|
|
|
|
|
|||
В заключительный день московского чемпионата мира 35-летнего каноиста официально проводили из спорта. Над гребным каналом Крылатского торжественно летело многократно усиленное микрофонами: чемпион олимпийских игр в Пекине, серебряный призер Олимпийских игр в Сиднее, бронзовый призер Олимпийских игр в Афинах, 13-кратный чемпион мира, 17-кратный чемпион Европы… Я же вспоминала нашу с Опалевым встречу шестилетней давности и его слова: «Вернусь домой и весло к стенке гвоздями приколочу!». – Похоже, наконец приколотили весло к стенке, Максим? – В виртуальном плане – да. Отнес его в музей спорта в Москве. Причем довольно давно уже – где-то через год после Игр в Пекине. Передал Министерству спорта для музея все свои кубки. Там как раз делали ремонт, и наш министр Виталий Мутко сказал мне, что под экспозицию планируется выделить целых два этажа. Лодка моя олимпийская тоже там стоит. Бандана, пекинский комбинезон – всё. – При этом года два, если мне не изменяет память, вы еще размышляли: будете продолжать спортивную карьеру после Игр в Пекине, или нет. В какой именно момент окончательно решили, что продолжения не будет? – В последний раз я выступал в соревнованиях год назад – здесь же, в Крылатском, на чемпионате России. Хотел отобраться в команду и поехать в Дуйсбург на чемпионат мира. Готовился очень серьезно, зимой сделал всю основную работу, как делал ее много лет, пока активно выступал. То есть базу заложил неплохую. Но, увы. В предварительных заездах вроде еще был способен что-то показать, а в финале бороться уже не смог. В итоге на дистанции 200 м занял пятое место и пришел к заключению, что мой поезд уже ушел. Пора закругляться. – А зачем вообще нужно было продолжать цепляться за спорт после Пекина? Все-таки вы три Олимпиады в спорте прошли, трижды были на олимпийском пьедестале, включая высшую его ступень. Неужели было так страшно уходить в другую жизнь? – В том-то и дело, что сразу после Игр в Пекине страха оставить спорт не было в принципе. Я и оставил его. Пошел работать помощником губернатора Волгоградской области по спорту. Прямо из лодки, как говорится. Затем работал заместителем министра в нашем региональном спортивном министерстве. А потом вдруг мне стукнуло в голову, что до Олимпийских игр в Лондоне осталось уже меньше двух лет и …чем черт не шутит? Главным, что не позволяло мне тогда выбросить эту мысль из головы, было понимание, что подобной возможности – вернуться и выступить еще на одной Олимпиаде – в моей жизни не будет больше никогда. Вот и решился на то, чтобы вернуться. Взял на госслужбе неоплачиваемый отпуск, начал активно тренироваться. Но сами понимаете, что такое на протяжении двух лет не выступать и вообще ничем не заниматься. Я дошел до такого состояния, что на второй этаж в министерстве с одышкой поднимался. Даже передать не могу, насколько тяжело было ломать себя, начиная работу. Нагрузки-то были колоссальными, как и в молодости. Но в команду попасть не смог – остался на чемпионате России третьим. – Тем не менее вы все же были на Играх в Лондоне. – Да, поехал запасным. Болел за ребят. А после тех Игр стало, наверное, просто жаль, что вся проделанная работа уйдет в никуда. Вот я и продолжил тренироваться – в большей степени уже для себя. Дело еще и в том, что после Игр в Пекине во мне по большому счету уже не было той мотивации, чтобы думать о результате всерьез. Именно в этом крылась главная причина, а не в отсутствии сил. Плюс – привычка. Все-таки за столько лет в спорте ты невольно начинаешь жить по привычному распорядку. Тебе все знакомо, комфортно, не приходится задумываться о множестве проблем. Отказаться от удобного и привычного всегда бывает тяжело. – Официально объявить о завершении карьеры в Москве было вашим решением? – Ну, а какой момент мог бы стать для этого более подходящим? Все-таки в Москве столь крупных гребных соревнований не было почти три с половиной десятка лет – со времен московской Олимпиады. Перед тем, как наградить победителей на дистанции 500 м в каноэ-одиночке, президент Международной федерации гребли на каноэ Хосе Перурена Лопес пригласил меня на сцену. Получилось красиво. – Что вы сами чувствовали в этот момент? – Заволновался вдруг очень сильно. Почувствовал