Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Чем дольше я наблюдаю за ее работой, тем отчетливее понимаю: именно на ней, главном тренере сборной России по синхронному плаванию, держатся все успехи этого вида спорта на протяжении вот уже почти 15 лет. Ее любят и ненавидят, боятся до одури и рассказывают легенды о требовательности. Вот только требует она прежде всего с себя. Наверное, поэтому и побеждает...

Начало беседы затягивалось. На подмосковную базу «Озеро Круглое», где с недавних пор прочно обосновались синхронистки, привезли очередной вариант олимпийских соревновательных костюмов. Вот Покровская и сорвалась на просмотр, заставив меня отложить уже включенный было диктофон. Вернулась в тренерскую лишь через полчаса. Грустная.

- Не везет нам что-то с купальниками к этой программе. Вроде замысел неплохой, а вот не смотрится рисунок издалека, хоть плачь.

- Неужели это так важно? Или с кем-то случалось, что победить помогал именно костюм?

- Нет, конечно. Не помогли же Анастасии Волочковой все ее балетные пачки вернуться в Большой? Но все равно купальник имеет значение. Важно, чтобы девочки чувствовали себя хорошо одетыми, чтобы у них было соответствующее настроение.

С этими словами Покровская подошла к шкафчику и вытащила из него купальник, при виде которого даже на меня накатила волна воспоминаний.

- Неужели сиднейский?

- Он самый. «Ночь на Лысой горе». Художница тогда нарисовала костюм сразу после того, как прослушала музыку. И в работу пошел первый же эскиз. Вроде ничего особенного в рисунке нет. А смотрелись те костюмы потрясающе стильно. Сейчас вот пока не получается такого эффекта добиться. Плюс - изменились запросы. Четырехкратные олимпийские чемпионки ведь абы что на себя не наденут. Да и сама я уже не надену то, что носила 12 лет назад.

- А как же ваши знаменитые «победные» розовая и зеленая маечки?

- Маечки - это святое. Я же ношу их только на соревнованиях. Эластичный хлопок, из которого они сшиты, оказался очень удачным материалом: я потихонечку «вырастаю» из прежней весовой категории, а маечки как-то не становятся меньше - сидят как влитые.

- Год назад вы перебрались на «Круглое» из Раменского, где до этого тренировались много лет. Неужели есть разница, где тренироваться, если ваши спортсменки по десять часов в день сидят в воде?

- По десять мы не сидим, это неправда. Сами посчитайте: в 10.50 группа выходит на воду. В 14.30 тренировка заканчивается. Второе занятие начинается в 18.00 и продолжается до половины десятого вечера. Просто до группы на воде работает дуэт. Поэтому и складывается впечатление, что синхронистки не вылезают из воды.

- Но ведь есть еще тренажерный зал, хореография, офп...

- Это да. Этим мы занимаемся до того, как выйти на воду. Плюс - «сухие» прогоны комбинаций. В общей сложности и правда получается многовато...

- От китайских тренеров я как-то слышала, что тренировка их спортсменов длится 24 часа в сутки. Потому что достижению результата подчинено все: питание, восстановительные процедуры, сон...

- Наверное, они правы. У нас ведь происходит примерно то же самое. В десять вечера приплелись в гостиницу, кому-то нужны лечебные процедуры, кому-то массаж, в лучшем случае у девчонок получается лечь спать в 12 ночи. Они ведь еще и в интернете сидят!

- Вы с этим как-то боретесь?

- Нет. Хотя периодически и угрожаю, что обрублю весь этот интернет на базе к чертовой матери. У гимнастов, знаю, та же проблема: интернет засасывает. А потом заснуть невозможно. Настоящий бич. И ничего с этим не сделаешь.

- Во многих видах спорта сейчас наблюдается одна и та же картина: есть деньги, есть условия, выполняются любые пожелания, а спортивный результат начинает пропадать. Как вам удается избежать этой тенденции?

- Несмотря на то, что в синхронном плавании сейчас появилось больше денег, спортсменок, из которых можно выбирать кандидатов в сборную, как ни странно, стало меньше. Наверное, наш вид спорта уникален. В том смысле, что им никто не станет заниматься только ради денег. Слишком тяжело. Это ведь реальная каторга - торчать по нескольку часов в день в воде вниз головой. Поэтому остаются лишь самые мотивированные. Сама бы я, например, ни за что в этот вид спорта не пошла.

Иногда, сидя на бортике, задерживаю дыхание во время той или иной связки, которую девочки исполняют под водой. И даже на бортике порой кажется, что от недостатка кислорода сейчас разорвется голова. А в бассейне еще давление воды... Сейчас у нас наиболее тяжелый период - начинаем прогоны произвольной программы целиком. Сама программа почему-то получилась такой сложной... Когда отрабатывали ее по частям, вроде все шло нормально. А целиком никак не выходит. Даже без поддержек к концу программы у всех синие губы. Жуть!

- Не бывает страшно за девчонок?

- Конечно, бывает! Поэтому мы всегда начеку, всегда рядом врач. И девчонкам я постоянно напоминаю: если совсем тяжело, немедленно выныривать.

- Почему вы не повезли группу на чемпионат Европы в Эйндховен? Не успевали подготовиться или не хотели раньше времени «светить» программы?

