Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В разговоре с корреспондентом РИА Новости главный тренер самой успешной сборной России в очередной раз приходит к заключению, что синхронное плавание – уникальный вид спорта, и что главное в ее работе – драйв.

- После Олимпиады как-то резко все поменялось. Вот просто – хоп! – и другая команда…

Татьяна Покровская, возглавляющая сборную России с 1998 года, произносит эту фразу и замолкает. Я же думаю о том, что с момента первой выигранной российскими синхронистками Олимпиады прошло уже 19 лет, а победная серия Покровской длится и того больше: впервые российские девочки стали чемпионками мира 21 год назад.

- И ведь выступили мы в Рио блестяще, - продолжает тренер. – Там всё получилось почти идеально. С другой стороны, я ведь не в первый раз окунаюсь в то, что нужно начинать все сначала.

- Это для вас очередной вызов, или всего лишь обостряет внутреннее раздражение и желание отойти от дел?

- Конечно, раздражение присутствует. Но что значит, уйти? А кто будет продолжать бороться? Не могу же я столько лет все это вести, а потом взять и спустить все на нет? Мы все-таки из того поколения, которое не сдается. Поэтому несем столько лет вот эти вот качества, благодаря которым побеждаем. Несем и терпим. И не делаем себе никаких поблажек. Я ведь прекрасно понимаю, что девочки после каждого старта, а их уже было в этом году три, ждут от тренеров какой-то похвалы, что ли. Но из воды вылезают и … видят лицо Покровской. После выступления в Барселоне некоторые аж заплакали. Мол, как же так, мы столько работали…

- Говорю: радуйтесь, что не я оценки выставляю, иначе вам совсем плохо станет. Главное ведь заключается не в том, есть ошибки, или нет. Самое для меня страшное, когда нет драйва. Вот это вообще неприемлемо. Поэтому не устаю повторять: вышли, все сделали, какие-то эмоции обозначили и думаете, что все классно? Меня это не устраивает. Можете считать это моим капризом, но придет Олимпиада, и мы посмотрим, кто был прав.

Я вообще считаю, что наш вид спорта надо изучать досконально. Команды, в которой от восьми спортсменок требуется постоянный синхрон и слаженность, нет даже в художественной гимнастике – там девочек пятеро. Иногда слышу: «Ой, Покровская - это такая муштра!» А как иначе-то? Соло – это делай, что хочешь. Если где-то не хватило техники, всегда можно взять эмоциями. Дуэт – сложнее, конечно. Но туда идут лидеры. У Светы Колесниченко математический склад ума, у Ромашиной вообще демонический и ум, и характер, Наташа Ищенко, когда выступала, во всех отношениях королевой была. Выходила на бортик, и все видели: о! Королева вышла. А в группе, особенно когда только начинаешь с ней работать, у одной спортсменки голова более или менее соображает, а у другой вообще не включается. И их надо свести воедино. Допустим, не «слышит» девочка не только музыку, но даже стук – все акценты в ее исполнении между стуком попадают. И что ты с ней сделаешь? Остается только нарабатывать, дрессировать. Порой очень жестко с такой спортсменкой обходишься, потому что она подводит всех.

- А заменить?

- А некем. Куда деваются те 300 человек, которые в России занимаются синхронным плаванием, я не знаю. Но спортсменов такого уровня, который я бы желала видеть, реально нет. Где я возьму такую, как Ищенко, как Ромашина, Колесниченко? Это абсолютно штучный товар.

- Сейчас за год до Олимпиады у вас уже есть понимание, кто именно будет выступать в Токио в группе?

- Нет. Есть костяк из четырех спортсменок. Еще есть Ромашина и Колесниченко, которые в Кванджу в группе не работают. Всего шесть. И еще шестеро претендуют на два оставшихся места.

- Сердце не разрывается, когда приходится кому-то отказывать в олимпийском будущем?

- Закалка сказывается, наверное. Каждый раз ведь с этим сталкиваемся. Но главное не это. Главное, чтобы претенденты достойные имелись.

- Этот сезон в силу непривычно большого количества стартов получился у вас совершенно экстремальным.

