Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Так Дмитрия Саутина впервые назвали в 1994 году в Риме, где он стал чемпионом мира. С тех пор этот эпитет сопровождал его постоянно, хотя побеждал он не всегда. Суть непобедимости российского прыгуна в воду - в умении преодолевать себя вопреки любым обстоятельствам.

Хорошо помню, как впервые увидела Саутина на соревнованиях. В прыжках в воду уже вовсю властвовали китайские спортсмены. Однако некоторые из прыжков Дмитрия были столь хороши, а по качеству исполнения и стилю столь неотличимы от лучших «китайских» вариантов, что тренеры и зрители тут же шутливо переиначили фамилию россиянина на китайский манер с ударением на последнем слоге: Сяу-тин. И юный воронежец принялся стремительно набирать очки на международной орбите.

САУТИН ПРОТИВ ЛУГАНИСА

В 1991 году в Афинах Саутин завоевал свою первую европейскую серебряную медаль на 10-метровой вышке. Год спустя получил бронзу в олимпийской Барселоне, на чемпионате Европы-93 в Шеффилде стал первым на вышке и вторым на трамплине. Побеждал на бесчисленном множестве прочих турниров, но всегда был недоволен. Точно так же, как его тренер Татьяна Стародубцева. Словно никакие награды не могли заставить их позабыть о том, что есть где-то на свете страна Китай, а там прыгуны, которые видят в Европе не более чем полигон для оттачивания собственного мастерства.

Положа руку на сердце, в 1994-м на чемпионате мира никто всерьез не ждал российской победы. Второе место Саутина на трехметровом трамплине, где он проиграл почти десять баллов китайцу Ю Чжуоченю, было воспринято почти с ликованием: за день до этого Дмитрий вылетел из числа финалистов на однометровом снаряде. На вышке же царил Сун Шуэй - прыгун, побеждавший Сюна Ни, который в свою очередь на равных соперничал с четырехкратным олимпийским чемпионом Грегори Луганисом. Впервые, кстати, возможность прибрать к рукам мировое первенство на вышке появилась у советских прыгунов именно во времена Луганиса - на чемпионате мира-78 в Западном Берлине. Тогда бронзовому призеру монреальской Олимпиады Владимиру Алейнику не хватило всего балла, чтобы опередить легендарного американца. Но серебро советского спортсмена было целиком на совести судей, накидавших Луганису столько неоправданных авансов, что он сам после награждения подошел к Алейнику - извиниться за чужую необъективность. Но это, увы, уже не волновало никого. А год спустя в прыжках в воду началась беспроигрышная китайская полоса.

Десять лет Луганис был не по зубам новоявленным соперникам. Наверное, поэтому он и стал легендой. Тем более, что одинаково блистал на обоих снарядах - вышке и трамплине, - опровергая все разговоры о том, что современные прыжки в воду требуют предельно узкой специализации.

Даже когда в 1988-м Луганис окончательно ушел из спорта, пожелав сосредоточиться на сценической карьере, напоминание о нем продолжало сопровождать прыгунов в воду, как страшный сон. Дело в том, что все лучшие образцы выступлений американца были в свое время записаны на видеопленку китайскими специалистами. Они провели детальный анализ техники и создали уникальную методику. Учитывая въедливость китайцев и способность тренироваться по десять часов в сутки, в их стремительном наступлении по всем прыжковым фронтам не было ничего удивительного.

Да и соперников, положа руку на сердце, у китайцев не предвиделось. Во всяком случае, о том, что можно, как и прежде, продолжать биться за золото, я не слышала ни от кого, кроме Стародубцевой. Еще больше удивили слова тренера, сказанные в Барселоне, куда Саутин ехал первым номером российской сборной на 10-метровой вышке, а вернулся с бронзовой медалью, завоеванной на трамплине: «Не понимаю, почему Саутина считают «вышечником». На трамплине он способен ой как попортить нервы кому угодно. В том числе и китайцам».

В Риме Саутин опередил Сун Шуэя на коронной для китайца вышке на четыре балла. И все как-то сразу поверили в чудо. Наверное, потому, что увидели в российском спортсмене последнюю надежду белых.

После победы в Риме вышечное будущее Саутина выглядело крайне неопределенным: у него начались серьезные проблемы с кистью руки.

Уберечься от подобных травм в прыжках с вышки еще не удавалось никому. Постоянная нагрузка на кисти при входе в воду неизменно приводит к растяжению связок - столь привычному, что на боль просто не обращаешь внимания. Бинтовать кисть целиком, чтобы зафиксировать, нельзя: нарушается чистота входа в воду. Если же случается более серьезная травма, каждый прыжок становится пыткой. Еще перед чемпионатом мира кистевой сустав воспалился у Дмитрия настолько, что на запястье образовался свищ.

