Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В день своего заплыва на стометровке на чемпионате Европы-2002 в Берлине двукратный олимпийский чемпион голландец Питер ван ден Хугенбанд покидал бассейн одним из последних: он оказался единственным спринтером, на которого уже второй раз за два дня соревнований выпал «допинговый жребий». Увидев меня, подошел, улыбнулся, принимая поздравления:

- Можно сказать, главную задачу я выполнил. Мировой рекорд? Нет, таких планов не было. Хотелось просто еще раз проплыть быстрее 48 секунд. Рад, что получилось. Теперь можно плавать в свое удовольствие. Жалко, эстафеты 4х200 метров у Голландии на этом чемпионате не получается. Тренеры подумали и решили: если не можем бороться за медали, незачем и заявлять команду.

С голландским пловцом мы познакомились на чемпионате Европы-99 в Стамбуле. Тоже благодаря допингконтролю. На проверку после заплыва отправили двоих, Хугенбанда и Попова, и один из представителей медицинской службы, увидев, что я беру интервью у российского спортсмена, задерживая его у дверей лабораторного отсека, махнул рукой на условности: «Все равно начальства нет. Возьмите карточку сопровождения и можете сидеть со своим пловцом внутри сколько угодно».

Поразило тогда, что между голландским чемпионом и только что проигравшим ему Поповым не наблюдалось никакого отчуждения. Попов по обыкновению шутил, Питер же явно чувствовал себя неловко, став по стечению обстоятельств первым спортсменом в мире, прервавшим почти десятилетнюю беспроигрышную серию четырехкратного олимпийского чемпиона на его коронной дистанции - стометровке вольным стилем.

Тогдашнее блистательное выступление голландца в Стамбуле (Питер выиграл 50, 100 и 200 метров вольным стилем и еще дважды получал золото за победы в эстафетах) было воспринято очень неоднозначно. Еще бы: спортсмен мелькнул, по сути, лишь однажды - на юниорском первенстве Европы-94, - а потом пропал на пять лет. И вдруг - такой всплеск. Да кого обыграл? Как вообще посмел?

В связи с труднообъяснимым прогрессом некоторые даже поговаривали, что не обошлось без папы-врача. Мол, знает, чем сына подкормить в нужное время. И что успехи такого рода не бывают длительными.

Поражение ван ден Хугенбанда всего через год - на чемпионате Европы-2000 в Хельсинки (на индивидуальных дистанциях он получил три серебра и проиграл Попову 50 и 100 метров) вроде бы восстановило статус-кво в спринтерском мире. Но в олимпийском Сиднее превосходство голландца вновь оказалось подавляющим.

После той победы, кстати, именно папа-Хугенбанд стал относиться к репутации сына в плавании крайне щепетильно. В Берлине, например, посоветовал ему, не дожидаясь приглашения, пройти кровяной тест на гемоглобин. Такой контроль в плавании на официальных соревнованиях после Игр в Сиднее был введен впервые, о чем ФИНА направила уведомление во все федерации, заранее извещая, что кровь спортсменов будет исследоваться самым тщательным образом на предмет наличия эритропоэтина и производных от него запрещенных (и печально популярных в спорте) субстанций.

Как человек, много лет проработавший в большом спорте (Кеес ван ден Хугенбанд - врач футбольной команды «ПСВ Эйндховен» - Е.В.), он, пожалуй, лучше, чем многие другие, понимал, что людей, которые обожают его сына, ничуть не больше, чем тех, кого оскорбляет сам факт появления юного голландца рядом с Поповым: столкновение двух эпохальных величин в одном и том же виде спорта всегда проходит болезненно.

С Кеесом я познакомилась в январе 2002 года на берлинском этапе Кубка мира. Обстановка для беседы не оставляла желать лучшего: на приеме, который устраивала Международная федерация плавания (ФИНА), нас усадили за один столик.

- Вы даже представить себе не можете, до какой степени вся наша семья восхищается Поповым, - сказал Хугенбанд-старший, едва я представилась. - Моя жена - тренер по плаванию, у нее в свое время начинал плавать Питер, сейчас тренируется младшая дочь. Все разговоры в доме - только о плавании. А сын бредил Поповым с 13-летнего возраста. Я очень хорошо помню, как Алекс впервые выиграл чемпионат Европы: с того момента в комнате у Питера не осталось ни одной свободной стены - все были увешаны плакатами с изображением Попова и вырезками из газет. Однажды на каких-то соревнованиях, которые проходили в Голландии, он даже сфотографировался рядом с ним.

Попов тогда, кажется, был дисквалифицирован за фальстарт и выглядел жутко раздраженным. Питер же смотрел на него снизу, как на Бога. После Олимпийских игр в Сиднее кто-то из журналистов обнаружил у нас дома эту карточку, выкрал ее и опубликовал в газете с подписью: «Видимо, уже тогда великий Попов чувствовал, сколько огорчений принесет ему в будущем этот голландский мальчик».

- Как ваша семья восприняла истерию, которая была устроена журналистами по поводу олимпийского противостояния Попов - Хугенбанд?

- Питер очень сильно расстраивался. Сказал мне однажды: «Папа, Попов для меня - прежде всего человек, благодаря которому я стал в плавании тем, кто я есть. Но ведь эти слова сейчас не напишет ни один журналист. Все они хотят услышать совершенно иное. Что я выйду на старт и загрызу Попова прямо на тумбочке».

- Правда ли, что у вашего сына есть телохранители?

- Были. Питер, скажу вам по секрету, терпеть не мог пользоваться их услугами. Но то была вынужденная мера. Иначе сын никуда не успевал вовремя - будь то тренировка или лекция в университете. Его останавливали на улице и держали часами, требуя автограф или позволения сфотографироваться на память.

Я сам не был готов к тому, что обрушится на нашу семью в Эйндховене после выступления Питера в Сиднее. Газеты отслеживали каждый шаг сына. Однажды написали, что у него возникли проблемы со сдачей сессии из-за того, что он уехал на какие-то соревнования. На следующий день мы вдвоем пошли на футбол. ПСВ играл важный кубковый матч. В перерыве я вдруг услышал, как кто-то кричит: «Питер! Надеюсь, твоя учеба в порядке?». Обернулся - и увидел премьер-министра Голландии!