- Это очень сложно, особенно когда старты идут один за другим. Мы выступали на этапе Мировой серии в Барселоне, а я думала лишь о том, что у меня комбинированная программа не готова еще. Мы же к каждому старту очень ответственно подходим. Приезжаем на тот или иной турнир – вроде особых соперников нет, но готовились-то мы по максимуму, это, можно сказать, наш бренд. Плохо выступим, кому-то не понравимся – сразу пойдет молва, что русские вовсе не так сильны, как принято считать. Сейчас уже могу признаться, что самый первый старт на этапе Мировой серии в Казани для меня был ужасен.

- Потому что программу «Шаманы» нынешняя группа накатывает уже третий год. Казалось бы, должны выступить с шиком. Но шика не получилось. Техническая программа тоже не прошла. Нет, всем она очень понравилось, судьи подходят: ах-ах-ах. А я-то вижу, что настоящей работы нет пока. На втором старте, это был Кубок Европы, олимпийский отбор, девочки уже отработали получше. В Барселоне даже я уже была почти довольна увиденным. Оказалось, что конкретно для этой команды много стартов – своего рода необходимость. Хотя все равно считаю, что в синхронном плавании этого делать нельзя. А если бы у нас новая произвольная программа была?

- Постановка отнимает слишком много времени?

- Смотря как ставить. Например, перед Олимпиадой в Рио со сборной Украины работала испанка, так мне тренеры звонили, рассказывали: она посадила команду перед монитором, поставила видео и говорит: смотрите, что делают русские, запоминайте, а потом будем составлять из этих элементов программу. Украинки брать нашу программу отказались, в итоге половина композиции у них была составлена из старых испанских программ. Точно так же потом эта же тренер работала с Китаем перед чемпионатом мира-2017. Мало того, что музыка в комбинации у них была наша – та, что до этого у нас прошла в произвольной программе, так еще вся первая линия дуэта – это был Татьянин дуэт. Девочек Татьяны Данченко.

- А вы сами не опасаетесь, что можете начать повторяться в своих идеях, в постановках?

- Постоянно спрашиваю, когда ставлю программу: девочки, это у нас было? А вот это? Мы в этом плане ненормальные, боимся всего и вся. Понятно, что стиль тренера так или иначе прослеживается всегда. Но я не могу позволить себе использовать даже какие-то прежние удачные находки. Потому что если за нами их успела повторить та же Испания, никто не вспомнит, что это когда-то показали мы. Скажут что русские украли у испанок. На самом деле в мире очень мало тренеров-постановщиков. Очень мало.

- Почему ваши спортсменки не выступают в Корее в новом виде программы – хайлайте?

- Сначала мне нужно досконально понять суть этого вида. Казалось бы, делай, что хочешь, вставляй наиболее эффектные поддержки, и всё. Но на самом деле существует множество требований и ограничений. Например, должна быть так называемая плоскостная мозаика. Должен быть каскад, но не такой, как в технической программе, а какой-то новый. Должна быть поддержка на плоту. И еще куча поддержек, которые не так просто воткнуть, поскольку программа укороченная.

- На плоту – это когда тела-тела-тела, а одна из спортсменок по ним ходит?

- Или просто стоит. Это такой каменный век синхронного плавания. Но вот сейчас все снова вернулось в виде новой дисциплины. Потому я и говорю, что пока не понимаю, как работать. И комбинированную программу раньше понимала, когда то одна, то другая часть группы попеременно у бортика стояла. Сейчас-то мы уже не стоим и комбинация «Половецкие пляски» у нас очень сложная. Я иду как привыкла - от спектакля.

- На мой взгля]д, это самый прогрессивный подход.

- Не уверена. Смотрю сейчас некоторые комбинированные программы и ловлю себя на мысли, что для меня это программы ни о чем. Начинаю переживать: может быть я просто чего-то не понимаю? Может это какой-то другой, более современный стиль? Вот вы сейчас в музыке современной разобраться способны?

- И я – нет. А пока в чем-то досконально не разберусь, не могу полноценно войти в работу. Так же с хайлайтами. Но будет следующий цикл, мы это сделаем.

