Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Первый вопрос журналистов, окруживших Панкратова сразу после того, как на этапе Кубка мира-97 в Гельзенкирхене он установил рекорд мира на дистанции 200 метров баттерфляем, звучал достаточно необычно: «Вы получили уведомление о допингконтроле?».

Слишком памятна всем была прошлогодняя история, когда на этапе Кубка в Париже Панкратов улучшил сразу два мировых рекорда (по одному в каждый из дней турнира). Организаторы, как водится, рассыпались в комплиментах и поздравлениях, но никому из них не пришло в голову вспомнить о том, что всего за неделю до этого Международная федерация плавания (ФИНА) учредила обязательный послерекордный допинг-контроль.

По иронии судьбы Панкратов тогда поинтересовался сам, почему его не пригласили сдать пробу. Французы отшутились - мол, верим на слово. А через несколько месяцев в Москву пришло сообщение из ФИНА, что рекорды Панкратова, установленные в Париже, не могут считаться официальными в связи с отсутствием заключения допинг-лаборатории. Если бы те два рекорда были признаны, очередной, установленный пловцом в Гельзенкирхене, стал бы у Панкратова седьмым по счету.

- Естественно, я хотел взять реванш за Париж, - сказал Денис после заплыва в Гельзенкирхене. - Тогда я проплыл 200 метров еще быстрее - за 1.52,34. Но в Париже я был в гораздо лучшей форме - то был не первый для меня старт, я успел почувствовать скорость, тактически разложил дистанцию и вторую половину проплыл несравнимо быстрее, нежели здесь. На первых после перерыва соревнованиях скорость обычно не чувствуешь. Я начал слишком быстро, но после ста метров понял, что сил на хороший финиш уже не осталось.

- До каких пределов, с вашей точки зрения, в баттерфляе можно улучшать рекорды?

- Думаю, в «коротком» бассейне вполне можно плавать «сотню» за 50 секунд, а двести метров за 1.51. Во всяком случае, для себя я пока наметил именно эти рубежи. После Игр в Атланте я долго думал о том, какой должна стать следующая цель. Первую половину жизни я работал исключительно ради олимпийского золота. Теперь хочу сосредоточиться на скоростях. Годика на три.

- Чтобы завладеть абсолютно всеми, существующими в баттерфляе, рекордами или же чтобы стать рекордсменом среди дельфинистов по общему количеству?

- Дело не в количестве. Просто пока я не чувствую, что исчерпал свои резервы. И больше всего мне не хотелось бы уйти из спорта с мыслью о том, что у меня был шанс, а я его не использовал.

- В Атланте вы были единственным пловцом, кому удалось установить мировой рекорд - в финале на «сотне» баттерфляем. Что помешало вам показать рекордное время на первой дистанции - 200 метров?

- Нервы. Было страшно тяжело видеть, как ни у кого из команды не получается сделать то, на что все рассчитывали. При этом абсолютно все непрерывно говорили мне самому, что я обязательно должен выиграть свои дистанции. Помню, даже когда только летели в Атланту из Москвы, я сидел рядом с главным тренером по греко-римской борьбе Михаилом Мамиашвили. В какой-то момент к нему подошел президент Олимпийского комитета Виталий Смирнов и в разговоре вдруг кивнул на меня: «Вот этот парень едет выигрывать две золотые медали».

Это страшно давило. Но после того как первую золотую медаль выиграл Саша Попов, мне стало немножко легче. Он находился в таком же состоянии - если бы проиграл кто угодно другой, поражение все восприняли бы просто как факт. А от нас двоих ждали только победы. Ну а по-настоящему я почувствовал, что полностью владею ситуацией, только после того, как выиграл 200 метров.

- Всех по-прежнему удивляет ваша феноменальная техника ныряния на первом отрезке дистанции. Странно только, почему немногие дельфинисты берут ее на вооружение. Или она эффективна лишь в вашем исполнении?

- Я знаю всего человек десять, кому удается начинать дистанцию длинным нырком. С точки зрения законов физики такое начало более логично: плавная линия выхода на поверхность воды после старта позволяет дольше удерживать стартовую скорость. Но это очень тяжело физически. У меня получается, у других, видимо, не очень. Есть, пожалуй, один человек, который делает «мой» старт не хуже меня самого - Константин Ушков, который сейчас тренируется в Волгограде у моего же тренера. Думаю, здесь, в Германии, Ушков вполне мог бы улучшить мировые рекорды и на «полтиннике», и даже на «сотне». Может быть, просто не хватило опыта.

- Еще год назад на ваших дистанциях с вами никто не мог соперничать. Сейчас ситуация изменилась или вы по-прежнему не видите себе соперников?

- Я не считаю, что у меня не было соперников. Так можно говорить тогда, когда следующий за тобой пловец финиширует через семь - десять секунд. А когда разница секунда-две, может случиться всякое. Просто чем я дольше выступаю, тем больше склоняюсь к мысли, что российским пловцам моего поколения изначально повезло. Мы прошли жесточайшую конкуренцию еще советских времен. Я очень хорошо помню, как на чемпионатах Союза основной финал «закрывался» результатом, который всего на полторы-две секунды был хуже первого. То же самое бывало на юношеских первенствах Европы. Это приучало драться за каждый метр, каждый поворот, касание. Вспомните Олимпийские игры - бронзовую медаль Влада Куликова на «сотне». Ведь по ходу дистанции он проигрывал. И сумел вырвать эту медаль в последнее мгновение касанием.

- После Олимпийских игр в вашей жизни что-то изменилось?

- Я стал более свободен в деньгах.

- Это правда, что после аварии, в которую попал ваш клубный автобус в декабре, вы купили на свои деньги новый?

- Отчасти да.

- Почему вы это сделали?

- Потому что «Волга» - мой клуб. И я не последний день в нем живу. Естественно, мне небезразлично все, что так или иначе с этим связано.

- Кстати, последствия аварии как-то сказались на вашей подготовке к сезону?

- Это покажет сам сезон. На сборе, куда мы с клубом уехали сразу после случившегося, я толком не тренировался - болела нога. Мне всегда тяжело начинать плавать после долгого перерыва, и каждый раз кажется, что так тяжело еще не было. Да и прошедший сезон легким не назовешь: после Игр я выступал еще на одних соревнованиях - в Мюлузе. Кстати, возвращаясь к вашему вопросу о соперниках: там я установил рекорд мира на дистанции 50 метров и тут же проиграл «сотню» австралийцу Майклу Климу. При этом даже обрадовался.

- Потому что опускаться время от времени на землю очень полезно. Стимулирует.