Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Девять побед, два мировых рекорда и высшее мировое достижение - таков итог выступлений российской сборной на третьем этапе Кубка мира-94.

Первый рекорд в первом же виде программы - 100 м вольным стилем - установил двукратный олимпийский чемпион Александр Попов, улучшив свое же прежнее достижение сразу на 0,7 сек.
Российская команда приехала в Италию далеко не в лучшем состоянии: практически вся бригада Виктора Авдиенко (в том числе и он сам) переболела на последнем сборе жесточайшим гриппом, поэтому Авдиенко и предупредил сразу (отнюдь не оправдываясь), что, к величайшему сожалению, рассчитывать на то, что его самый титулованный ученик - трехкратный чемпион Игр-92 Евгений Садовый покажет заслуживающие внимания результаты, в Дезенцано не приходится. Садовый, к сожалению, подтвердил слова тренера, с трудом отвоевав бронзу на дистанции 400 м вольным стилем и не попав в финал во второй день соревнований на 200 м.

Сначала, правда, его откровенное купание многие расценили как тактический ход: в этот же день Садовому предстояло плыть 800 метров - зачетную дистанцию стайеров. Но едва был дан старт, как мы ужаснулись: беспомощность Жени была очевидна, хотя так же очевидно было и то, что он отнюдь не купается, а из последних сил держит темп, предложенный соперниками.

Но это было уже под занавес соревнований. А за день до них опасений не вызывало, пожалуй, лишь состояние наших «австралийцев» - олимпийских чемпионов Владимира Пышненко и Попова. Хотя, по мнению тренеров, они были тоже не так чтобы на ходу: Пышненко после того, как в январе попал в велосипедную катастрофу, перенес операцию, которая под общим наркозом длилась 4 с половиной часа. Кисть правой руки так пока и не разгибается до конца. Попов прибыл в Италию практически сразу после турнира в Бразилии (считай, после 36-часового перелета по маршруту Канберра - Сидней - Рим - Рио-де-Жанейро - Рим - Милан), умудрившись по дороге застудить поясницу. Но, как выяснилось, ни радикулит, ни сложности временной акклиматизации не смогли заставить его отступить от тщательно продуманного (и, кстати, самостоятельно придуманного) плана - пройти все этапы Кубка с мировыми рекордами на «сотне».

Судя по всему, этот план возник у Попова в январе, когда он установил рекорд мира в Гонконге, проплыв дистанцию за 47,83, а затем через неделю в Пекине сбросил еще одну сотую секунды. Сейчас же сам загнал рекордную планку под небеса и нахально добавил:

- Если бы не спина, первую половину можно было и побыстрее проплыть.

Тогда, в первый день, ни он сам, ни, естественно, мы не знали, сколь феерическое шоу устроит Попов в воскресенье. Но сначала объясню. Программа Кубка, спрессованная в два дня, предъявляет достаточно жесткие (чтобы не сказать жестокие) требования ко всем спортсменам, претендующим на первенство в общем зачете. Подсчет очков в каждом стиле плавания ведется по трем дистанциям (50, 100 и 200 м в брассе, спине, спринтерском кроле и баттерфляе, 100, 200 и 400 м в комплексе и 400 и 800 у кролистов-стайеров), из которых затем отбираются два лучших результата. В результате большинство пловцов выходили на старт дважды в течение одного вечера, а то и трижды. Попов в этом году решил, видимо, вспомнить прежнюю привязанность - плавание на спине, с которого когда-то начинал свою карьеру. Но известный олимпийский лозунг «Главное не победа, а участие» никогда, на моей памяти, не стыковался с его характером. А посему было абсолютно ясно, что если Попов перевернулся на спину, то для того, чтобы как минимум отобрать пальму первенства в этом виде у двукратного чемпиона Европы Владимира Селькова.

Правда, сам Сельков понял это позже всех.

Теоретически сильнейшему спинисту Европы ничего не должно было внушать беспокойства. Он уверенно лидировал в общем зачете, имея после двух этапов 52 очка, отрыв в 14 - от ближайшего преследователя - англичанина Мартина Харриса, и в 19 - от идущего четвертым Попова. Но...

Будь Владимир попрозорливее, он должен был бы расслышать первый предупредительный звоночек еще в январе, когда разборка между ним и Поповым на сотне закончилась тем, что Попов проиграл касание на финише и соответственно 0,05 сек. А в субботу, аккурат через пять заплывов после того, как Попов вылез на бортик в звании свежего рекордсмена мира, он уже разделывался с соперниками-спинистами как с подготовительной детсадовской группой. Сельков, едва коснувшись стенки, ошеломленно произнес: «Что-то я не понял. Второй?!»

Попов с нарочитым сожалением и прыгающими в глазах чертиками сказал накануне воскресного заплыва на спине:

- Жаль, стартовать часто приходится. Вовка, наверное, еще от предыдущего поражения не отошел, а я его, того и гляди, опять расстрою.