- То есть, получается, что мыслями вы уже сейчас в следующем цикле?

- Мне бы этот как-то завершить. Я не живу отдаленным будущим.

- Вас сколько-нибудь напрягает тот факт, что своих основных соперников – китаянок – вы не видели вплоть до чемпионата мира?

- Да. Китаянки постоянно создают в этом плане нервозность. Не показывают произвольную программу, например. Перед Играми в Лондоне, помню, уже официальные тренировки пошли, а мы их все не видим и не видим. А разговоры идут. Конечно, это было волнительно. Потом китаянки появились, и мы, наконец, выдохнули.

- А что, реально боялись, что они окажутся сильнее?

- Ну, такие вещи в определенном смысле держат в тонусе. Вот и сейчас то же самое. Техническая программа у китаянок осталась прежней, а что с произвольной – не знаем. На то он и Китай, чтобы до последнего все в секрете держать.

- Во всех видах спорта самая главная и наиболее сложная проблема для тренера – подвести спортсмена к соревнованиям в идеальной форме, чтобы он не допускал ошибок. Просто удается это далеко не всегда. У вас же, на протяжении уже двух с лишни х десятков лет не случается ни одного серьезного сбоя. Или все-таки случались?

- Разное было, конечно. На чемпионате Европы в Берлине (в 2002-м), когда Испания начала реально с нами соперничать, был случай, когда одной из наших девочек нечаянно сбили зажим, и именно у нее, как потом выяснилось, не оказалось запасного. Я смотрела предварительные соревнования с трибуны, ничего понять не могу: одно тело всплывает, пошло вниз, другое тело всплывает, пошло вниз. А они, чтобы зажим передать, друг через друга, как дельфины, пошли - целая жизнь там под водой творилась. Самое удивительное, что судьи так ничего и не поняли.

Повезло, что это была произвольная программа. В технической даже свой зажим невозможно поменять – нет времени. Был случай, когда Маша Громова на чемпионате мира отработала без зажима третью часть программы – последнюю. Доработала до конца чуть ли не в обморочном состоянии.

- Это правда, что трехкратной чемпионке мира Виржини Дидье помогало работать без зажима уникальное строение носовой перегородки?

- Да. Некоторые пользуются не зажимами, а специальными затычками. Но это ужасно: носы просто огромными становятся.

Случаются и чисто технические ошибки. На Мировой серии в Казани мы сделали техническую программу, выиграли ее, и тут ко мне Оля Брусникина подходит: мол, Испания подала протест. Оказалось, что в самом конце программы одна из наших девочек, которая в первый раз в группе выступала, вышла в финальную позу не правой рукой, как все, а левой. Никто этого не заметил, кроме Испании. В итоге нам сняли балл. Он, правда, ни на что не повлиял, но вот так произошло.

А девочка всего-навсего оказалась левшой. Это уже потом выяснилось, когда разбирались. Переволновалась, вот прежний навык и вылез. Хорошо, что не на элементе – иначе мы два балла потеряли бы.

- Левша в группе - это проблема?

- В какой-то степени, да. Потому что делать вращения ему привычнее в другую сторону. Но они переучиваются с детства, с того времени, как только начинают выступать в детских командах. В одну сторону, с одной ноги, с которой ходят все остальные.

- Почему, выбирая место для завершающего этапа подготовки, вы выбрали Улан-Удэ?

- Потому что с бассейнами для синхронного плавания у нас в стране полный швах, как выяснилось. У нас их просто нет - я сейчас везде, где надо и не надо, об этом говорю.. Нет ни одного водного стадиона, где можно проводить чемпионат мира. Ну, что, мы все время ямки для себя будем рыть и водой наливать? В Москве был «Олимпийский», но он закрылся на реконструкцию. Татьяна Данченко со своей школой ютится в маленьком бассейнчике «Труд». Про открытые ванны я уже и не говорю.

- Но есть же «Чайка», Лужники…

- В Лужниках я уже как-то работала, так меня чуть ли не в кандалы одевали: уберите эту женщину. Мало того, что кричу, так еще и музыка…