Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Участие в выборах в Саратовскую областную думу связано с желанием помогать людям. Об этом в интервью RT заявил олимпийский чемпион по прыжкам в воду Илья Захаров. По его словам, следует браться за самые сложные задачи и делать всё, что от тебя зависит, а потом рассуждать о шансах. Также бывший прыгун в воду объяснил, почему многие талантливые атлеты из регионов переезжают в Москву, признался, что до сих пор переживает за бывшего партнёра Евгения Кузнецова, и выразил уверенность в способностях россиян на равных бороться с китайскими прыгунами.

— Мы разговаривали с вами в начале марта, и вы ни словом не обмолвились о том, что размышляете о политической карьере. Как давно вам пришла в голову мысль попробовать себя в этом качестве?

— Довольно давно. Ну а сейчас я просто понял, что меня многие поддерживают в этом начинании. Поэтому и рискнул выставить свою кандидатуру на сентябрьские выборы. Я выдвигаюсь депутатом в областную Думу от партии «Новые люди» — это довольно интересная молодежная партия, где делается акцент на бизнес, на молодёжь, что в нынешнее время достаточно актуально. Идёт смена поколений, и многие ребята не до конца понимают, чем им заниматься. Мне бы хотелось показать, что в плане развития наш саратовский регион является достаточно перспективным местом, где можно не только остаться жить, но и достойно работать, участвовать в жизни страны. Считаю, что моя депутатская деятельность может помочь реализовать немало проектов в этом направлении.

— Речь о спортивных проектах?

— Не только. Спорт, естественно, будет оставаться одной из приоритетных задач. Я очень много езжу по стране и вижу, чего именно не хватает нашему городу и области. Как раз поэтому очень хотелось бы разработать отдельный проект, рассчитанный на людей пенсионного возраста. Сейчас, к сожалению, большинство пенсионеров, даже те, кто продолжает работать, сталкивается с тем, что в свободное время им совершенно нечем заняться. А ведь альтернатив множество: это могут быть занятия различными видами физической активности — йога, бассейн, могут быть какие-то секции по интересам.

— Кто всё это будет оплачивать?

— Надеюсь, что подобные инициативы найдут отклик как на частном, так и на государственном уровне когда проект будет окончательно сформирован. Пока, если честно, не очень углублялся в детали, но даже на своём опыте много раз убеждался: если ты способен заинтересовать людей какой-то идеей, деньги на её воплощение всегда находятся. Я много общаюсь с людьми, имеющими опыт тех или иных успешных социальных проектов в крупных городах и в той же Москве, поскольку многие инициативы так или иначе расходятся по регионам из столицы, и пока мой интерес к этому только растёт.

— Многие спортсмены из регионов после завершения карьеры стремятся перебраться в Москву. Вы думали об этом?

— Обману, если скажу «нет», но это было довольно давно. Сейчас же для себя я решил, что это точно не вопрос ближайшего будущего. Поэтому все мои текущие жизненные планы связаны только с Саратовом. Мне нравится здесь жить, нравится видеть, как мощно развивается инфраструктура, много чего строится и в числе прочего — Дворец водного спорта, и мне очень приятно понимать, что я могу помочь своему родному городу стать ещё лучше.

— Наверняка вы замечали, что спортсмены, которые идут в политику, подвергаются жесточайшей критике несмотря на яркий бэкграунд. Не смущает?

— Смущает. Но отчасти я могу людей понять. Рассуждают-то все примерно одинаково: как человек, который отдал все свои силы своему виду спорта, может мгновенно переключиться на принципиально иной род деятельности и быть в нём успешным?

— Считайте, что сами задали себе этот вопрос.

— В моём понимании очень важно, чтобы человек, который решил пойти в политику, очень чётко отдавал себе отчёт в том, зачем совершает этот шаг. Кто-то ведь идёт просто поддавшись на уговоры окружающих, а в этом варианте ошибка выбора заложена изначально.

Себя я всё-таки отношу к другой категории. Не хочу сказать, что как-то особенно хорошо ориентируюсь в политических течениях, но точно знаю, что происходит в моём родном регионе в сфере спорта и как справляться с теми «болячками», которые есть. В Саратове я — достаточно известная медийная личность, есть определённые связи, уже накоплен определённый жизненный багаж, плюс — отдаю себе отчёт, что одним только спортом уровень социального благополучия в регионе не поднять. Для меня это важно, потому что здесь живут мои родители, моя семья. Поэтому и не думаю, что круг моих интересов должен быть ограничен исключительно спортивными вопросами. Главное, чтобы люди мне верили. Как верили Захарову-спортсмену.

— Любой из этих людей может задать вам вопрос: что вы способны изменить, если в некоторых районах области до сих пор нет даже нормальных дорог?

— Такие вопросы периодически звучат уже сейчас. Но, знаете, в своё время я сумел стать олимпийским чемпионом, не имея для этого никаких особенных условий. Люди мне в лицо смеялись: мол, парень, здесь без шансов, даже не мечтай. А я мечтал. Понял в какой-то момент, что нужно просто работать. Ты сначала сделай всё, что от тебя зависит, а потом можно и о шансах порассуждать.

— Согласна, но в той же Пензе, где бассейнов для прыжков в воду больше, чем в Москве, многие тренеры до сих пор стараются выпихнуть учеников в Москву, чтобы те чего-то добились.