Прыгать вниз головой было больно даже с бортика. Уже после соревнований обследование показало, что в суставе от защемления нервных окончаний началось сильное воспаление сухожилий. В 1995 году на Кубке мира Саутин не мог нормально встать в стойку на руках, но прыгал - занял седьмое место.За время, которое оставалось до Игр в Атланте, о длительном лечении не могло быть и речи. Даже в Америке, где российские прыгуны летом 1996-го больше месяца были на сборах, ведущий спортивный травматолог США Уэйн Себастьянелли посоветовал лишь один радикальный, но неприемлемый для Саутина метод - перестать прыгать с вышки. Дмитрий отказался. Оставалось терпеть.

Самое удивительное: несмотря на травму, приблизиться к Саутину в олимпийском сезоне так и не смог никто. Перед Играми газета USA Today опубликовала статью «Русский робот», подразумевая заведомую несокрушимость чемпиона мира. Американским журналистам было удобнее думать именно так: в этом случае поражение своих спортсменов выглядело не столь обидным. Реакция на «робота» со стороны прыгунов США была бурной: в их кругах Саутин уже несколько лет имел уважительное прозвище The Man - Человек.

В Атланте после первого финального прыжка Саутин отыграл у китайца Тян Ляна четыре балла, потерянные в обязательной программе, и на 0,12 вышел вперед. После второй попытки разрыв был уже в 10,68. Еще через круг - 30,24, потом 49,05. Такой запас делал всякое дальнейшее сопротивление Саутину бессмысленным.

На пресс-конференции чемпион почти не говорил. Он не чувствовал ничего - ни радости от победы, ни усталости. Только боль.

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС

На чемпионате мира в австралийском Перте Саутин впервые в жизни одержал абсолютную победу. Особо впечатляющей стала победа на вышке: на глазах Луганиса, приехавшего в Перт в качестве почетного гостя, Дмитрий почти на 40 баллов превысил неофициальный рекорд американца десятилетней давности - набрал 750,99 баллов. В ходе произвольной программы российский спортсмен 11 раз получал высшую оценку - «десятку». И установил еще один неофициальный рекорд: стал первым прыгуном в мире, кому удалось набрать за один из прыжков более ста баллов. И это - после тяжелейшей операции на кисти, перенесенной сразу после возвращения из Атланты.

- Именно так мы рассчитывали выступить на Играх, - вздохнула в ответ на поздравления Стародубцева. - До сих пор не пойму, что случилось. Скорее всего, Дима был слишком уверен в том, что выиграет на трамплине. И проиграл. Поэтому на вышке настраивался на борьбу, как никогда.

- Теперь ваш ученик - чемпион Европы, мира, Олимпийских игр. Ему же принадлежат все, пусть и неофициальные, рекорды в прыжках в воду. Что дальше? - спросила я.

- Он никогда не выигрывал Олимпиаду с трамплина, - последовал ответ. - Никогда не побеждал на Играх дважды. Никогда - сразу на двух снарядах. Так что у нас есть к чему стремиться.

- Не дают покоя лавры Луганиса?

- Можно сказать и так. Луганис долгое время был для Димки кумиром. У него есть множество видеозаписей с выступлениями Грега и смотрит он их довольно часто.

Личность Луганиса незримо присутствовала и в моем разговоре с абсолютным чемпионом.

- Знаете, я когда-то никак не мог понять, каким образом так здорово прыгает Луганис. Меня самого в прыжки в воду поначалу и брать-то не должны были. До сих пор не знаю, чем тренеру приглянулся. Кроме как подтягиваться, ничего не умел. Ни наклон сделать, ни тем более мостик. И характер у меня тяжелый.

- В чем это выражается?

- Упрямый я очень. Сам за собой это знаю, но ничего не могу поделать. А еще меня всегда дико раздражает, когда я чего-то не понимаю. Долго не мог научиться зрительно ориентироваться во время прыжка. Мне уже все рассказывать начинали, где и что я должен увидеть. А я не видел абсолютно ничего. Из-за этого очень много бился об воду. И с трамплина, и с семи метров, и с десяти... Очень неприятно.

- Плакали когда-нибудь?

- Конечно. Много раз. Особенно, когда был маленьким. То с тренировки выгоняли, то после очередного удара об воду жалко себя становилось. Да и дрался много, причем далеко не всегда дело кончалось победой. От страха плакал. Но это было очень давно. Сейчас же понял: если ничего непредвиденного во время отталкивания не произойдет, о входе в воду можно не беспокоиться. Раз на тренировках у меня получаются девять попыток из десяти, то и на соревнованиях все будет нормально.

- Вы, кстати, с Луганисом знакомы?

- Условно. Как выяснилось, даже вместе выступали в одних соревнованиях в Австрии. Я, правда, совсем маленьким был и на тот турнир случайно попал. Помню только, что на каждом снаряде было человек по 50. А Луганиса не помню. Но сохранилась фотография, где мы - в числе участников. В Перте один раз случайно увидел его по телевизору.

- Как?! Луганис же каждый день на трибуне сидел!

- Так ведь я в бассейн приходил не по сторонам глядеть...

ЧЕРНЫЙ ЧЕМПИОНАТ

Чемпионат Европы в Стамбуле теоретически не должен был иметь для Саутина никакого значения. Само собой подразумевалось, что хозяин двух высших наград известен до старта. Однако прогнозы не сбылись. Впервые за многие годы Саутин не сумел справиться с преследующим его роком: помешала очередная травма.

