|
|
|
|
|
|||
Президент трех спортивных федераций по водным видам спорта рассказал в интервью РИА Новости, почему за 18 лет, проведенных в синхронном плавании, не перестает им восхищаться, предсказал, что в хайдайвинге в ближайшее время наверняка появятся китайцы, и признался, что не исключает появления в российском водном поло тренера-иностранца - Давайте начнем с наиболее проблемной зоны: вы возглавили федерацию водного поло уже будучи руководителем синхронного плавания и прыжков в воду. Зачем вам понадобилось браться за вид спорта, в котором с мужской командой на протяжении достаточно многих лет не связано ничего, кроме позора? - Хороший вопрос. На самом деле у меня достаточно давно была идея объединить все водные виды, как это сделано в FINA (Международной федерации плавания – прим. ) и LEN (Еврорпейской лиге плавания – прим.). Что касается водного поло, этим видом спорта я когда-то занимался, и в плавание пришел как раз оттуда. Более того, моим ватерпольным тренером был великий специалист – Борис Никитич Попов, который в 1979-м возглавил сборную страны и через год завоевал с ней золотые олимпийские медали. При этом я был крайне далек от того, чтобы брать на себя за руководство федерацией, даже не задумывался об этом. Помню, в Казани у нас шла пресс-конференция, в ходе которой мне позвонил помощник президента Игорь Левитин и предложил подумать о том, чтобы выставить свою кандидатуру на выборах президента федерации. До самих выборов в том момент оставалось ровно две недели. Я, честно говоря, был в шоке. Выборы – это ведь не просто мероприятие для галочки, а серьезная ответственность. Приходят люди, в том числе очень заслуженные, которые в этом виде спорта прожили жизнь, много чего выиграли, много каких руководителей видели, и ты должен их убедить поднять руку за тебя, а не за кого-то другого. За эти две недели я провел множество встреч, и только когда почувствовал, что меня реально готовы поддержать, дал согласие идти на выборы. - Пожалеть об этом еще не успели? - Нет. Водное поло – интереснейший вид спорта. За два года мы успели сделать довольно много. Например, инициатива поменять правила, принадлежала как раз мне. Все признавали, что старые правила сделали игру совершенно неинтересной, люди перестали приходить на трибуны. И мы вместе с Андреем Крюковым, который входит в бюро FINA и возглавляет сейчас все мировое водное поло, вышли с инициативой пересмотреть правила, сделать игру более динамичной и красивой. На мой взгляд, это удалось. Если раньше за весь матч забивалось 8-10 голов, то сейчас 20-22. России, кстати, новые правила на руку: наши ватерполисты всегда были очень сильными пловцами, соответственно шансы добиться успеха возросли. Прежние правила поощряли итальянский стиль игры: зажали, утопили, пас на «столба» - гол. Не так давно я был на этапе Кубка мира в Загребе, так там наша мужская сборная хоть и проиграла Италии, но вела до третьего периода со счетом 9:6. Ко мне потом подходили очень многие – отмечали, насколько сильно водное поло изменилось в лучшую сторону. Немного обидно было другое: я настаивал, чтобы мы начали играть в своем внутреннем чемпионате по новым правилам еще до того, как они были утверждены официально. Американцы, кстати, именно так и поступили. Но наши профессионалы меня тогда не услышали. Пробивание каких-то новых решений дается пока тяжело. - Какая задача-минимум стоит сейчас перед мужской ватерпольной сборной? - Отобраться на Олимпийские игры в Токио. В связи с этой задачей мы уже подали заявку на то, чтобы отборочный олимпийский турнир был проведен в Санкт-Петербурге. Уже есть определенная поддержка со стороны руководителей мировых федераций, хотя понятно, что турнир знаковый, поэтому мы не единственные, кто хотел бы забрать его себе. - И каковы шансы? - Как в том анекдоте – 50 на 50. Либо получим, либо нет. - Ваши позиции в FINA позволяют вам в каких-то ситуациях перетягивать одеяло на себя? - Конечно. Как и позиции в LEN. Нам фактически удалось договориться вернуть в