даже какие-то совсем непривычные эмоции. Но в целом было приятно. Тем более что трибуны в этот день были битком, и когда меня представляли, они просто взорвались. Родные стены – это классная штука все-таки. В такие моменты, собственно, и понимаешь, что все твои медали – это медали страны. Другими словами, не зря отдал большому спорту 16 лет. – В каком-то смысле вашу карьеру можно считать очень счастливой. Не случись золота в Пекине, не думаю, что все прочие медали были бы способны психологически его компенсировать. – Я сам много размышлял об этом. Можно быть многократным чемпионом мира, но не выиграть главное и уйти из спорта с мыслью, что ты – неудачник. Так что я безумно благодарен и судьбе, и Владимиру Васильевичу Марченко, с которым все эти годы работал. Повезло мне с ним. – Что, кстати, говорил тренер, пока вы метались то в спорт, то обратно, в поисках себя? – Он всегда говорил одно и то же: мол, ты, Макс, взрослый товарищ, поэтому принимай решение сам. Решишь остаться в спорте - я поддержу и помогу. Мне кажется, что из спорта меня не отпускал еще и тот адреналин, который всегда присутствует на соревнованиях. Вот и тянуло назад. До такой степени, что даже наблюдая с трибуны за выступлением других, я чувствовал себя так, словно проходил все дистанции сам. И выкладывался точно так же. – На московском чемпионате мира тоже? – Нет, сейчас уже поутихло. Сейчас тренируюсь только для того, чтобы хорошо себя чувствовать. Стараюсь каждое утро пробежать свои пять километров, по вечерам хожу в тренажерный зал. – А через годик приедете в Москву к министру и попросите вернуть лодочку, весло и бандану? – А что, неплохая идея. Я подумаю, пожалуй. – Какое впечатление произвел на вас чемпионат мира в Москве? – Неоднозначное. В глубине души я, наверное, ждал немного других результатов. Все-таки в Лондоне наши ребята-байдарочники (Постригай и Дьяченко) завоевали золото в двойке на 200 м, в прошлом году мы выиграли 1000 метров в четверке на чемпионате мира. А тут – впервые с 1994 года – байдарка-четверка осталась без медалей. Все-таки самый престижный вид, олимпийский, да еще и в Москве. Не знаю, что с ребятами произошло. Может быть, ответственность давила слишком сильно, а может, перегорели. Хотели показать все, на что готовы, но не сложилось. Зато каноисты, как всегда, оказались на высоте. Закрыли собой пробоину, как говорится. – Может, в байдарке просто тренер не тот? – Тут я вряд ли что скажу. Но думаю, какие-то выводы руководители федерации сделают, и какие-то кадровые изменения в тренерском штабе непременно произойдут. – Вы хотели бы в этот штаб войти? Возглавить сборную, например? – Хотел бы, но не сейчас. – Не чувствуете в себе достаточно сил? – Силы как раз чувствую, просто, если говорить о текущем моменте, у меня есть ряд обязательств. Я руковожу региональным центром спортивной подготовки в Волгограде, гребля на байдарках и каноэ является у нас базовым видом, поэтому активно поддерживается волгоградским министерством спорта, не говоря уже о том, что все это – мое родное. Единственное, что оставляет желать лучшего – это техническая база. И сейчас я пытаюсь это положение изменить к лучшему. – Что является основным препятствием? – За последние пять лет у нас в регионе слишком часто менялись губернаторы. Каждый из них, приходя к власти, обещал построить гребную базу. Но как только человек уходил, исчезали и обещания. А у нас порядка шестисот человек занимается профессионально, шестеро входят в состав национальной сборной. – Выход один: становиться губернатором самому и строить базу. Или политика вас не привлекает? – Привлекает – как раз потому, что это определенный инструмент и определенный ресурс. Просто бывает сложно решать спортивные задачи в области, где имеются солидные долги и не решено множество социальных вопросов. Это я все понимаю. – На что же тогда надеетесь? – На футбол. Волгоград попал в число городов, где будут проходить игры чемпионата мира-2018, вот мы и надеемся, что кроме стадиона, дорог и аэропорта, будет построен и гребной канал. Земля-то у нас зарезервирована под гребную базу совсем недалеко от будущего футбольного стадиона. Так почему не объединить греблю и футбол в один проект? 2014 год
|
Гребной спорт - Спортсмены 
