|
|
|
|
|
|||
28 июня 2005 Всего год назад мало кто сомневался, что 18-летняя Комарова – это гарантированное олимпийское золото на дистанции 200 м на спине и как минимум медаль – на стометровке. В Афинах вышло, как это часто бывает, иначе: на «сотне» трехкратная чемпионка Европы не попала в финал. А в своем главном виде проиграла зимбабвийке, тренирующейся в США, Кирсти Ковентри. Но домой Стася вернулась героиней. Ее медаль так и осталась единственным трофеем российской плавательной сборной. Чуть позже, когда собственное расстройство и неудовлетворенность забылись, а вокруг продолжалась вахканалия восторгов, премий, гипертрофированного внимания журналистов и представителей модельных агенств, Комарову понесло. На тренировках она не появлялась (ее тренер, 76-летний Алексей Федорович Красиков сразу после Игр слег – отказали ноги), попытки руководства сборной пристроить спортсменку к новому наставнику тоже не принесли успеха. Перед Новым годом Стася на две недели съездила в Швейцарию к одному из лучших специалистов мира Геннадию Турецкому, но вскоре после ее возвращения с подачи одной из газет поползли слухи: мол, Турецкий остался крайне недоволен работой и вовсе не горит желанием повторять этот опыт. Да и Красиков сильно обижен на ученицу: бросила, мол, не звонит, на звонки не отвечает. Одним словом – занеслась девчонка, зазналась. Это походило на правду. В «Олимпийском» похудевшая, но, как и прежде, ошеломительно красивая Комарова упорно отказывала журналистам в интервью, огрызалась на редкие попытки тренеров что-то спросить. Все это сильно отбивало охоту вытянуть спортсменку на разговор. Тем более что сама она пребывала не в лучшем настроении. Не позволяли показанные результаты. После финального заплыва на двухсотметровке, в котором Комарова все-таки выполнила отборочный норматив, я все же к ней подошла. Вопреки ожиданиям, Стася согласно кивнула, добавив: - Мне еще эстафету плыть нужно. Давайте поговорим после соревнований. Я никуда не уйду – буду ждать на бортике. ЧЕРНЫЙ ПОЛ, БЕЛЫЕ СТЕНЫ На скамеечке полностью опустевшего бассейна Комарова выглядела совсем одиноко. - Расстроилась, конечно, - слабо улыбнулась она. Результаты-то вообще никакие. Я представляла, что будет сложно, но думала, что после Олимпиады можно позволить себе подольше отдохнуть – год-то не очень напряженный. Думала, старого запаса хватит. А получилось совсем по-другому. Даже не знаю, как буду разговаривать с Красиковым. Пока шел чемпионат, я ему не звонила, а сейчас боюсь. Он так всегда переживает, когда у меня не получается. Я и сама надеялась на большее. Подсчитала – у меня за три недели вышло больше двадцати стартов – можно было чуть-чуть раскрутиться. - Почему же не получилось в Москве? - С тренировками не особо складывается. Хотя изо всех сил стараюсь выполнять тот план работы, который составил мне Алексей Федорович. Когда тренера нет на бортике, сложно заставить себя прыгнуть в воду. Объем-то надо выполнять не маленький – по шесть – семь километров. На сборах было полегче. А в Москве совсем тяжело. Тем более в «Олимпийском» очень холодная вода. Хорошо еще стартов было много - я как бы компенсировала ими ту работу, которую недоделала в тренировках. Остается еще чуточку подработать и возможно к чемпионату мира выкарабкаюсь. Может к тренеру какому прицеплюсь. - Так вы же пробовали, причем неоднократно. - Пробовала. Первым был Андрей Котов. Он – замечательный человек, очень добрый. Но у него – своя группа, которая плавала по иной программе, нежели та, что мне составил Алексей Федорович. Тренироваться как все я не хотела. Слишком привыкла к программам Красикова, тем более что они рассчитаны на то, чтобы выйти на высокий результат именно на дистанции 200 метров. А требовать от Котова, чтобы он занимался только со мной, я не имела никакого права. Потом попробовала