Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Незадолго до того, как российская сборная прыгунов в воду отправилась на Универсиаду, я разговорилась на подмосковной базе «Озеро Круглое» с Валентиной Решетняк, под руководством которой Евгений Кузнецов тренировался всю свою жизнь – за исключением тех двух месяцев, когда чуть было не сменил трамплин на батутную сетку, поссорившись с наставницей из-за какой-то ерунды.

– Всех гениальных людей всегда отличают свои «заморочки», – сказала она мне тогда. И добавила, что считает ученика гением.

На вопрос, в чем именно проявляется гениальность Кузнецова, тренер ответила:

– Женя мог бы добиться максимального результата в очень многих видах спорта. Он фантастически одарен двигательно. Прежде всего это касается вестибулярной системы. Когда мы собирали программу на трамплине – а ведь именно Женька первым из россиян задался целью сделать самую сложную программу в мире, – тренироваться приходилось в бассейне, где отсутствовал метровый трамплин. А что такое собирать программу без «метра»? Это значит, что делать новый прыжок ты идешь наугад, практически без подготовки, не имея возможности попробовать темповые прыжки на более низкой высоте. Большинство спортсменов никогда в жизни на это не решились бы. А Женька смог.

– Вам самой не было страшно на это смотреть?

– Нет, как ни странно. Возможно, все дело в том, что в Кузнецове я с самого начала видела поистине безграничный потенциал. И понимала, что он может все. Знаете, есть выражение: «Выше потолка не прыгнешь»? Так вот, у Евгения этого потолка нет в принципе. Одно только звездное небо.

– Для кого из вас поражение в Лондоне в индивидуальных прыжках стало более сильным ударом?

– Для меня, конечно. Женю, как мне кажется, устроило уже то, что он получил серебряную медаль, выступая с Ильей Захаровым в синхронных прыжках. Во всяком случае, у меня было ощущение, что после того серебра Кузнецов мысленно посчитал свою олимпийскую миссию выполненной и внутренне расслабился. Меня же синхрон всегда интересовал в меньшей степени. Там можно спрятаться за партнера. А вот выиграть, соревнуясь с соперником один на один, совсем другое дело. Для этого недостаточно только класса. Для этого нужен характер, нужно показывать, кто ты есть в этой жизни. И меня безумно расстроило, что Женя не показал того, что знаю про него я.

А вот сам он... Мне кажется, что он и переживал-то в Лондоне не столько из-за своего выступления, сколько потому, что расстроил людей, которые в него верили.

– Там ведь еще и травма была?

– Думаю, что проблемы со спиной возникли у Кузнецова исключительно на фоне нервных переживаний. Такое с ним уже происходило на Кубке мира в Лондоне в начале олимпийского года. После этого мы прошли тщательное обследование у врачей, которые заверили, что никаких серьезных изменений в позвоночнике нет. Поэтому, собственно, я не сильно брала это в расчет, знала, что проблема носит кратковременный характер.

– Может быть, вашему спортсмену просто психологически комфортнее оправдывать олимпийскую неудачу травмой?

– Без комментариев.

– Тогда расскажите, какой Кузнецов в работе?

– Не такой, как все. Он может прийти на тренировку, надеть плавки и идеально отпрыгать всю произвольную программу без разминки. За 40 минут сделать то, что другие делают за три с половиной часа. Выражаясь спортивной терминологией, он не стайер, а спринтер. Поэтому тренировки мы никогда не растягиваем по времени. Евгений не выдерживает слишком длительной нагрузки, «скисает».

– Кузнецов один из немногих спортсменов, кто одинаково хорошо умеет прыгать и с трамплина, и с вышки. А что думаете по поводу его специализации вы?

– Женя чувствует себя как рыба в воде, когда соревнуется в команде, будь то синхрон или team-event. А вот настроить его на максимальную самоотдачу в личных турнирах намного сложнее. Наверное, он просто слишком добрый: для спортсмена высокого класса это абсолютная редкость. Даже в обычной жизни ему бывает гораздо легче уступить, нежели проявить жесткость.

Парадокс, но выиграть в Казани Кузнецову помогло именно умение биться за товарища до последнего. Перед заключительной попыткой сам Евгений шел вторым, а Захаров шестым. И было понятно, что выкарабкаться на медальный уровень Илья, скорее всего, не сможет. Вот вице-чемпион мира и включил все резервы – как говорится, за себя и за того парня.

На пресс-конференции чемпион был откровенно счастлив. Украдкой показал медаль, разжав крепко сцепленные пальцы: «Самая красивая в моей коллекции, однозначно».

– Насколько сильно вы чувствовали возложенную на вас ответственность, собираясь в Казань?

– Ну, никто не говорил о том, что за поражение расстреляют, но нам ясно дали понять, что показать мы должны все, на что способны. Вообще ощущения странные. Нет ничего похожего на то, что обычно чувствуешь, выступая на чемпионате мира и тем более – на Олимпиаде. Все расслаблены, никто не напрягается, не нервничает, не переживает за результат.

– По ходу соревнований вы разговаривали с Захаровым?

– Очень тезисно: где полотенце, где крем...

– Вас удивили допущенные Ильей ошибки?

– Если честно, да. До сегодняшнего дня мне бы никогда не пришло в голову, что он способен до такой степени ошибиться в соревнованиях.