Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Из окна гостиницы «Плаза» открывается вид на два полукруглых здания, обтекающих изгибами одну из центральных площадей Барселоны. Глаза закроешь - картинка не исчезает. Напротив, становится ярче: зажигаются разноцветными огнями бездействующие ныне фонтаны, как бы стекающие водопадом с самого верха горы Монтжуик к ее подножию, по сторонам от них - такие же разноцветные реки людей с крохотными светляками фонариков в руках, а на площади - двадцатипятиметровой высоты портреты двух выдающихся атлетов современности - Сергея Бубки и Майкла Джордана. Господи, неужели 11 лет прошло? Неужели это целых 11 лет назад я сидела на ступеньках одного из этих зданий, в котором располагался главный пресс-центр Олимпийских игр и ждала, пока решится вопрос с аккредитацией. А потом терпеливо наблюдала, как улыбчивая девушка-волонтер с извинениями переправляет на карточке буквы URS на непривычное пока еще RUS.

В 1992-м мало кто задумывался о сверхисторичности тех Игр. Барселона, помимо спорта, была крайне озабочена вопросами собственной независимости. Казалось, город прямо-таки пропитан неукротимым желанием каталонцев отделиться от Испании. Поэтому для хозяев оставалось за кадром то, что в ходе грандиознейшего спортивного события современности рушилась великая супердержава - СССР. Великая команда под белым флагом на церемонии открытия - что может быть более нелепым? Агония распада началась чуть позднее, после первых побед, когда каждое отдельное золото не отходя от пьедестала начинали рвать на куски руководители разных мастей. Герои тех или иных финалов давно спали, а в гостиничных ресторанах продолжались постерваловки: чье оно - золото? Украинское? Белорусское? Узбекское?

В Объединенной команде - неком анахронизме, где каждый из местечковых чиновников на протяжении Игр скрупулезно подсчитывал «свои» медали, шанс стать чемпионами имели почти все: столь суров был олимпийский отбор спортсменов. Но несмотря на непрерывную дележку на «своих» и «чужих», более единой наша команда не была, пожалуй, никогда. Какие страсти, вспомните, бушевали вокруг решения латышских баскетболистов Гундарса Ветры и Игорса Миглиниекса выступать в Барселоне в составе Объединенной команды! Дома, в Латвии их объявили чуть ли не персонами нон-грата. На самих Играх, по мнению многих, не могло быть для нас более непримиримого баскетбольного соперника, чем сборная Литвы. Но именно после встречи сборных этой страны и Объединенной команды информационные агенства распространили уникальнейший и не поддающийся объяснению снимок: игроки двух команд стояли обнявшись.

Чем интернациональнее была команда ОК по тому или иному виду спорта, тем большее раздражение спортсменов вызывали попытки журналистов допытаться, чьих же медалей в ней больше. Для них - именно для них - они по-прежнему, пусть в последний раз были одной командой. Да пожалуй еще для тех, кто сам прошел через большой спорт. «Мир еще долго будет вспоминать это последнее выступление. И то, как мы хлопнули дверью», - сказал олимпийский чемпион Анатолий Колесов после второй победы Александра Попова.

То был странный праздник. С огромным количеством ярчайших побед (Попов, Александр Карелин, Евгений Садовый, Виталий Щербо) и непрерывным чувством унижения.

- Судят нас здесь, как бродяг, - в сердцах сказал Карелин после победы в финале. Ему, впрочем, было проще. Кудя тяжелее пришлось нашей женской гимнастической команде. После невероятной - с преимуществом в пять с лишним баллов - победы гимнастов-мужчин, судьи начали делать все возможное, чтобы отыграться. «Почувствовали, что с нами теперь можно делать все, что угодно, вот и кусают», - заметил главный тренер сборной Леонид Аркаев.

Но отыграться не получилось.

В плавательном бассейне притчей во языцех стали постоянные выпады английской журналистки в адрес русских пловцов на пресс-конференциях. «Вам же нечего есть!» - бросила она в сердцах Садовому после тщетных попыток выяснить что изменилось (естественно в худшую сторону) в явлении, именовавшимся некогда советским спортом. «Голодные, - согласился Садовый. - И злые. А это, знаете ли, гремучая смесь».

