Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Долгое время она была в тени великой российской спортсменки Ольги Седаковой. Та выигрывала в синхронном плавании все соревнования на протяжении многих лет, Брусникину же считали слишком молодой, чтобы дать ей шанс отличиться.

Да и потом, о каком шансе могла идти речь, если в этом виде спорта страна может выставлять на чемпионатах всего одну солистку? Тех же, кто выступает в группе, широкая публика не запоминает почти никогда.

Но в 1999-м Брусникина, наконец, впервые в жизни стала абсолютной чемпионкой Европы: выиграла в Стамбуле три золотые медали из трех возможных.

- Многим кажется закономерным, что Ольгу Седакову в синхронном плавании сменили менно вы. А какие отношения были между вами на протяжении многолетней совместной работы у одного и того же тренера - Елены Полянской?

- Я начала тренироваться у Полянской, когда мне было восемь лет. Именно она отобрала меня среди прочих девочек, когда я только пришла в бассейн, и позже, когда я работала в младшей группе у другого тренера, всегда следила за тем, как у меня получается. Ольга Седакова для нас была кумиром, идеалом. Мы, маленькие, смотрели на нее как на человека из другого мира. Об иностранных спортсменках тогда знали только понаслышке. Приезжали-то к нам редко. Совсем, можно сказать, не приезжали. Уже потом я поняла, что Россия и Ольга - далеко не лучшие в мире в синхронном плавании.

- Многие тренеры считали по-другому. Мол, Россию просто засуживают, не пропускают наверх.

- Возможно. Но с моей точки зрения, мы очень уступали и американкам и канадкам. Помню, за США на Олимпийских играх в Атланте выступали две сестры-близняшки. Их композиции просто потрясали. Слаженностью, сложностью. У них никогда не было ни единого нарушения в программах. То выступление я помню до сих пор, хотя сейчас в синхронном плавании можно увидеть гораздо более сложные элементы и связки.

- Свои первые крупные соревнования вы помните?

- Да, конечно. Это был юношеский чемпионат Европы в Финляндии в 1992 году. А в 93-м я уже попала во взрослую команду и выступала в группе на чемпионате Европы в Шеффилде. В дуэте там выступали Седакова и Анна Козлова. Я же стала - впервые в жизни - чемпионкой Европы в группе.

- Но уже задумывались о том, что настанет время и вы займете место лидера?

- Не то чтобы была уверена, что это буду именно я, но очень стремилась к этому. Когда начала выступать со взрослыми, то одновременно считалась первым номером юношеской команды. Выступала во всех трех видах программы. То есть морально была готова к таким нагрузкам.

- Наверное, спортсменке, выступающей в группе, не всегда легко смириться с тем, что она никогда не станет солисткой?

- Конечно. И тем не менее большинство понимают это и относятся к ситуации спокойно. Поэтому хоть и говорят часто «молодое перспективное поколение», но на самом деле многим никогда не суждено заявить о себе серьезно. Причем это становится ясно уже на детском уровне.

- Другими словами, вы уже знаете, какая именно спортсменка со временем сменит вас?

- Честно говоря, об этом никогда не задумывалась. И пока не хочу.

- Когда вы в 1997-м впервые встали в дуэт с Седаковой, какие чувства испытывали?

- На юниорском уровне я работала в дуэте с Юлей Панкратовой. Потом она закончила выступать, и нужно было срочно искать новую партнершу. Так я стала работать с Машей Киселевой. Седакова присоединилась к нам перед Кубком мира в Гуаньчжоу - накануне чемпионата мира-98 в Австралии. Тогда я испытала довольно неприятное чувство. Все-таки мы столько времени проработали с Машей, приспособились друг к другу, стали чемпионками Европы в Севилье в 1997-м.

