Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

К имени четырехкратного олимпийского чемпиона Александра Попова журналисты привыкли неизменно добавлять эпитет «непобедимый». Но на чемпионате мира-99 в Гонконге пловец проиграл трижды.

Проигрывать Попову приходилось и раньше. Но никогда поражение не выглядело столь сокрушительным. На чемпионате мира он показал седьмой результат на дистанции 50 метров на спине, разделил пятое - шестое место с итальянцем Лоренцо Висмарой на «полтиннике» вольным стилем и не попал в финал, проплыв «сотню» на спине с 21-м результатом. Это странное выступление мгновенно породило кучу домыслов и сомнений даже среди знатоков плавания.

Сам же виновник суматохи поражал окружающих ровным настроением, неизменной доброжелательностью по отношению к журналистам, на соперников же посматривал с неким лукавством во взгляде. Самый опытный из последних - англичанин Марк Фостер, завоевавший в Гонконге две золотые медали, - на вопрос, что он думает о столь слабом выступлении Попова, заметил: «Это совершенно ни о чем не говорит. Значит Алексу просто нужно было проплыть именно так. В следующем году он будет ничуть не менее опасен, чем был последние восемь лет».

Интервью с Поповым состоялось на следующий день после окончания чемпионата.

- Вы впервые наблюдали свою главную дистанцию - 100 метров вольным стилем - со стороны. Каковы впечатления?

- Плывет народ. Приближается. Надо делать шаг вперед. На это у нас с тренером и направлена сейчас вся работа. Кстати, я очень доволен тем, как проплыл в Гонконге. Особенно результатом 22,10 на дистанции 50 метров вольным стилем.

- Когда вы ехали на чемпионат мира, то морально были готовы к тому, что ближайшее место будет пятое-шестое?

- Конечно. Но я думал не об этом, а о том, что один такой старт может сэкономить мне два - три месяца тренировок. В соревнованиях гораздо быстрее и эффективнее оттачивается техника, проявляются ошибки, которые в тренировке можно заметить далеко не всегда. Поэтому мы и приняли решение во-первых, не выступать в Гонконге на «сотне» кролем - хватит таскать на себе соперников и учить их с собой же бороться, а во-вторых, плыть не бреясь, чтобы не поднимать собственную скорость искусственно. Зато дальнейшую работу будем вести уже от других скоростей. Не от 23,0 на «полтиннике», а от 22,1. А что до морального состояния, то оно зависит не от занятого места, а от того, выполнил ли ты поставленную задачу. Кстати, скажу вам, попасть в финал чемпионата мира не бреясь, ничуть не проще, чем плыть бритым (а это на коротких дистанциях сбрасывает с результата как минимум полсекунды) и выиграть.

- Как вы восприняли новый регламент чемпионата с дополнительными полуфинальными стартами?

- Лично мне стартов не хватило. Будь их, к примеру, на дистанции 50 метров вольным стилем не три, а четыре - пять, думаю, смог бы бороться на равных с тум же Фостером.

- А вот сам Фостер на чем свет стоит ругал новые правила. Сказал, что только из-за полуфиналов не сумел установить на своих дистанциях рекорды мира - на выступление в финале не хватило свежести.

- Так устанавливал бы рекорды в полуфиналах. По-другому, думаю, в плавании уже не будет. И, поверьте, если появятся деньги - не такие, как сейчас, а настоящие, - поплывут все, несмотря на полуфиналы. Более того, дополнительный промежуточный старт еще больше заводит пловцов. Значит, поднимется и уровень результатов.

Другое дело, что у молодых организм успевает восстанавливаться очень быстро. Возьмите австралийца Майкла Клима, с которым мы вместе плаваем у Геннадия Турецкого: работает на тренировках, как вол, плавает на чемпионатах по шесть - семь дистанций - и ничего. С возрастом эта способность, естественно, утрачивается и частые выступления даются тяжелее. К тому же у большинства спортсменов нет опыта расслабления. После финиша мышцы обычно очень тяжелые, налитые. Единственный способ снять это состояние - откупывание. Я, например, знаю, что если у меня между стартами есть час, этого достаточно, чтобы снова привести организм в полную готовность. Заодно во время откупывания можно подкорректировать технику. Австралийцы, кстати, уже переняли эту методику от Турецкого. И очень активно ее используют. Ведь по большому счету, когда спортсмен в хорошей форме и хорошо простартован, количество дистанций не имеет для него никакого значения: организм все делает сам и заводится с полоборота - как разогретый двигатель.

- Для вас есть предпочтение в каком бассейне плавать - коротком или длинном?

- Разница, конечно, есть. Но я всегда, если есть возможность, стараюсь показать в короткой воде хороший результат. И уже из него исхожу, когда начинается непосредственная подготовка к «длиным» стартам. Кстати, на Кубках мира сразу бывает видо, кто из соперников в каком бассейне готовился. Например, англичанин Джеймс Хикмэн тренируется исключительно в 25-метровом. Соответственно и плывет: старт, определенное количество гребков и ударов ногами, точное попадание в поворот - и все по-новой. Американцы же плавают преимущественно в ярдовых ваннах. Это и видно: с поворотами у всех проблема. Есть люди, которые вообще не могут плавать в 50-метровом бассейне - не способны удержать скорость на столь длинном отрезке. Фостер, например. Поэтому, как серьезного соперника я его не воспринимаю.

- Кстати, когда вам было легче соревноваться: пять лет назад, когда ни один человек в мире не был способен к вам приблизиться на стометровке, или сейчас, при совершенно явной конкуренции со стороны десятка спринтеров?