работать с Мариной Ключниковой. Она сама раньше плавала, была пятой на Олимпиаде. Естественно, у нее имелись свои соображения, как тренировать, возникали какие-то идеи, которые расходились с тем, к чему я привыкла. Мне кажется, что я смогла бы плавать только с тем человеком, кто смог бы воплощать красиковскую программу. Другими словами, не столько тренировать меня, сколько контролировать. Понимаю, что найти такого специалиста очень тяжело. С Красиковым я проработала восемь лет. Он настолько меня чувствовал, что я даже не задумывалась, правильны те или иные указания или нет. Просто полностью доверяла ему. - Почему не попроситься в группу, где плавает близкий вам человек – Дмитрий Коморников. - У меня не очень складываются отношения с его тренером. Он считает, что я плохо влияю на Диму. - Вы живете вместе? - Нет. Любая личная жизнь так или иначе отвлекает от тренировок, а я хочу, чтобы Дима плавал быстро. Поэтому пока не стоит торопить события. - Есть же еще один вариант – Геннадий Турецкий. - Об этом можно только мечтать. Не знаю, как ему удается так чувствовать каждого спортсмена – у него рука, мне кажется, какая-то волшебная. Турецкий очень напоминает Красикова, возможно потому, что сам в свое время у него тренировался. Они вдвоем - как единое целое. Просто Алексей Федорович старше, более консервативен. У него все было категорично: или делай, как я говорю, или пошла вон. Турецкий помягче. С ним всегда интересно. Я тренировалась в Швейцарии всего две недели и после этого проплыла по лучшему результату. Но выдержать там больше двух недель не смогла. Олимпийский центр, где работает Турецкий, расположен на горе, довольно далеко от города – пешком не дойдешь. Я жила при бассейне, в гостинице. Крохотный номер без телевизора, черный пол, белые стены, кровать и шкаф без дверцы. Каждый раз, когда Турецкий после вечерней тренировки уезжал домой, на меня накатывала такая депрессия, хоть волком вой. Сейчас, знаю, Турецкий собирается на сбор в Фон Роме, но в горах я не могу плавать. Два года назад съездила с Красиковым в Сьерра-Неваду и на первых же соревнованиях, имея лучший результат 2.06, проплыла 200 метров за 2.10. Еле выкарабкалась. Плюс к этому в горах я всегда очень сильно худею. Вы не представляете, как я сейчас жалею о том, что у нас с Красиковым были разногласия. Правильно говорят – понимаешь только тогда, когда что-то теряешь. Постоянно думаю: если бы тренер снова смог приходить в бассейн, я была бы и послушной, и покладистой, ножки бы ему целовала – лишь бы он был здоров. - А что говорят врачи? - Сначала предлагали операцию. Красиков же слег сразу после Олимпийских игр и до сих пор лежит. Если встает, то только на костылях. Одно время говорил, что о нем никто не помнит, что в больницу его не хотят класть. А потом как-то у него проскользнула фраза: «Я боюсь, что не вернусь оттуда». Я не знаю, как быть в такой ситуации. Вроде это не такая сложная операция, слышала, что ее делают в любом возрасте, но переубедить тренера у меня не получается. А может и не нужно этого делать. Красиков – умный человек и наверное сам все решит правильно. - Ваше, в общем-то, успешное выступление в Афинах не отбило у вас желания выступать на менее крупных соревнованиях? - Нет. Я люблю выступать. Слишком ответственно к этому отношусь. Даже перед контрольными соревнованиями меня трясет от одной мысли, что я могу разочаровать тренера. Возможно, с возрастом стану относиться к этому спокойнее. Даже сейчас, когда ничего не получается, все равно надеюсь: а вдруг пойдет, получится? Очень ведь хочется. Тем более что в Афинах я так и не стала чемпионкой. Выиграть Олимпиаду - моя самая большая мечта. Просто пока не знаю, как ее осуществить. Вижу, к кому могла бы пойти, но для этого нужно уехать из Москвы. А я сейчас к этому не готова. - А если бы это был