Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Заслуженный тренер СССР Михаил Угрюмов продолжает делиться экспертным мнением о европейских прыжках в воду. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской он объясняет, почему Россию нельзя сравнивать ни с какой другой европейской страной, рассуждает о том, как правильно подводить спортсмена к старту и приходит к выводу, что лидеры сборной России Евгений Кузнецов и Илья Захаров способны прыгнуть выше головы.

- В первой части нашей беседы мы отмечали прогресс азиатских и латиноамериканских спортсменов. Сейчас же, когда чемпионат Европы подошел к концу и разыграны 11 комплектов наград из 13-ти, впору с сожалением говорить о том, что ни один из чемпионов, за исключением разве что англичанина Джека Ло и, пожалуй, Ильи Захарова на трехметровом трамплине, этой заочной конкуренции не выдерживает.

- Значит, надо корректировать методику. Дело ведь не только в том, что соперники делают более сложные прыжки. Они выполняют их техничнее и стабильнее. То есть превосходят европейцев сразу по трем ключевым компонентам. В женских прыжках, например, в Европе нет ни одной спортсменки, которую я бы мог назвать лидером мировых прыжков. Голландка Селина ван Дюйн, которая стала чемпионкой на 10-метровой вышке, это вообще некий курьез. Этой спортсменке осенью исполнится 26 лет, и совсем не факт, что она дотянет до Олимпиады. Понятно, что ее победа в некотором роде историческая – у Голландии никогда не было медалей в этом виде, а тут – сразу золотая! С учетом того, что серебро на вышке завоевала 31-летняя Ноэми Батки из Италии, а бронзовую – 29-летняя немка Мария Курьо, в целом уровень обескураживает.

- Это и обидно. Ведь еще не так давно российские спортсмены выглядели вполне конкурентоспособными даже в противостоянии с китайцами.

- Конкурентоспособными выглядят сейчас только Захаров и Кузнецов. Я бы сказал, что в России потеряна эстафета поколений. Что сделала та же Великобритания: в этой стране в программу развития спорта в обязательном порядке входит такая вещь, как менторство. Дело в том, что на Западе в отличие от России в большинстве клубов фактически нет профессиональных тренеров. Вот англичане и решили, что у каждого начинающего тренера должен быть ментор – опытный специалист, к которому можно приехать на выходные, постоять вместе с ним на бортике, послушать замечания. Все это абсолютно бесплатно. Такой наставник – Эди Хинчлифф, был у Дамиана Болла - первого тренера Джека Ло, а у самого Эди в свою очередь ментором был Энди Бэнкс - бывший тренер Томаса Дэйли. В России же получилось, что великие тренеры успешно готовили спортсменов, но не слишком задумывались о том, чтобы готовить себе смену.

Есть, допустим, прекрасный тренер в Бузулуке - Михаил Постников (тренер чемпионов мира Александра и Дмитрия Доброскоков). Он в свое время воспитал множество замечательных спортсменов, очень хорошо работает и сейчас, но ему уже 72 года. А встать рядом некому.

- В свое время в газетах существовала рубрика: «Если бы директором был я». Если бы вы у вас попросили совета - с чего начинать, чтобы исправить ситуацию?

- Первым делом порекомендовал бы создать некий наблюдательный центр: повесил бы видеокамеры в каждом из бассейнов, где готовят прыгунов, чтобы можно было вести постоянное наблюдение и диалог. Россия огромная страна, все центры быстро не объехать. А так, ты всегда в курсе дела, всегда можешь поговорить с тем или иным тренером, увидеть, как тренируются его подопечные, подсказать что-то по технике, поспорить, подискутировать. По-хорошему в век интернет-технологий это надо бы сделать не только в прыжках в воду, но и во многих других видах спорта. Постоянно собирать на централизованную подготовку всех ведущих спортсменов неправильно. Безусловно, можно собрать сливки и подготовить лучших к какому-то отдельному старту, но потом это обернется большими потерями для развития вида спорта. Плюс я бы обязательно привозил на семинары ведущих практических тренеров и ученых со всего мира. Их немного, но они есть. В Канаде, в Америке, в Австралии, в той же Европе. Сам я сейчас, например, работаю со шведами. Поездил по клубам, посмотрел, как строится работа и нашел штук 30 типичных ошибок. Прочитал тренерам лекцию, и она пользовалась успехом. Есть уже и первые результаты, кстати: после того, как из спорта ушла Анна Линдберг, у шведов вообще не было медалей в юношеских чемпионатах Европы и мира, а в этом году страна завоевала две бронзовые награды на юношеском первенстве Европе и одну– на юношеском мировом чемпионате. Сейчас готовлю лекцию о секундировании спортсмена. О том, как вести его во время соревнований.

- Но это же чисто индивидуальная вещь.

- Конечно. Но есть множество общих нюансов: как выстроить соревновательный день, как обустроить место для отдыха, как настраивать спортсмена на выступления, на чем акцентировать внимание...
У каждого спортсмена есть состояние, в котором он выполняет свою наилучшую попытку. Кто-то делает это на втором прыжке, кто-то на третьем, кто-то на пятом. И тренер должен уметь провести разминку таким образом, чтобы оставить ученику на соревнования его самые лучшие попытки.