— Это большая проблема, которая существует и во многих городах. Кого-то из спортсменов и тренеров переманивают в более крупные центры, хотя я бы не сказал, что людям сулят какие-то заоблачные зарплаты. Я согласен с тем, что Москва — это совершенно иные перспективы для спортсмена, иные возможности. Но когда подобный вариант предлагали мне, отказался. Вообще не представлял себе, как могу куда-то уехать без своего тренера Татьяны Коробко. Остался в Саратове и должен сказать, что даже в очень тяжёлые годы регион находил возможность как-то меня поддерживать.

Другой вопрос, что такими вопросами нужно конечно же заниматься совместно с федерациями по видам спорта, подключать местные власти, искать спонсоров, общаться с ними и так далее. В этом случае очень быстро станет понятно, что любой регион способен сделать для спортсменов гораздо больше, чем это кажется на первый взгляд.

— Чего не хватает, на ваш взгляд, российским прыжкам в воду, чтобы сравняться с китайскими?
— Если рассуждать глобально, конечно же у нас нет такого количества занимающихся, соответственно, нет возможность едва ли не каждое олимпийское четырёхлетие формировать новую команду. Но на самом деле очень многое идет от отношения самих спортсменов к тому, что они делают. Должно быть прежде всего понимание: чего ты хочешь добиться? Я бы сказал, что даже в моё время всё было гораздо жестче в плане требований. Сейчас многие относятся к спорту как-то вальяжно, расслабленно. Считают успехом сам факт попадания в сборную и не стремятся к большему, не ставят перед собой грандиозных целей. Не скажу, что таковы все спортсмены, но тенденция, безусловно, есть. Соответственно и у тренеров настрой схожий: зачем усложнять программу или биться над идеальной техникой если спортсмен не стремится к максимальному результату?

— Слушаю вас, и не могу понять: каким образом самый обычный саратовский мальчик мог додуматься до того, чтобы, будучи ребёнком, поставить перед собой совершенно недостижимую цель — стать олимпийским чемпионом?

— Да я как-то никогда не понимал: зачем вообще человек занимается тем или иным делом, если не хочет стать в этом деле лучшим? В чём его мотивация-то? Возможно, мне просто очень повезло встретить тренера, который рассуждал точно так же. Если я говорил на тренировке, что больше не могу, Татьяна Валериевна мне отвечала: «Если бы не мог, с тебя никто ничего не спрашивал бы».

Так и с китайцами. Мне кажется, мы как-то незаметно привыкли к мысли, что не можем быть лучше, чем они. А это ненормально. Мы что, не можем выполнять такие же сложные прыжки? Можем. Не можем входить в воду без брызг? Ещё вопрос, у кого это получается лучше. А значит, надо просто тренироваться, готовить себя к сложности, к риску, к большим нагрузкам. И к тому, что что-то может получиться не сразу.

— В нынешней российской сборной есть спортсмен, за которого вы переживаете больше, чем за других?

— Жека Кузнецов, мой бывший партнер. Я прекрасно понимаю, что Женю в чём-то уже ограничивает возраст, но не болеть за него не могу — слишком большой кусок жизни мы прошли вместе. Из молодых нравится на вышке Руслан Терновой, на трамплине — Никита Шлейхер. Эти ребята совершенно определённо могут составить конкуренцию китайцам. Главное, чтобы они сами в это поверили и правильно расставили дальнейшие приоритеты. Таким приоритетом точно не должна быть задача стать лучшим в России.

— Насколько правомерным вам показалось сравнение выступлений российских прыгунов на недавнем чемпионате России в Пензе с тем уровнем результатов, которые на чемпионате мира демонстрировали китайские чемпионы?

— А почему бы не сравнивать баллы? У того же Шлейхера я увидел отдельные попытки, которые были бы очень хорошо оценены на международном уровне. Прекрасно прыгали синхрон Терновой с Александром Бондарем, да и в личном финале Руслан выполнял свои прыжки фантастически. В рамках чемпионата мира это вполне могла быть золотая медаль, а то и две. Мне очень понравилось, одним словом.

— Бондарь сказал в интервью, что, получив в партнёры по синхронным прыжкам Тернового, сразу почувствовал, что такое молодой азарт и молодая, горячая кровь.

— Могу Саню понять. У меня такая ситуация была только однажды — на последнем в карьере чемпионате России, где я прыгал синхрон с Ильёй Молчановым и мы совсем чуть-чуть проиграли Кузнецову со Шлейхером. Во-первых, молодой партнёр сразу добавляет ответственности: он смотрит на тебя такими глазами, что становится как-то неловко допускать ошибки. Ты как бы невольно берёшь на себя двойную ответственность. Во-вторых, это сразу добавляет новичку определённого статуса. Помню, как я сам впервые встал в синхрон с Глебом Гальпериным на тренировке. Нам было велено просто сделать с трамплина «солдатик», чтобы тренеры посмотрели, насколько совпадает манера наскока на доску, так меня трясло от радости от одного только факта, что рядом со мной такой спортсмен.

В случае с Молчановым, помню, его тренер спросила: может нам не стоит включать в программу самый сложный для Ильи прыжок — четыре с половиной оборота вперёд? Тем более, что Илья подстраивался под мой наскок, который я делаю без подпрыжки, а он к этому не очень привык. Я даже удивился: что значит не будем? Обязательно будем. И тренера успокоил, сказал: «Поверьте моему опыту, справится он, никуда не денется».

У нас тогда всё получилось, хотя я видел, что Молчанова порядком трясло. Потом он мне спасибо сказал за эти четыре с половиной оборота, которые сам неизвестно когда решился бы сделать в соревнованиях. То есть, человек просто вышел на новый для себя уровень. Так что я только рад, что у нас сложился на вышке такой яркий дуэт.

— Иначе говоря, за Бондарем и Терновым — большое будущее?

— Просто уверен, что это будет классная история.