Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Нет более увлекательного занятия на новом и не очень знакомом виде спорта, чем сидеть перед экраном с тренером или спортсменом, когда по ту сторону этого экрана «свои» спортсмены не ведут напряженную битву за результат.

Когда ведут, поддерживать беседу дело гиблое. Ты можешь сколько угодно взывать к сознанию окружающих, пытаясь придумать вопрос помудренее. Повышаешь тональность собственного голоса, чтобы быть наверняка услышанным, а ответом тебе обращенные в пространство отчаянные междометия: «Ну... Ну.... Ну, держи же скорость! Забирайся, забирайся выше, не бойся! А-а-а-а.....»

И уже потом, когда эхо этого «А-а-а-а» - восторженного или удрученного угасает окончательно, на тебя может быть обратят внимание: «Что? Вы о чем-то спрашивали, или показалось?»

А вот когда борьбы за медали нет, как, например, во время женских заездов в скелетоне в пятницу, слушать специалистов одно удовольствие.

Например, о том, что «эти немцы все-таки что-то придумали»...

Сказано это было в отношении лидера немецкой команды по двум попыткам Марион Тиис. Как накануне Сандро Штилике, Марион не отличалась быстрым и мощным разгоном, ее заметно «телепало» по желобу, она въезжала в «кольцо» трассы (один из наиболее важных ее участков) на какой-то совершенно невразумительной скорости, а выезжала из него на всех парах. Как? Непонятно.

Год назад, кстати, в какой-то из газет даже появилась возмущенная заметка о том, что немцы сильно мудрят со своими снарядами и придумали устройство, позволяющее создавать между полозьями снарядов что-то вроде магнитного поля.

Зачем нужно это магнитное поле и каким образом оно влияет на скорость, в заметке не объяснялось. А жаль.

В Кенигзее я услышала другую версию, согласно которой, в местах соединения полозьев с «обтекателем» немцы наловчились напылять на металл керамику, в результате чего температура металла при трении конька о желоб может повышаться. Соответственно снаряд лучше скользит по льду. Ненамного лучше, но попыток ведь четыре! Как говорится в известной рекламе, десять баксов – не лишние!

В общем, чего только не нафантазируешь, когда сознание входит в клинч с реальностью, которую не получается объяснить?

Как только в том или ином виде спорта возникает подозрение, что кто-то может жульничать, немедленно появляются и те, кто с этим борется. Известно, например, что с полозьями в санно-бобслейных видах, экспериментировали столько, сколько существуют эти виды спорта. Пробовали самые различные сплавы, но закончилось это тем, что несколько лет назад Международная федерация бобслея и скелетона ввела требование изготавливать коньки снарядов из стандартного, сертифицированного этой самой федерацией металла. Привычку как бы невзначай оставлять снаряды на солнце, чтобы полозья получше прогрелись, тоже пресекли кардинально: во-первых, за этим следят, а в некоторых местах (например, в Швейцарии) даже предусмотрены специальные зонтики, а во-вторых, все снаряды перед старом на минуту закладывают в так называемый Ice Box – ледяной ящик. Получается, и здесь не намухлюешь.

Если говорить серьезно (о чем серьезно и сказал мне главный тренер российской сборной по бобслею и скелетону Олег Соколов), любопытнее всего ему было бы получить после чемпионата мира специальную запись, где заезды лучших российских спортсменов как бы наложены на заезды сильнейших. Современная техника позволяет это делать и делаются такие записи как раз для того, чтобы увидеть: в чем именно и на каких участках тот же Саша Третьяков, например, ставший в Кенигзее серебряным призером чемпионата мира, проигрывает чемпиону – Мартинсу Дукорсу.

Почему так много проиграл Сергей Чудинов, вроде бы тренеры разобрались. Уперлись в этом разбирательстве в скелетон российского спортсмена. Выяснилось, что силиконовый крепеж на снаряде растрескался, и снаряд то ли начал не в тех местах пружинить, то ли перестал, короче создал спортсмену комплекс непривычных ощущений, и это отразилось на результате.

Ничего не поделать, вид спорта такой. Отразиться может все, что угодно: несешься-то по желобу с дикой скоростью. Желоб мелкий, сверху в него то там то сям заглядывают толпы людей, правда на этот счет скелетонисты говорят, что толпа сливается в общую ленту и не раздражает. А вот если зритель один, это способно сильно сбить с толку даже опытных спортсменов. Ибо глаз непроизвольно выхватывает инородное пятно, и концентрация теряется.

Это, подозреваю, в меньшей степени касается тех же немцев, катающихся у себя на трассах сколько душе угодно. А вот у тех, у кого своей трассы нет, перед каждым выступлением есть всего шесть попыток. Если желоб незнакомый, первые две-три попытки вообще мало что дают. Потому что незнакомая трасса – это всегда очень страшно. Даже в скелетоне, где падать вроде бы некуда, потому что почти на пузе едешь.

Вместе с навыком вырабатывается способность гораздо более широкого визуального контроля. Эту тему мы обсуждали с главным тренером достаточно подробно и пришли к заключению, что в этом аспекте скелетон и прыжки в воду очень похожи. В прыжках сначала на сложном элементе ты вообще ничего не видишь, ориентируясь при раскрытии на тренерское «Ап!», зато после второй-третьей сотни удачных попыток начинаешь видеть все: собственные руки и ноги в воздухе, мелькающую воду и потолок, людей, стоящих на более низких платформах, мимо которых ты пролетаешь в прыжке.

Это, кстати, к вопросу, почему на трассе в Уистлере во время ванкувеских Игр, в пролете оказались почти все фавориты: специфика той трассы заключалась в том, что виражи имели «падающий» рельеф. То есть в какие-то моменты спортсмен не скользил, а как бы летел вниз. Сходя с ума от страха, разумеется.

В том, что бывает страшно, не любит признаваться ни один спортсмен, но «скелеты в шкафу» (простите за каламбур) в этом отношении есть у каждого скелетониста.

А еще есть чисто женские хитрости. Например, не тормозить сразу после финиша, а уехать подаьше, в тупик-уловитель. Зачем? Тут все очень просто. Ведь где-то наверху на старте своего заезда стоит соперница. Если попытка заключительная, то это – более удачливая соперница, имеющая более высокий результат. И стоит она уже совсем раздетая, в тоненьком трико. И мерзнет, не подозревая того, что внизу кто-то намеренно делает все возможное, чтобы соперница задубела еще сильнее.

Именно так, кстати, во втором заезде в пятницу как бы невзначай поступила канадка Мелисса Холлингсуорт, после которой предстояло стартовать двукратной чемпионке мира и обладательнице Большого хрустального глобуса этого сезона Ане Хубер.