- Вы упомянули о наиболее распространенных ошибках шведских прыгунов. А к чему сводятся ваши наблюдения за российскими спортсменами? Есть общие ошибки?

- Мне, например, бросилось в глаза, что девочки не держат линию на входе в воду - ломаются. Такого не должно быть: есть специальные упражнения, которые эту проблему устраняют – эти упражнения просто надо знать. Это такие, вроде бы мелкие вещи, но как раз они на поверку оказываются решающими. Если спортсмен на входе в воду не держит спину, это может обернуться травмой, длительным лечением, невозможностью тренироваться. Потом на смену этому приходит боязнь снова получить травму – это сильно сковывает.

- Наверняка ведь существуют упражнения, позволяющие поднять физические и скоростные качества тела?

- Конечно. Знаю, что Светлана Моисеева (главный тренер российской сборной) уже ввела в обиход тренировочной работы кроссфит, что само по себе очень здорово. Но кроссфит – это очень большая система подготовки. Из нее надо выкинуть все, что касается выносливости, потому что выносливость и взрывная сила – это антагонисты. Ни один тренер никогда не сделает из марафонца прыгуна в высоту. А прыгуна в высоту не заставишь пробежать два километра - он умрет по дороге.

- Полагаю, что начинать внедрять какую-либо новую методику следует на юниорском уровне, а не пытаться обучить этому тех, кому под 30.

- Почему? Сильно прибавить в физической подготовке можно в любом возрасте. Знаю примеры, когда люди в 30 лет начинали заниматься каратэ, то есть видом спорта, требующим большой резкости, силы и гибкости, и добивались очень впечатляющих результатов. В свое время известный тренер по тяжелой атлетике Аркадий Никитич Воробьев написал прекрасную книжку по материалам своей же докторской диссертации по физиологии, где доказал, опираясь на серьезные исследования, что прогресс в зрелом возрасте вполне возможен. Возьмите любой из профессиональных видов спорта – там же не держат за красивые глаза. Есть много классных футболистов, кому больше 35-ти. Человек начинает сгорать не от возраста, а из-за того, что у него пропадает мотивация. Чтобы она не пропадала, спортсмен должен видеть, что, в результате проделанной работы, он намного поднимает свои качества, становится лучше. Это, вообще, на мой взгляд, самая лучшая мотивация в спорте, потому что сразу появляется и доверие к тренеру, и доверие к системе, и совершенно особенная сплоченность в коллективе, который выполняет эту программу.

- Мне все-таки кажется, что это – теория. А на практике мы имеем ситуацию, когда чемпионы мира в синхронных прыжках с трамплина Евгений Кузнецов и Илья Захаров может быть и рады усложнить свои программы, но не знают, как к этому подступиться. Хотя, возможно, они оба просто не считают нужным менять привычное положение вещей.

- Обычно спортсмены не считают нужным что-то менять, когда понимают, что не готовы к этому. На самом деле, могли бы. Вы, например, обратили внимание, как много спортсменов и как легко выполняют 3,5 оборота вперед согнувшись с однометрового трамплина? Это означает, что прыжок в 4,5 оборота согнувшись уже, что называется, «висит в воздухе» и его вот-вот кто-то реализует на трехметровом трамплине. Почему не Захаров и не Кузнецов? Оба способны сделать это довольно быстро.

- Что значит «довольно быстро»?

- Минимальная программа подготовки, после которой можно измерить прирост физических качеств, длится всего 60 дней. Через 60 дней ребята сами почувствуют, что стали сильнее, резче. И поверят в себя. А главное, и тренеры, и спортсмены должны понимать, что другого пути, кроме как идти вперед, у них нет. Во времена Советского Союза в этом плане было несколько проще: если на Олимпийских Играх команда выступала плохо, принимались меры: строились бассейны, открывались вакансии для специалистов, меняли тренеров сборной, но вид спорта продолжал развиваться. Сейчас же если вид спорта не показывает должных результатов, ему просто срезают финансирование. А как развиваться без финансирования? Вот все и боятся рисковать. Слишком высокой может оказаться цена.

- Может быть, все дело в том, что прыжки в воду с усложнением становятся страшнее, чем они были, скажем, 40 лет назад? Люди боятся рисковать, и это сильно тормозит прогресс.

- Страха в обыденном понимании этого слова у прыгунов в воду давно не существует. Удары об воду не являются источником страха: сейчас и воздушные подушки есть, все прыжки отрабатываются на страховочной лонже и с метра, и с трех метров, и даже с десяти. Есть страх, когда идешь в первый раз выполнять сложный прыжок, но это самый обычный страх перед неизвестностью. Ничего нового в этом отношении в нашем виде спорта не появилось. Если чего прыгуну высокого класса и стоит бояться, так это того, что он недостаточно хорошо выполнит прыжок.