Осенью прошлого года спортсмен по совету медиков лег в клинику подлечить старую травму спины. Дело кончилось операцией: во время самой обычной блокады занесли инфекцию. Лечение выбило Саутина из графика тренировок почти на девять месяцев. Зато последние три - перед чемпионатом Европы - он соревновался на износ. Но добился желаемого: два раза подряд обыграл в турнирах «Гран-при» до того непобедимого (в отсутствие Саутина) Тян Ляна.

Признаться, даже я, убаюканная постоянными разговорами о суперготовности российского прыгуна, рискнула нарушить незыблемый принцип: попросила Дмитрия об интервью накануне старта. Он вежливо отказался: «Давайте подождем конца соревнований». А потом началось и вовсе непредсказуемое. Во время состязаний на вышке непогода разбушевалась до такой степени, что любые прогнозы стали бесполезными. Ветер пытался сорвать даже тяжелое прорезиненное покрытие платформы.

В этой борьбе Саутин выстоял и стал чемпионом, хотя и показал непозволительно низкий результат. И, словно извиняясь за качество прыжков, все повторял и повторял на пресс-конференции: «Вы сами все видели. Никто из нас не мог выступить лучше. Все силы ушли на то, чтобы просто устоять против ветра, не сорваться с края. Наверное, мне просто повезло больше, чем остальным».

Второго старта пришлось ждать целую неделю. По мнению Стародубцевой, столь длинный перерыв и сыграл роль в том, что на трамплине Саутин оказался лишь пятым. Впервые за многие годы у него не получалось ничего, и это не поддавалось никакому объяснению. Сразу после заключительного прыжка спортсмен исчез. Переживать неудачи он привык в одиночку.

Увиделись мы только в самолете. Дмитрий расположился в хвосте полупустого салона, разложив кресло до полулежачего состояния. Поморщился на вопросительный взгляд:

- Спина... Мне ведь, если разобраться, в больнице только последствия заражения лечили. А травма старая так и осталась. Сейчас уже поздно всерьез лечением заниматься. На носу военный чемпионат мира, потом - суперфинал «Гран-при» в Мексике. А потом... только бы годик до Олимпийских игр додержаться. Кто бы только знал, как это больно. Но вы не пишите, не надо.

- Из-за спины вы так неважно и выступили?

- Сам до сих пор ничего не понял. На вышке все сразу наперекосяк пошло. Разминку видели? Я поскользнулся в разбеге - на краю вышки лужа от дождя была, и полотенце, которое я обычно для лучшего отталкивания на вышку кладу, просто вылетело из под ног. Повезло: выкрутился - вместо трех с половиной оборотов два сделал и ногами в воду вошел. Но мандраж легкий начался. А в соревнованиях в этом же прыжке не успел соединить руки на входе в воду. По голове получил так, что не помню, как на бортик вылез.

Да и ориентироваться в открытом бассейне намного сложнее. В Барселоне, помню, в одном из прыжков промахнулся из-за того, что тень от вышки на воду падала, в Вене на чемпионате Европы вышку снова проиграл - солнце «поймал» невовремя. Вот и здесь промахиваться стал. Сам радовался перед чемпионатом, что все потихоньку налаживается. После больницы совсем было отчаялся - решил, вообще прыгать не смогу. Мышцы атрофировались, ничего не чувствовал.

От этого нервы сдавать стали. С тренером без причины то и дело ссорился. Татьяна переживала не меньше меня, я все это видел - и ничего не мог сделать. Только к концу апреля удалось кое-как собрать программу, хотя от одного, наиболее сложного прыжка на трамплине пришлось временно отказаться - не успевал выкрутить. Сделал его только летом, когда почувствовал, что техника отталкивания почти восстановилась.

- А что произошло в Стамбуле?

- Не знаю. Может быть, просто устал. Наверное, самое разумное - выбросить этот чемпионат из головы и никогда больше не вспоминать.

- Так может быть, стоит закончить сезон? Бог с ним, с военным чемпионатом...

- Нельзя. Я же простой лейтенант…

…Он выиграл еще одну Олимпиаду. Правда на трамплине, а не на 10-метровой вышке. Победить на этом снаряде помешала очередная травма - незаживающая царапина на голени к моменту Игр превратилась в зияющую рану, да и кисти напоминали о себе все дни, что шли соревнования. Попытки залечить ногу после Игр не принесли результата - пришлось делать операцию по пересадке кожи. А через пару недель выяснился ужасающий факт: во время операции на спине, сделанной Саутину в ЦИТО, хирург, зашивая разрез, забыл вытащить марлевый тампон. С куском гниющей ткани в собственном теле Саутин жил два с половиной года. Этим объяснялись многие проблемы со здоровьем. Затяжное воспаление в спине сильно подорвало общий иммуннитет организма.

Дмитрий не получил даже страховки. Впрочем, в середине 2001-го он думал уже не об этом: нужно было готовиться к очередному чемпионату мира в Фукуоке.