- Гм…Отбиваться от большого количества людей всегда тяжело. С другой стороны, конкуренция подбивает и тебя самого. Поэтому я и говорю, что надо думать не о том, как выиграть те или иные соревнования, а о том, чтобы поднять собственный результат, создать себе запас скорости, маневренности. Когда плывешь на секунду быстрее остальных, чувствуешь себя абсолютно спокойно, я бы даже сказал, комфортабельно. Собственно, свой мировой рекорд на «сотне» в Монако я установил во многом благодаря отсутствию жесткого соперничества. Плыл только на результат. Когда же все плывут вплотную друг к другу, очень тяжело заставить себя не суетиться, не смотреть по сторонам: это мгновенно сбивает и настрой и технику.

- Но вы как-то сказали, что видите все, что происходит в воде во время заплыва.

- Скорее, я это чувствую. Глаза открыты, и картинка словно фотографируется где-то в мозгу. На подсознательном уровне.

- В Гонконге вас беспокоило оперированное колено?

- Оно по-прежнему болит, но эта боль уже не от травмы, а от слишком обширного хирургического вмешательства. Я долго не знал, решаться на операцию или нет, пока мне не порекомендовали очень хорошего специалиста - доктора Кросса. Он работает в Сиднее, в обычном госпитале, но его хорошо знают даже все ведущие спортивные хирурги США. Кросс и убедил меня, что дальше может быть только хуже. А после операции сказал: «Первый раз вижу, чтобы у пловца были колени регбиста». Как выяснилось, у меня была надорвана суставная сумка и прилично истрепаны оба мениска. В тот же день за мной в клинику приехал боксер Костя Цзю (на такси из больниц пациентов в Австралии не отпускают) и увез домой. Вот только счета за операцию приходят до сих пор.

- Разве травмы не покрывает страховка?

- Как выяснилось, мне лишь год назад оформили страховку на все случаи медицинской помощи. Но страховая компания пытается доказать, что колено я травмировал гораздо раньше и платить всю сумму целиком она не должна. Хотя речь идет о небольшой сумме. 1300 долларов - гонорар хирурга, 260 - анастезиолога, и чуть больше полутора тысяч стоила аренда операционной. Так же, кстати, по-отдельности я оплачивал рождение сына: 750 долларов - аренда блока, столько же стоили непосредственно роды и по 500 долларов обошелся каждый день, проведенный женой в больнице. Можно было, конечно, обратиться в обычную муниципальную клинику, где все стоит символическую сумму, но мы решили не рисковать.

- Как вы чувствовали себя в сборной команде после восьмимесячного перерыва?

- Очень странно. Впервые за много лет мы, старики, не были в ней лидерами. На мой взгляд, молодым ребятам часто не хватало самостоятельности. Я сужу по себе: Турецкий никогда не требовал от меня слепого выполнения тренировочного плана. Всегда оставлял право выбора, позволял в каких-то ситуациях принимать решение самостоятельно.

- Это так важно?

- Конечно. Когда человек выходит на старт, он прежде всего должен знать, как себя вести, какая бы ситуация не возникла. Уметь не только просчитать варианты, но и выбрать единственно правильный. Этому нельзя научить, но можно дать возможность научиться.

- То есть вы всегда принимаете окончательное решение сами?

- В принципе да. При этом мне очень важно мнение постороннего человека - тренера, его жены, просто знакомых. Если оно расходится с моим, я подумаю гораздо тщательнее, прежде чем что-то сделать. И очень не люблю, когда на меня пытаются давить. Например, в Гонконге, да и до отъезда на чемпионат, мне проходу не давал президент асоциации тренеров Австралии. Говорил, что я обязательно должен присоединиться к добровольцам из их команды и сдать кровь на допинг-анализ. Мол, австралийские пловцы все как один согласны. Я ему объяснил, что не имею ничего против новых методик, но только тогда, когда они до конца разработаны и официально утверждены. А то, что я уже семь лет живу в Австралии, не повод ходить с австралийцами строем. Кстати, до Игр в Сиднее я обязательно встречусь с руководством австралийского олимпийского комитета, чтобы не было повторения Атланты, где Турецкому было запрещено даже подходить ко мне на тренировках. Поскольку он официально числился тренером австралийской сборной.

- Я слышала, Турецкий не против вообще уехать из Австралии в Европу.

- Такие предложения рассматриваются. Он и мне как-то говорил, что не собирается всю жизнь работать на бортике. Так что доплаваем ло Олимпиады, а там посмотрим.

- У вас самого есть планы дальнейшей, послеолимпийской жизни?

- Очень приблизительные. Может быть, переберемся с семьей в Барселону - одна из спортивных фирм предлагает там работу. Может быть, предложит что-то интересное мой главный спонсор - «Омега». Я хочу, кстати, подкинуть им идею. В Австралии со мной связался один человек и показал довольно толковые наброски устройства, позволяющего тренеру держать связь со спортсменом, когда тот находится в воде. Нечто вроде водонепроницаемого минипередатчика и наушников. Вещь страшно интересная. Особенно для пловцов высокого класса. Когда идет отработка техники, приходится каждый раз останавливаться в воде, чтобы выслушать замечания. С передатчиком можно будет работать гораздо эффективнее. Остается только найти фирму, которая взяла бы на себя финансирование и массовое производство. Но сейчас у меня на это, естественно, нет времени. Могу только фантазировать.

- Вас не пугает, что пройдет всего год и большая, может быть, самая главная и интересная часть вашей жизни закончится навсегда?

- У меня довольно специфическое отношение к тому, чем я занимаюсь. Спорт - это прежде всего развлечение для болельщиков. Победу на Олимпийских играх я не назвал бы успехом всей жизни. Но в то же время она как минимум обеспечивает иной уровень общения и контактов. А потому дает хорошую возможность для достижения поставленных задач после спорта. Этим я и собираюсь заняться, когда закончу плавать.