- Не успевали. До олимпийского отбора, который в апреле проходил в Лондоне, я готовила параллельно две произвольные программы. Но исполняли мы старую. Что касается чемпионата Европы, не показывать же было совсем сырую композицию? Хотя все, конечно, сразу начали обсуждать: «Ах, русские не приехали! Ах, сенсацию готовят!» Ну какую сенсацию, в самом-то деле? Просто новая программа. Некоторые ее фрагменты мне нравятся, над некоторыми еще работать и работать. Олимпийский отбор в этом плане нас сильно сбил.

- Зачем он вообще был нужен?

- Хороший вопрос. Видимо, для того, чтобы показать, что в Европе все команды на равных. Как будто кто-то всерьез считает, что Россия может не выиграть. Но я тем не менее боялась. Очень.

- Всего. Допустим, того, что вовремя не улетит самолет. Мало ли, забастовка случится или что еще. И мы не успеем на турнир. Или что кому-то не дадут визу. Представляю, с каким удовольствием многие страны восприняли бы тот факт, что Россия не подтвердила свое право участвовать в Олимпийских играх! Мне кажется, что столь явный фаворит, как наша команда, должен иметь хоть какие-то льготы в этом отношении. А при нынешней схеме получилось, что Китай и Канада имели возможность совершенно спокойно готовиться к Олимпиаде с самого начала сезона. А мы с Испанией были вынуждены что-то кому-то доказывать в рамках Европы.

- Перед Играми в Пекине вас сильно напрягали разговоры о невероятном прогрессе китайских синхронисток?

- Напрягали. Я же только внешне всегда уверена в себе. На самом деле это не так. В 2008-м мы уже были на заключительном сборе в Малайзии, когда до меня начали доходить слухи о том, что со стороны Китая имеет место определенное давление на судей. В том плане, что команда настолько сильна, что заслуживает исключительно «десяток». Я тогда просто взяла своих девчонок в кулак - не позволяла расслабиться ни на секунду. Понимала, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у кого-то появилась излишняя самоуверенность. Она-то ведь и губит быстрее всего.

- Знаете, когда человек начинает водить машину, в какой-то момент ему неизбежно начинает казаться, что он всему научился. И тут, как правило, начинают возникать аварии.

- Совершенно верно. Я тоже прошла через это, сев за руль.

- Но ведь и в спорте, наверное, случается подобное?

- Меня в этом плане бог миловал. Я никогда не бываю полностью довольна своей работой. Видимо, это и уберегает от самоуверенности.

- В какой степени вы присматриваетесь к тому, что делают ваши коллеги?

- В процессе работы над программами никогда не смотрю по сторонам. Мне это мешает думать. Многие поступают иначе: просматривают как можно больше всевозможных видеозаписей и исходя из накопленного «сооружают» очередную композицию. Я так не могу. Не люблю повторять даже то, что когда-то придумывала сама.

- Это правда, кстати, что в свое время вы ушли из художественной гимнастики из-за того, что не сработались с Ириной Винер?

- Я ушла из гимнастики еще до того, как Винер перебралась из Узбекистана в Москву. Вполне возможно, что мы действительно не смогли бы сработаться, если бы оказались в одно время в одной команде. Но это был совершенно не тот случай. Просто у меня забрали спортсменок. Я долго не показывала их на соревнованиях, считала, что еще рано, но меня уговорили повезти девочек на областное первенство. Я и повезла на свою голову. Не успела оглянуться, как мои девочки оказались в Жуковском у Нины Шибаевой, где на тот момент была довольно известная школа гимнастики. Вот я и обиделась.

Хотя Нине потом как-то сказала, что очень признательна ей за тот случай: благодаря этому нашла свою тренерскую судьбу. Потому что именно тогда, чтобы я не сильно переживала, муж меня устроил хореографом в синхронное плавание к Марии Максимовой. С этого все и началось.

- А сейчас вас беспокоит, что будет происходить с синхронным плаванием после того, как вы оставите пост главного тренера? Или вы вообще не допускаете такого поворота событий?

- Я задумываюсь об этом. Хотя в большей степени применительно к себе: чем сама стану заниматься, если вдруг придется уйти.

- Меня давно зовут вернуться в Бразилию - консультантом в синхронное плавание. Тем более что следующая летняя Олимпиада будет в Рио-де-Жанейро. Есть еще одна задумка: моя дочь вдруг стала заниматься... Я даже не знаю, как называется этот вид спорта с шестами.

- Стриптиз, что ли?

- Вот и у меня первая реакция была именно такой. Куда, спрашиваю, дочь, тебя на старости лет потянуло? Но оказалось, что это безумно интересно, сложно и красиво: сочетание гимнастической работы на шесте с танцами. Не так давно в Бразилии проводился чемпионат мира, а в его рамках - бразильский чемпионат. Так дочь заняла второе место. Вот и думаю: случись что с моей карьерой в синхронном плавании, уеду в Бразилию и пойду вместе с дочерью в шест - хореографом.

- Вы выиграли в синхронном плавании все, что возможно, одержали абсолютные победы на трех Олимпиадах подряд, всем все давно доказали. В чем удается вновь и вновь находить мотивацию? Или ваше тренерское честолюбие все еще не удовлетворено?

- Если даже при всех этих победах находятся люди, которым не нравится, как я работаю, а такие люди, знаю, есть, то мне даже страшно представить, что случится, если я проиграю. Считайте, что мне просто страшно проиграть. Не хочу видеть, как радуются мои недоброжелатели. А честолюбие... Какое честолюбие может быть у тренера? Победной радости у него от силы 30 секунд. Остальное - тяжелая и далеко не всегда благодарная работа.