Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

«Знаете, он иногда жалеет соперника», - сказал мне в Барселоне чемпион сеульской Олимпиады и главный тренер наших борцов Михаил Мамиашвили после того, как в финальной схватке Карелин через полторы минуты совершенно жутким, на мой взгляд, броском отправил отдыхать чемпиона мира, двадцатикратного чемпиона Швеции Томаса Юханссона.«Как?» - не поняла я. - «Дает проиграть себе по очк ам, не убивает сразу...»

На пресс-конференции после олимпийской победы Карелина я с восторгом наблюдала, как борец расправлялся с моими иностранными коллегами:
- Когда вы в последний раз проигрывали иностранным борцам?
- Ни разу в жизни.
- Правда, что вы пишете стихи?
- Я бы не стал называть то, что пишу - стихами.
- Говорят, вас приглашали сниматься в Голливуд?
- Говорят...
- И уже назначены пробы?
- Пока нет.
- Но у вас есть агент?
- Думаю, этот вопрос не имеет никакого отношения к Олимпийским играм.
- Но можно узнать, какую роль вам предложили?
- Играть бородавку на лице динозавра...

Тогда я взяла у него интервью. Короткое, чемпионское. А три месяца спустя мы сидели в небольшом номере гостиницы «Спорт», разговор никак не клеился и, видимо, почувствовав мои внутренние терзания («Почему?»), Карелин произнес: «Не мне вешать вам лапшу на уши. Вы же сами все знаете о спорте ничуть не хуже».

Я улыбнулась:

- Тогда давайте не о спорте.

- Ну, скажем, почему вы так коротко стрижетесь?

- Вы имеете в виду - с такой-то физиономией? У меня одно время кудри были. Периодически сам себя подстригал. А однажды отец не выдержал и отвел меня в парикмахерскую - за 10 копеек. Я плакал даже, в школу в шапочке ходил. А потом вдруг, сам не знаю почему, принял как аксиому слова отца: «Мужчина должен быть с короткими волосами». С тех пор прическу и не меняю. И не люблю ужасно, когда меня спрашивают «Это что - часть имиджа?». Во-первых, я вообще не понимаю, какой в наших условиях может быть имидж. Во-вторых, просто не люблю иностранных слов. Зачем? В русском языке есть абсолютно все слова, чтобы выразить любые понятия. Я однажды после какой-то телепередачи не выдержал, обложился словарями и нашел там абсолютно все, что хотел найти - и торговые понятия, и политические...

- Вы интересуетесь политикой?

- А кто ею сейчас не интересуется?

- Ну, например, я...

- А в магазины вы ходите?

- Естественно.

- Неужели никогда не задумывались о том, что у нас очень короткая связь между прилавком и парламентом? К сожалению.

- Почему же вы не уедете тренироваться в какую-нибудь другую страну?

- Не хочу. Мне нравится дома. Но не нравится система ценностей, к которой нас приучали всю жизнь. Что постоянно надо соответствовать. Встал в общий ряд - и соответствуешь. А стоит чем-то выделиться, сразу начинают говорить: «Надо же, не такой, как все». И каждый стремится снова подвести тебя под стереотип. Отсюда же и наша советская аксиома: «Незаменимых нет».

- Вы считаете, что они должны быть?

- Конечно. Но в свое время и на своем месте. Ведь у каждого человека есть свой звездный час. Добьется он успеха, или нет, зависит, правда, не только от него, но и от тех людей, которые его окружают, поддерживают. И от того, насколько он сумеет использовать шанс, который дает ему жизнь. Очень часто человек сам бывает к нему не готов.

- Как вы расцениваете свои олимпийские победы? Как шанс, который использовали, или как закономерный результат работы?

- Моя спортивная жизнь изначально была удачной. Начиная с того, что тренеры пригласили меня именно в классическую борьбу - вид, где проявить себя у меня было достаточно много шансов.

- А как вы себе представляете, каков ваш имидж (простите за это слово) в глазах окружающих вас людей?

- Я бы сказал, не только мой, а любого известного спортсмена - безграничная материальная независимость. Человек без проблем. Как ни странно, только наиболее близкие мне люди понимают, что я такой же, как все. Так же должен ходить за хлебом, готовить себе еду...

- Вы хорошо готовите?

- Я умею готовить ровно настолько, чтобы не обременять этим других. Но, кстати, могу сказать, почему лучшие повара в мире - мужчины.

- И почему же?

- Потому что для женщины готовка - это ежедневная рутинная обязанность. А если готовить берется мужчина - я не имею в виду обычную яичницу - то это в какой-то мере душевный порыв, творчество.

- Тогда я начинаю проводить параллели: ведь борьба для вас - тоже ежедневная рутинная работа.

- Тренировка - это бесконечный процесс самосовершенствования. Он не может надоесть.