Расстроил - и как! На самой короткой 50-метровой дистанции на спине не только финишировал первым, но установил высшее мировое достижение -24,66. А через три (!) заплыва установил еще один мировой рекорд на «полтиннике» вольным стилем. Селькову же пришлось в качестве морального утешения срочно (в прямом смысле - минут через 15 после предыдущего финиша) выигрывать оставшуюся дистанцию 200 м, которую Попов великодушно проигнорировал. Но и без нее поднялся в общем зачете с четвертого сразу на второе место.

Стоит ли говорить о том, что акции Попова неимоверно возросли уже после первых стартов. За время своего годичного с небольшим пребывания в Австралии он в совершенстве освоил тактику обращения с журналистами и, несмотря на утомительный график разъездов, ухитрился выбрать время даже на то, чтобы транзитом в Бразилию дать часовую пресс-конференцию римским газетчикам, а в Рио принялся купаться в лучах зрительской любви. По рассказам очевидцев, народ на фешенебельном пляже Копакабана шалел в предвкушении традиционной расправы русской звезды с соперниками. И занимал места поближе к вырытому прямо в песке и за несколько часов собранному бассейну с ночи. На мой вопрос, что заставило изменить планы (в недавнем интервью тренер Попова Геннадий Турецкий категорически отвергал возможное согласие ученика на столь авиационно-мудреный перелет), Попов ответил:

- Организаторы оплатили все расходы, заранее прислали билет, и я решил, что здоровье позволяет. Хотя, конечно, утомительно участвовать в пяти этапах Кубка мира из семи, да еще если настраиваешься на рекорды.

О парадоксальности кубковых турниров мне рассказывал еще год назад Виктор Авдиенко. Суть его объяснений сводилась к тому, что не так много спортсменов предпочитают рисковать, выкладываясь в весенних сериях, если в конце года им предстоит испытание типа чемпионата мира. Когда заранее сделаны главные ставки, призовые кубковые деньги (к тому же не такие большие) в качестве приманки могут прельстить немногих. Тем более что большинству иностранцев приходится самостоятельно оплачивать и переезды, и гостиницы. Россиянам в этом смысле несколько легче: организаторы готовы брать на себя любые расходы по пребыванию спортсменов, лишь бы подогреть интерес участием сильнейших, в число которых не один год входит практически вся мужская сборная России. И все равно удовольствие влетает в копеечку.

Поэтому из пяти оставшихся до конца розыгрыша европейских этапов российской команде пришлось выбирать наиболее дешевые в транспортном отношении - Дезенцано, Гельэенкирхен, Париж. Опять же в отличие от иностранцев, потому что многие из тех, кто отважился участвовать в многоэтапном марафоне (по правилам, спортсмен должен принять участие не менее чем в четырех этапах, только три из которых могут проводиться на одном континенте), стараются выбрать для своих стартов более дорогие по расходам этапы, то есть те, где им меньше всего грозит схлестнуться с русскими.

При этом всех без исключения претендентов на единоличное обладание кубком постоянно подстерегает опасность в виде одноразовых выступлений сильнейших пловцов. Например, украинский брассист Александр Джабурия, который не выходил на старт ни в Гонконге, ни в Пекине, предельно расстроил на двух дистанциях Василия Иванова тем, что отобрал у того драгоценные очки, которые украинцу были вроде как и ни к чему, зато очень бы пригодились идущему третьим в общем зачете Иванову. Повод для расстройства подбросила себе и тренерам в первый же день соревнований и Даша Шмелева. Ее главная конкурентка в комплексном плавании китаянка Дай Жуахон приехала в Италию в полностью разобранном состоянии, и шанс обойти ее по очкам был велик у Шмелевой, как никогда. Но подвели новые правила, согласно которым на Кубке мира не допускается ни единого фальстарта. Даша чуть поскользнулась на тумбочке на старте предварительного утреннего заплыва на дистанции 200 м комплексом. Соперницы дернулись вперед - и наша спортсменка, как главная виновница и провокатор содеянного, была дисквалифицирована, так и не добравшись до финала, в котором первой стала не претендующая ни ни что (в глобальном смысле) датчанка Бритта Вестергорд.

Остальные события развивались вроде как по плану. Конечно, я не беру в расчет более чем слабое выступление Садового. О запланированном провале знали лишь Авдиенко, главный тренер российской сборной Владимир Смирнов, а с их слов и я. Для большинства же журналистов выступление самого титулованного из участников было необъяснимым. И вряд ли стоило рассказывать о том, что стоит Евгению приболеть и соответственно недотренироваться, вся его ювелирно отточенная техника проваливается словно сквозь землю (или воду?). Зато совершенно неожиданно зацепил свои законные очки в баттерфляе Денис Панкратов. Хотя, скорее, неожиданным был результат: с едва спавшей температурой и совершенно не готовясь к сражению (т.е. отказавшись от традиционного бритья, когда лезвием соскабливается вся поверхность кожи пловца), Панкратов выплыл на двухеотметровке из двух минут, чего до этого не мог сделать ни разу. А поскольку он, пожалуй, единственный из пловцов, реагирует на полупарикмахерскую - полухирургическую процедуру похлеще, чем иные на допинг - сбрасывает со своего результата порядка нескольких секунд (!), то это означает одно: для того чтобы уже через несколько дней в Гельзенкирхене установить мировой рекорд, надо только взять в руки бритвенный станок.