С другой стороны, и я, и Ольга тренировались у одного тренера, имели одинаковую технику, во многом прошли одну и ту же школу, поэтому было интересно, как у нас получится. Но проблем было множество. Ольга в то время уже жила в Швейцарии, где не только тренировалась, но и работала в клубе. В связи с этим, естественно, не могла постоянно находиться в Москве. Хотя, когда приезжала на сборы, работала очень много.

И все равно было страшно. И очень жалко своих собственных усилий: а вдруг она не успеет подготовиться так, чтобы выиграть? Знаете, после тренировки, даже если что-то не получается, всегда думаешь: «Ну, ничего страшного. Завтра я приду - и все будет нормально». А тогда я приходила на тренировку и видела, что у нас с Ольголй снова появляются те же самые ошибки, которым нет конца. Раздражало и то, что я понимала: работать по большому счету мне все равно предстоит с Машей. А с Ольгой - так, проходящий момент.

- И какими были ощущения от первого совместного выступления в Гуаньчжоу?

- Очень понравилось, как нас принимали. Это и понятно: две солистки, громкие имена… В синхронном плавании на это обращают большое внимание. Относились к нам заведомо как к чемпионкам. Хотя, положа руку на сердце, выступить можно было и лучше.

- Как вы относитесь к разговорам о том, что Седакова может вернуться в команду еще раз - чтобы выступить на Олимпийских играх в Сиднее?

- Пока считаю подобные разговоры слухами. Во всяком случае, мало оснований считать эти намерения серьезными.

- Но ведь вы сами сказали, что имена в синхронном плавании имеют очень большое значение.

- Думаю, заслуг и титулов у нас достаточно и с Машей. Мы ведь немало выступали после того, как стали чемпионками мира в Перте. Принимают нас замечательно.

- В Перте вы выступали, если не ошибаюсь, втроем?

- Да. С Машей - в короткой программе. С Ольгой - в произвольной. Она очень хотела уйти из спорта чемпионкой мира. Все-таки столько лет работала, для того чтобы пробиться к этому золоту…

- К российским спортсменкам в синхронном плавании все сейчас относятся как к безусловным лидерам, у которых, по крайней мере на европейском уровне, невозможно выиграть. Но ведь в воде на протяжении программы, когда человек, а то и вся группа, находятся в столь «шатком» состоянии, существует миллион возможностей ошибиться. Как удается избегать ошибок?

- Работать надо. Помногу, каждый день, до полного автоматизма движений. В соло полегче - там в случае чего можно сымпровизировать. Когда выступаешь с партнером, то с самого начала работы надо стремиться к тому, чтобы не просто заучивать движения, но делать это точно так же, как твой напарник. Бывает очень тяжело. Иногда от усталости просто перестаешь контролировать себя. Вот тогда и спасает автоматизм движений. Автопилот.

- Наверное, тяжелее всего работать на длительной задержке дыхания?

- Самое трудное - идеально держать быстрый темп, что сейчас в синхронном плавании необычайно ценится. Это умение опять же идет от техники. От того, как хорошо спортсмен владеет «школой».

- Но ведь «школы» в соревновательной программе уже давно нет.

- Ну и что? Учить-то начинают с этого. И только от того, какую технику тебе поставили в детстве, зависит, на каком уровне ты будешь способен соревноваться. Когда выступает та или иная группа, я с первых же движений вижу, чего следует ждать. И поверьте, российская школа сейчас действительно на голову выше, чем, к примеру, Франция и Италия вместе взятые. Они и сами это признают.

- Каким образом, находясь вниз головой в воде, вы чувствуете, вертикальна та или иная линия или нет?

- Для нас «вниз головой в воде» - нормальное состояние. Вы же чувствуете равновесие, стоя на полу? Так и мы в воде. Разницы по большому счету никакой. Главное привыкнуть. А я уже 13 лет в перевернутом состоянии живу.

- Все солисты, как правило, люди с ярко выраженной индивидуальностью, непростым характером. Эти качества мешают парной работе?