Сохранять чувство собственного достоинства в атмосфере недоброго и пристального внимания можно было только побеждая. Или сделав все для этой победы. Иногда - вопреки всему. Видимо поэтому все, что происходило в Барселоне, не поддавалось никаким логическим выкладкам. И неважно было какой флаг поднимался над пьедесталом в честь чемпиона: за любым, будь то бело-сине-красный, жовто-блакитный или любой другой, виднелась наполовину рухнувшая, но воистину великая спортивная держава. Именно это и сплачивало ребят намертво.

Память - причудливая субстанция. В четверг, стоя под трибунами возможно красивейшего в мире бассейна «Монтжуик», где в 92-м проходил олимпийский турнир по прыжкам в воду и где уже в воскресенье прыгуны начнут разыгрывать медали чемпионата мира, вдруг вспомнилось, как именно на этом месте, откуда открывался потрясающий вид на потрясающий город, ко мне, черный от горя, подошел главный тренер сборной Валерий Крутов. Молча достал из сумки, целый день простоявшей на сорокаградусной жаре, до омерзения теплую бутылку водки и так же молча, не чувствуя вкуса, мы с подошедшими следом тренерами, стали пить ее из мятых бумажных стаканчиков. Ирина Лашко, имевшая невероятный шанс обыграть непобедимую китаянку Гао Мин, проиграла ей в последнем прыжке. Нелепо, из-за собственной и совершенно дурацкой ошибки. Упустила возможность, которой жизнь больше не представит ей никогда.

Спустя восемь лет в Сиднее Лашко выступала уже за Австралию. Как будет и сейчас. Чемпионат мира, конечно же, с Играми не сравнить. Но Как же Лашко должно хотеться победить - именно в этом бассейне!

Еще один парадокс: почему-то за тех, кто в 92-м входил в Объединенную команду а после, волею судьбы, оказался в самых разных странах, все последующие годы, что они продолжали выступать, я болела, как за своих. Не получалось, например, глядя на всевозможных борцовских чемпионатах на Алика Тер-Мкртчана в немецком костюме, забыть, как горько он плакал в Барселоне, став вторым. Именно тогда какой-то случайно встреченный на стадионе американский мальчишка-болельщик произнес фразу, которая стоит у меня в ушах до сих пор: «У вас нет страны. Но вы - великая нация, если способны так расстраиваться из-за серебряной олимпийской медали».

Вот еще одна картинка олимпийских времен: все тот же пресс-центр. Глубокая ночь, включенные на полную катушку кондиционеры гоняют по помещениям ледяной ветер, выстуживая все вокруг до такой степени, что приходится выходить на улицу - греться. И горстка российских журналистов у телеэкранов. А на них безостановочно повторяется в записи один и тот же сюжет: полуфинальный баскетбольный матч Объединенная команда - Хорватия, его последние секунды. Пас Волкову - и он не попадает в корзину…

Совместно пережитые, пропущенные через себя трагедии - тот же цемент в человеческих отношениях. Счастливые и горестные моменты Игр - у каждого свои - сроднили с Барселоной всех, кто был на тех Играх. Просто у нас воспоминания ярче. Все-таки именно наша команда тогда оказалась сильнейшей.

Спорт - как наркотик. Чем дольше в нем держишься и чем больше побеждал, тем сложнее и больнее его оставлять. Но как же он скоротечен! Пока еще не подсчитано, сколько участников чемпионата мира-2003 по водным видам выступали в той, олимпийской Барселоне. Наверняка меньше, чем мест в одном-единственном финале. Тех, кто по-прежнему числится в фаворитах, и вовсе единицы. Попов, Дмитрий Саутин. Вот, пожалуй, и все.

У Саутина в 92-м была бронза. Расцененная тогда как колоссальный успех. Всеми, кроме спортсмена и его тренера. Свои золотые олимпийские награды они добрали позже. Сначала в Атланте, потом в Сиднее. Побеждали на трех чемпионатах мира. Но самое главное - за спиной, как, собственно, и за спиной Попова, успело вырасти уже совсем другое поколение. Которое в силу возраста скорее всего даже не помнит, что происходило 11 лет назад. Соответственно и сама Барселона для многих - просто один из городов мира…