- Получается, соревнования привлекают вам меньше?

- Они лишь логически этот процесс завершают. И показывают, насколько лучше с ним справился ты, чем те, кого ты превозмог.

- А если не превозмог?

- Значит, остался вторым.

- Или десятым?

- Это уже без разницы.

- Скажите, когда в 1987 году вы проиграли единственную схватку в своей жизни, это было для вас трагедией?

- Конечно. Не знаю почему. Я никогда не выходил на ковер с мыслью «Мое место - первое». Но тогда были даже слезы. Мне было 19 лет, то был мой первый чемпионат страны и я не имел даже морального права так расстраиваться. Но расстроился. И цель стать чемпионом страны после тех соревнований для меня затмила все остальное. Хотя, когда только пришел в борьбу, с самого первого дня мечтал стать чемпионом мира.

- Неужели у вас никогда не вызывает неудобства то, что на ковре вы вынуждены постоянно проявлять жестокость?

- Почему жестокость?

- Помните, вы спросили меня в Барселоне, видела ли я вашу финальную схватку. Честно говоря, мурашки по коже бегали, когда вы расправлялись с соперником. Схватка монстров какая-то...

- Ну, если так рассуждать, то можно прийти к тому, что спорт - это вообще проявление не самых лучших человеческих качеств. Эгоизма, например.

- Потому что в любом виде, когда человек выходит на старт, ему наплевать на то, что не он один хочет быть первым. Он рвется к победе, абсолютно пренебрегая интересами соперников. Этакое узаконенное, морально оправданное проявление эгоизма. Хотя на самом деле это регламентированный правилами поединок, где побеждает сильнейший. Или наиболее удачливый. И жестокость здесь ни при чем.

- Ну, знаете, это напоминает мне книгу олимпийского чемпиона Токио по боксу - Валерия Попенченко - «И вечно бой...», где он рассуждает об опасности бокса и ставит его на одно из последних мест. Разве что впереди шахмат. И нокаут, по его словам, не что иное, как обыкновенный обморок.

- Зачем же такие крайности? Я от этого далек. Любой вид спорта на профессиональном уровне становится вреден и опасен. Но когда два человека бьются в рамках правил, то оба имеют одинаковые шансы на то чтобы победить, или быть побежденным. Просто то, что происходит на ковре - в высшей степени сконцентрированно. А так - вся наша жизнь борьба.

- Ну, это - общая фраза.

- Отнюдь. Что человеку надо? Поесть, поспать, и чтобы рядом была женщина. Или мужчина. Примитивно. Но все хотят жить в хороших условиях и спать на удобном ложе.

- Я бы не сказала, что все.

- Все! Просто один грызет землю, чтобы этого добиться, а другой сидит и ждет, когда на него все это откуда-нибудь свалится. И при этом любит порассуждать о моральных качествах того, кто чего-то добился. Покопаться в грязном белье.

- Это, к сожалению, неизбежно. Уж если выбрался наверх, будь готов к тому, что вся твоя личная жизнь становится предметом пристального внимания и обсуждения.

- Но почему? За границей, если человек мчится на машине со скоростью 200 км в час, никто это не обсуждает, все просто встанут в правый ряд. Хочет разбиться, или заплатить штраф, - в конце концов это - его личное дело. Не зря же во многих странах считается дурным тоном говорить о своих проблемах. У нас же совершенно невозможно хоть как-то оградить свою личную жизнь от вмешательства со стороны. Но ведь она потому и личная, что никого не касается. Я категорически не приемлю, когда ко мне без предупреждения приходят люди и начинают требовать к себе внимания: мол, вот он я - пришел! Бывает совершенно невозможно объяснить, что ему просто не наз-на-че-но. Приходится быть резким, грубым. А я не умею грубить людям, понимаете?

- Не могу отделаться от ощущения, что несмотря на вашу внешнюю защищенность вы, тем не менее, должны ощущать внутренний дискомфорт от того, что приходится быть именно таким - резким, хватким, жестким... Я не права?

- Не мной придумано: побеждает сильнейший, а опоздавшим достаются кости. Я хочу жить так, как я хочу. Если за это надо бороться - я буду бороться. Знаете, главное, что мне дала борьба - отсутствие боязни работать. Есть голова, есть руки, и даже если вдруг придется потерять все, что я имею, - это не самое страшное.

- А вам никогда не бывало себя жалко?

- Раньше бывало. Но я считаю, что жаловаться, проявлять слабость, и тем более - обременять своими страданиями других - это последнее дело. Самое страшное для меня - быть человеком, вызывающим жалость. Мы же, - спортсмены - на жалость реагируем всегда гораздо болезненнее, чем кто либо другой. Нам начинает казаться, что окружающие радуются нашей слабости. Ведь все мы - люди с воспаленным самолюбием.