- Знаете, я раньше очень негативно относилась к чужим ошибкам, даже если видела их со стороны. В голове не укладывалось: как можно ошибиться, если тем самым ты перечеркиваешь не только свою, но и чужую работу. Очень строго всегда судила. А несколько лет назад, когда выступала с Машей на чемпионате России, ошиблась сама.

У нас была довольно монотонная, не очень ритмичная музыка. То ли она была слишком тихой, то ли я отвлеклась и не услышала начала - в общем, опоздала перед сложной связкой на несколько тактов. Маша довольно быстро под меня подстроилась, но расхождение у нас было чудовищным. Сама была в шоке. И с тех пор раз и навсегда поняла, что ошибиться может каждый.

- Кому чаще приходится подстраиваться под партнера, вам или Маше?

- Тому, кто находится сзади. Мы никогда не договариваемся об этом. Просто чувствуем друг друга. Остальное происходит на подсознательном уровне.

- Что вы считаете самым большим недостатком вашего чисто женского вида спорта?

- Непосильную физическую нагрузку. Это накладывает отпечаток на все - на характер, на здоровье. Проводить в воде, иногда не очень теплой, по шесть часов в день - не самое полезное для женского организма занятие.

- Крупные конфликты среди девушек случаются?

- Нет. Мелкие бывают. Но это рабочие моменты. Все ведь прекрасно понимают, что делают одно дело. И цель одна.

- Но вы, например, могли бы выступать в дуэте с человеком, который вам совсем не симпатичен?

- Меня бы просто не стали спрашивать. Да и потом, работа есть работа. Тренировка закончена, никто не заставляет продолжать общение. Хотя конфликты, конечно же, мешают работе. В идеале их быть не должно.

- Столь тяжелые тренировки мешают личной жизни?

- Наверное. У меня пока еще не было ситуации, когда личная жизнь занимала бы столь же много времени, как синхронное плавание. Конечно, нелегко сидеть на сбораз без близкого человека по месяцу, по два. А что делать? Работа такая.

- Профессия, которая позволяет зарабатывать на жизнь, или же занятие, в котором вы хотите достичь определенной цели, независимо от того, как это оплачивается?

- Синхронное плавание очень плохо оплачивается. Нам стараются по мере возможностей помогать в школе, где мы тренируемся, но коммерческих стартов, где можно заработать дополнительные деньги, почти не бывает. Цель же заставляет не думать о деньгах. Кстати, о том, что могу стать олимпийской чемпионкой, я задумалась лишь год назад, после чемпионата мира. Очень хочется, чтобы получилось.

А что будет потом, пока не знаю. Кроме синхронного плавания я пока ничего не умею. Даже готовить. Сейчас перебираюсь от родителей в собственную квартиру, может, и научусь со временем. Правда, люблю печь торты.

- А как же неизменная для представительниц вашего вида спорта борьба с собственным весом?

- Я счастливое исключение. Ем все, что хочется, и при этом не поправляюсь.

- Вам никогда не хотелось сделать то, чего нельзя? Например, подстричься?

- Почему нельзя? У нас в конце сезона подстригаются многие. Не очень коротко: волосы к началу соревновательного сезона должны быть хотя бы до плеч. И обязательно одной длины, чтобы можно было убрать их в хвост.

- От желатина, которым в синхронном плавании заливают прически, волосы не портятся?

- Говорят, наоборот, какой-то растительный компонент очень хорошо действует. Портятся от металлических заколок-невидимок, которые держат корону и боковые пряди. А этих заколок требуется иногда граммов триста… Но по-другому не получается. Да и с желатином пока никаких специальных составов не придумано. Лак смывается, гель - тоже. Поэтому все иностранки тоже желатином пользуются. Разведешь пачку кипятком погуще - и кисточкой на прическу. Высыхает довольно быстро - за полчаса - и держит в воде волосы не хуже шапочки. Очень уютное ощущение.

- Зато потом, видимо, не смывается «ни мыльной пеной, ни керосином»?

- Смывается о-очень горячей водой. Но отмокать приходится больше часа.