|
|
|
|
|
|
О чем же мы говорили больше - о плавании, или о картошке? Пожалуй, о картошке. О том, что он, Борис Зенов, купит себе участочек под Киевом (уже и место присмотрел) и займется наконец делом. Вот только контракт закончится… В моем представлении Зенов - тренер уникальный. Многое приходилось слыщать о его неудобоваримых личных качествах, но, как бы то ни было, большинство из олимпийских медалей в плавании брассом «сделал» именно он. Марина Кошевая, Марина Юрченя, Любовь Русанова, Лина Качушите, Светлана Варганова, Арсен Мискаров, Робертас Жулпа… Всех и свпомнить трудно. После того, как в 1989-м Зенов уехал в Австрию работать по контракту, австрийские газеты заговорили о его новой ученице Мартине Немец. Сама же Мартина под Рождество преподнесла публике сюрприз, заявив в одном из интервью: - Зенов хочет от меня невозможного. Нагрузки, которые он предлагает, не смогли бы вынести даже мужчины. В тот день, когда мы встретились с Зеновым в Вене, Мартина Немец установила очередной (побив свой же) рекорд страны. - Борис Дмитриевич, она могла бы стать олимпийской чемпионкой? - Могла бы. Но не станет. Это и обидно - девчонка талантливая, а работать по-настоящему не хочет. Не надо ей это. - Ну на ней же свет клином не сошелся? - Да и другим не надо. Понимаешь, я же ехал сюда с грандиозными планами, горел желанием работать так, как привык. А оказалось, что здесь напрягаться никто не собирается. Слово «должен» или «надо» австрийцы просто не понимают. Кому надо? В Союзе спорт дает возможность за границу поехать, пробиться как-то. А здесь он не дает ничего. Я говорю, допустим, спортсменам - у меня в группе их 11, - что лучшие поедут на сбор в Америку. А в ответ слышу, что одна - самолетом летать боится, а потому ни в какую Америку не поедет, у другого на это время запланирована поездка на Канарские острова, третий в институт готовиться поступать… Во время любого сбора запросто могут сказать, что устали, заболели, домой хотят. - Учеников в свою группу вы отбирали сами? - Если бы. В Зюдштадте - пригороде Вены, где я работаю,- расположены тренировочный центр и интернат. Там спортсмены живут, тренируются. Жилье, питание, форма обходятся каждому примерно в три тысячи австрийских шиллингов в месяц. На субботу-воскресенье, если нет соревнований, можно поехать домой. Отчислять никого нельзя - уплачено. Хотя по нашим меркам половину моей группы нужно гнать из плавания не задумываясь. - Ну, по нашим меркам, как я понимаю, в австрии мало что делается. Кстати, я разговаривала с польским тренером Анджеем Старшински, который уже восемь лет работает в одном из венских клубов, и он сказал, что результаты его прловцов начали расти лишь после того, как он начал постоянно хвалить своих учеников. - Этого еще не хватало! Я стану хвалить, а мне зададут резонный вопрос: почему австрийцев в таком случае до сих пор нет в мировых финалах? - А насколько, кстати, реально, что они там будут? - Маловероятно. Для того, чтобы научить их работать по-настоящему, изменить психологию, нужен не один год. Сейчас же мало того, что не работают, но и я слова сказать не могу. Назвал как-то одного лентяем - ты не представляешь, какой скандал поднялся. Приходится все время выбирать слова. - А что, запас немецких слов у вас уже так богат? - Нет, конечно. Но сказать, что языковой барьер непреодолим, я тоже не могу. - Ваших брассистов отличала в первую очередь техника. И я, честно говоря, плохо себе представляю, как можно объяснять ее тонкости, да и просто находить какой-то общий язык со спортсменом, не владея языком. Ведь не станешь работать по принципу «ныряй дальше, греби сильнее»? - Все, что я хочу объяснить, мне пока удается. Но толку-то от этого… Здесь на нас смотрят просто, как на наемную рабочую силу, не более того. - Местные тренеры тоже? - Понимаешь, мы сделали ошибку, стараясь сделать себе рекламу: мол, приедет Зенов в Австрию и всем покажет, что такое настоящий тренер. И у австрийцев еще до моего приезда сложилось негативное отношение. Если я великий, то они, получается, никуда не годятся. А какому тренеру приятно такое выслушивать? Поэтому и приняли в штыки. Спортсмены сами не всегда согласны жить в интернате - дома привычнее, многих связывает учеба. Тренеры же не горят желанием отдавать своих учеников. Ну а если их пловцы выигрывают у тех, что тренируются в Зюдштадте, так это просто выливается в общее ликование. - То есть получается, что вы работаете только потому, что связаны контрактом? - Естественно. Халтурить я не умею, но и радости, честно говоря, эта работа у меня не вызывает никакой, хотя оплачивается по австрийским меркам неплохо. - Ну а если предложат остаться еще на какой-то срок после Олимпиады? - Сильно сомневаюсь. Чтобы пловец попал в олимпийский финал, он должен за год до этого входить хотя бы в двадцатку сильнейших. По крайней мере в истории плавания исключений из этого правила почти не было. Может быть, можно вести речь об Олимпиаде 1996 года, но никак не о следующей. Да и не вижу я здесь плоаца, который хотел бы этого добиться. - Не могу понять одного: почти целую неделю я провела в австрийских бассейнах, и везде - огромное количество детей, занимающихся плаванием. Куда же они потом деваются? Неужели выбрать не из кого? - Представь себе. Плавать модно. Но это стоит денег. И позволить себе заниматься, да еще с тренером, который ставит технику, могут лишь наиболее состоятельные родители, у которых дети сытенькие, толстенькие, если ты обратила на это внимание. А когда чадо заканчивает школу, то главное - дать ему образование, потому что оно куда быстрее выведет в люди. За спорт-то денег здесь не платят. Или платят, но только на том уровне, до которого надо пахать и пахать. А зачем, когда все и так есть? - Что же получается - Борис Зенов, как великий тренер, кончился? Или по приезде в Союз вновь рискнете доказать? - Ни за что. Устал я. Сплю и вижу себя на даче. И гори оно все ясным пламенем… 1991 год
|
Плавание - Тренеры