Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Допинговые дела в спорте всегда имели обыкновение тянуться, как зубная боль. Не знаю случая, когда сам спортсмен, уличенный в употреблении запрещенных средств, беспрекословно соглашался бы с наказанием. Но и не припомню, чтобы смягчение оного вызвало бы такую бурю возмущения, какая последовала немедленно после того, как Международная федерация плавания официально объявила: чемпионка и рекордсменка мира в плавании брассом Саманта Райли «строго предупреждена» за то, что в ее допингпробе было обнаружено запрещенное вещество.

Самое удивительное, что всеобщее негодование распространилось и на Австралию. Трехкратная олимпийская чемпионка 1956, 1960 и 1964 года на дистанции 100 метров вольным стилем Дон Фрэзер в интервью одной из крупнейших радиостанций страны подчеркнула, что ФИНА своим решением предоставила массу лазеек спортсменам других стран, и в первую очередь - китайским пловцам. А также добавила в адрес соотечественницы: «Надо быть абсолютной идиоткой, чтобы тащить в рот все, что попадается под руку. Тем более имея за спиной такой опыт выступлений. Считаю, что ФИНА не имела никакого морального права смягчать наказание: дураков надо учить».

В какой-то степени механизм принятия решения стал ясен через сутки после того, как оно было принято. Информационные агентства передали телефонное интервью председателя медицинской комиссии МОК принца Александра де Мерода, в котором тот выразил удовлетворение тем, насколько справедливо поступила Международная федерация плавания по отношению к Райли. А следом те же агентства выдали новый поток информации, где среди прочих интервью были приведены слова одного из официальных лиц ФИНА (без упоминания имени) о том, что решающим фактором при вынесении окончательного решения стал телефонный звонок в международную федерацию президента МОК Хуана Антонио Самаранча.

Это подтвердил также вице-президент Международного олимпийского комитета австралиец Кевин Госпер. Он сказал, что телефонные переговоры Самаранча с президентом ФИНА Мустафой Ларфауи и с принцем де Meродом действительно имели место, причем президент МОК достаточно определенно высказался за смягчение санкций. «Я позвонил Самаранчу лично, - добавил Госпер, - чтобы узнать, насколько он в курсе случившегося, и был удивлен, насколько хорошо президенту МОК известны все детали».

Дело, можно считать, закрыто. Продолжение, возможно, последует только в отношении тренера Райли Скотта Уокера, дисквалифицированного ФИНА на два года. Мнение австралийской ассоциации плавания о том, что Уокер должен иметь возможность продолжать работу у себя дома, не выезжая на официальные соревнования, кардинально расходится с мнением ФИНА, считающей, что отстранение тренера от работы с пловцами должно быть абсолютным. В ближайшее время Уокер намерен подать апелляцию в ФИНА, которую федерация обязана рассмотреть в четырехнедельный срок. Если же новое решение не удовлетворит австралийского тренера, ему останется последняя возможность изменить меру наказания: обратиться в олимпийский арбитражный суд в Лозанне. Кстати, именно эта инстанция аннулировала двухлетнюю дисквалификацию, наложенную ФИНА на финского (простите за каламбур) пловца Петтери Лехтинена, который был отстранен от плавания год назад за употребление сальбутамола: судьи пришли к заключению, что раз сальбутамол был официально прописан пловцу в качестве лекарства, то наказание не должно быть столь жестоким.

Кстати, все специалисты по «допинговой» тематике, с которыми мне приходилось когда-либо беседовать, так и не смогли дать четкого определения, что есть допинг и с чем, собственно говоря, надо бороться. По общему мнению, пришло время вернуться к правилам, запрещавшим препараты исключительно анаболического характера. Сейчас же список запрещенных медикаментов включает в себя несколько сотен наименований. А расплывчатая характеристика, по которой допинг - способность влиять на результат, создавая нелегальное преимущество над соперниками, вполне может относиться и к наличию у того или иного спортсмена более квалифицированного, нежели у остальных, тренера. Как, например, Стива Уокера в австралийском женском плавании. Может быть, поэтому его и «запретили»?

Но теперь о соревнованиях в Москве. Вместо 290 предполагаемых участников зимнего чемпионата страны в Москву съехалось 374. Могло быть еще больше, но у большинства федераций бывших республик, с удовольствием использующих возможность поучаствовать в российском чемпионате, не нашлось денег. В итоге практически полным составом в «Олимпийском» были представлены сборные Узбекистана и Латвии.
Когда я попросила объяснить столь необъяснимую (на мой взгляд) бурную популярность соревнований Виктора Авдиенко, который привез в Москву из Волгограда не только сильнейших, но всех мало-мальски приличных пловцов своего клуба, он даже растерялся от моего непонимания: «Олимпийский год. На отборочном чемпионате в апреле уже будет поздно вносить коррективы в подготовку. А сейчас - в самый раз».

То, что клуб «Волга» - явление уникальное, сейчас, видимо, стали понимать многие. Во всяком случае, в первый же день чемпионата достаточно наглядно проявилась некая закономерность: с попаданием в клуб многие начинают совершенно по-другому относиться к работе, и как следствие - улучшать результаты. В Волгоград перебрался вместе с тренером екатеринбуржец Константин Ушков (кстати, Галина Витман, которая с ним работает, была первым тренером двукратного олимпийского чемпиона Александра Попова), здесь же в бригаде Авдиенко с начала сезона стал тренироваться стайер Виктор Андреев, причем результаты не замедлили сказаться: на дистанции 200 метров вольным стилем Андреев занял пятое место с результатом 1.53, тогда как обычно едва-едва выплывал из двух минут.

Именно эта дистанция первого дня оставила грустный осадок. Четыре года назад, в Барселоне, победу в эстафете 4x200 метров вольным стилем (наиболее престижной из существующих эстафет) российские ребята - Евгений Садовый, Владимир Пышненко, Вениамин Таянович и Дмитрий Лепиков - неимоверными усилиями вырвали у американцев и установили мировой рекорд, который держится по сей день. В среду в «Олимпийском» Таянович наблюдал за происходящим с трибуны, а после финиша произнес: «Нет у нас эстафеты».

Действительно, не нужно ждать апрельского отбора, чтобы понять правоту высказывания. Заплыв больше всего напоминал дом без хозяина: роль лидера (неоценимую в любой эстафете, ту самую роль, которую блестяще исполнил в Барселоне Садовый) не захотел брать на себя никто: ни Алексей Степанов, блестяще зарекомендовавший себя на недавних этапах Кубка мира, ни «последний из могикан» Пышненко - на финальных сантиметрах дистанции он упустил победу, причем печальнее всего было сознавать, что этот факт не вызвал ни малейшего удивления на трибунах.

Затем пришлось признать, что и стайерского женского плавания в России тоже нет. Чемпионка России в плавании на спине Нина Живаневская словно для того, чтобы убить время, вышла на старт четырехсотметровки вольным стилем и, купаясь, привезла всем остальным отрыв в четыре с половиной секунды. Кульминационным моментом были в среду, пожалуй, первые 15 метров мужской дистанции 200 метров на спине: волгоградец Сергей Остапчук впервые выиграл стартовый отрезок у чемпиона мира Владимира Селькова, чем значительно оживил настроение трибун. Но и только. После первого поворота Сельков вернул себе приличествующие лидеру позиции, а вскоре и вовсе уплыл от Остапчука.
Собственно говоря, даже этого факта было достаточно, чтобы в очередной раз задуматься о том, что в Атланте за понятием «российское плавание» будут стоять по большому счету всего три фамилии - Попов, Панкратов, Сельков. Хотя, поверьте, так хотелось бы ошибиться!