Марко Ули-Ханнукселой. Однако не повезло финну. А всего через два дня, когда Карданов впервые в жизни стал чемпионом Европы, я вспомнила ту самую историю с протестом во Вроцлаве.

- Сильно тогда переживали?

- Да у меня уже возраст не тот, чтобы переживать - 27 лет. Надо делать выводы. Я их и сделал. Главное, что меня после той неудачи очень сильно поддержали тренеры - и Михаил Мамиашвили, и Шамиль Хисамутдинов, и Виктор Игуменов - все-все-все.

- А если честно, очень расстроились, когда увидели, что вам настолько не повезло с жеребьевкой первой схватки?

- Да нет. Тяжело было за 25 секунд до конца, когда при счете 6:0 в мою пользу финн провел серию приемов и счет стал 7:6 - в противоположную. Каким-то чудовищным усилием я заставил себя думать не о том, что все закончилось, а наоборот, что 25 секунд - приличное время. Были ведь случаи, когда и четыре секунды решали судьбу медали, и три... И ведь получилось. Так что скорее это финну не повезло с жеребьевкой.

- И все-таки его авторитет давил на вас?

- Так ведь он лишь один раз выиграл чемпионат мира. Был бы десятикратным - другое дело. В моей категории сейчас много сильных борцов, но со всеми, как видите, можно соперничать. Просто я не так давно понял, что в большинстве случаев все решает не только физическая подготовка, но и психологический настрой. А в этом мне помогала вся команда.

- Вам сильно пришлось сгонять вес перед стартом?

- На пять килограммов. После Игр в Атланте весовые категории поменялись, я весил 82 - и так получилось, что, как ни старался, добрать до 85 не сумел, а потому пришел к выводу, что легче согнать до 76. И здесь, несмотря на сгонку, чувствовал себя очень хорошо и уверенно.

- Чего сначала нельзя было сказать о тренерах. Вам, пожалуй, подсказывали, как бороться по ходу схваток, больше, чем кому-либо другому.

- Так тренеры всегда волнуются сильнее. Я, наоборот, был на редкость спокоен. Контролировал все, что происходит. Например, когда боролся с немцем Эрихом Ханном, то специально консультировался с Мнацаканом Искандаряном - тот сам в свое время много с ним встречался. И в схватке я четко слышал только голос Искандаряна. Хотя по большому счету надеяться надо только на себя самого.

- Подсказки отвлекают?

- Нет, когда чувствуешь, как за тебя переживают, наоборот, собираешься. Но если сам свое не взял, никто этого уже не исправит.

- Какое из своих поражений вы вспоминали дольше всего?

- На турнире Поддубного в Перми, когда у меня произошел вывих плеча. Травма очень неприятная - ее практически бесполезно оперировать - нет гарантии, что сможешь восстановиться. Тогда меня подкосило не столько то, что я не могу бороться, сколько ожидание, что при любом неосторожном движении плечо может вылететь из сустава снова. Были и другие травмы - они-то и выбивают из колеи куда сильнее, чем просто проигрыш.

- А вам когда-нибудь было стыдно уходить с ковра?

- Конечно. Только не уходить с ковра - тогда, как правило, поражение не до конца воспринимаешь, а возвращаться домой. Я после чемпионата мира прошлого года, когда в Краснодар ехал, извелся весь. Казалось, весь город меня сейчас спрашивать будет: «Ну как же так, Мурад?».

- А свою самую первую схватку вы помните?

- Помню. Тогда еще было два периода, так я почти весь второй период на мосту простоял, но на лопатки не лег. Потом с ковра ушел и долго, долго плакал - только на это силы и остались. Но не лег же!