предолимпийский год? - Уехала бы к Турецкому. На любых условиях. И выдержала бы все, что угодно. И черный пол, и белые стены… ЗАВИСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ «Чего она хочет? Чтобы ее все любили? Смешно! – Искренне недоумевала коллега, которой я в общих чертах пересказала свой разговор с Комаровой. - Красивая, обеспеченная, да еще и плавает быстрее всех. Вполне достаточно, чтобы у кого угодно возникло желание перегрызть ей глотку. Плюс – капризы. За что любить-то?» Ничего нового в сказанном не было. Гораздо больше меня поразил разговор с Турецким, которому я позвонила в тот же день. - Комарова – уникальная спортсменка, - сказал тренер. – Голова у нее в полном порядке, что бы не говорили вокруг. Она четко знает, чего хочет добиться. Поэтому совершенно права, что не бросается к первому попавшемуся тренеру – далеко не все сумеют с ней работать. Тем более, что Красиков играет в ее жизни совершенно особенную роль. Она ведь выросла без отца. Я до сих пор с удовольствием вспоминаю тот сбор в Швейцарии. Честно скажу, был потрясен тем, насколько добросовестно она тренировалась - мужики так не плавают. До приезда в Швейцарию Стася почти не работала в зале – была уверена, что это не пойдет на пользу. Тем не менее мы стали регулярно заниматься на тренажерах. Нагрузка была достаточно серьезной, Комарова безропотно выполняла все задания, а потом вдруг сказала, что после зала чувствует себя в воде значительно лучше. С Красиковым мы постоянно перезванивались. Именно тогда и составили программу, по которой Стася тренируется до сих пор. Я абсолютно уверен, что выполняет она ее досконально – видел это, когда в начале июня мы встретились на турнире Mare Nostrum . То, что Комарова не очень сильно проплыла в Москве, тоже понятно: видимо, по каким-то причинам не сумела поднагрузиться в бассейне, сбить эмоциональный стресс. И эти десять дней в ожидании старта выбили ее из колеи. У нее действительно жесткий характер. Как, собственно, у всех выдающихся спортсменов. Пока она работала с Красиковым, тот многое брал на себя – как буфер. Порой очень мучался от этого. Но сглаживал все проблемы между Стасей и окружающими ее людьми. А сейчас она осталась одна. Нет ничего удивительного, что другие тренеры вовсе не горят желанием брать на себя такую головную боль. И ответственность. - Среди российских тренеров бытует мнение, что вы тоже больше не хотите приглашать Комарову к себе. - Чушь! Я готов работать с ней в любое время. Стасе действительно было очень тяжело в Швейцарии. Когда спортсмен находится в условиях, которые до такой степени его гнетут, работа перестает быть продуктивной, как бы добросовестно человек не трудился. Значит, нужно просто захотеть найти решение. Она ведь способна плавать очень быстро. Гораздо быстрее, чем это можно предположить в самых смелых прогнозах… В «Олимпийском», во время беседы со спортсменкой я не выдержала, спросила напрямую: «Вам доставляет удовольствие казаться плохой девчонкой?» - У меня часто возникает чувство, что все на свете против меня, - ответила она. – Понимаю, что никому не нравится, когда спортсмен высказывается, отстаивает свою точку зрения. Поэтому большинство предпочитает молчать. А я – нет. Такой характер, видимо. Близкие мне люди прекрасно знают, что я всегда могу уступить, если чувствую, что человек хорошо ко мне относится. Но ведь многие откровенно ждут, когда я вообще уйду из спорта. - С чего вы взяли? - Услышала однажды. То ли это зависть такая, то ли что другое – когда в лицо говорят одно, а за спиной шипят: «Хоть бы она проиграла». Вы ведь тоже знаете, что это так. Со всех сторон все на меня навалилось. Говорят, что я зазналась. А попробовал бы кто встать на мое место. Я ведь действительно не знаю, как себя вести и что мне вообще делать дальше… 2005 год
|
Плавание - Чемпионат России 2005