состав техкома Европейской лиги плавания Евгения Шаронова, которого оттуда убрали после того, как в 2016-м президентом LEN стал итальянец Паоло Барелли. - Одновременно с Шароновым с позиции члена Бюро LEN был смещен и четырехкратный олимпийский чемпион Владимир Сальников. Означает ли это, что Европейская лига плавания придерживается антироссийской политики? - Я бы так не сказал. В технический комитет LEN по синхронному плаванию у нас сейчас входит Ольга Брусникина, в техком по прыжкам в воду – главный тренер российской сборной Светлана Моисеева, «открытую воду» представляет Алексей Акатьев. Через год планируется создать комиссию атлетов, уже есть договоренность с президентом LEN, что туда войдет Евгений Коротышкин. С Барелли у меня прекрасные отношения, я приезжал по его приглашению в Рим, где мы общались на протяжении целого дня и обсудили абсолютно все рабочие вопросы. Понятно, что это сильная личность с довольно большими амбициями, но при этом Паоло абсолютно адекватен. Мы довольно много сотрудничаем в решении разного рода организационных вопросов. Например, берем на себя проведение соревнований, которые по тем или иным причинам не может провести та или иная европейская страна. Именно так был проведен недавний кубок Европы по синхронному плаванию. По организации соревнования прошли на ура, они ежедневно собирали по четыре тысячи зрителей при том, что официально «Невская волна» вмещает всего две. Мы потрясающе провели там же в Питере Конгресс LEN. Для меня, как и для Евгения Коротышкина, который очень много мне помогал, это был первый подобный опыт, и было, конечно же, очень приятно, что по окончании мероприятия представители всех 54-четырех стран-участниц высказались в том плане, что Конгресс однозначно получился лучшим в истории. Тем более что для нашей страны это в некотором роде знаковое событие. - Почему так считаете? - Потому что время непростое сейчас. Какие-то бесконечные санкции, кого-то не допускают к соревнованиям, сами соревнования отбирают. Сейчас могу признаться, что вообще не был уверен в том, что к нам в Питер приедут все приглашенные. Но приехали все без исключения. - Один из тренеров российской мужской сборной по водному поло сказал, что сильнее всего нашей команде сейчас не хватает веры в свои силы. - Не совсем согласен. В той же Европе наших ребят уже начали замечать и отмечать. Они за нами следят, знают игроков поименно, признают, что у нас есть игроки экстра-класса. Сейчас мы рассматриваем идею создать в одном из российских клубов своего рода базовую команду и, возможно, пригласить в нее тренера-иностранца. Чисто по моему непрофессиональному мнению, большинству наших игроков банально не хватает физики. Если три периода они еще как-то выдерживают, а в четвертом начинаются проблемы. А сейчас ведь в мире почти не осталось слабых в этом отношении команд. - Как экс-ватерполиста и экс-пловца занесло в синхронное плавание? - Абсолютно случайно. Был 2001-й год, я работал в банке «СБС АГРО» – занимал должность вице-президента, и ко мне пришел кто-то из синхронисток с предложением возглавить московскую федерацию, которая на тот момент была бесхозной. Я согласился. Тогдашний президент российской федерации синхронного плавания Игорь Карташов когда узнал об этом, рассмеялся: «Думаешь, ты пришел на какой-то конкретный срок? Ошибаешься. Синхронное плавание – это навсегда». Он был прав. Прошло 18 лет, а я все еще в синхронном плавании. Недавно был на турнире, где выступали семи-девятилетние дети. Когда в Питере я рассказал своим иностранным коллегам, что на том турнире было 400 участников, они взмолились: мол, не могли бы вы развивать синхронное плавание в своей стране не так масштабно? И так весь мир за вами сколько лет гонится, никак догнать не может. - Работать с синхронистками вам легко? - Не то слово. Каждый раз поражаюсь работе Татьяны Покровской (главного тренера – прим.). У нее каждый механизм системы работает как часы, ни единого сбоя. За каждый участок работы отвечает конкретный специалист, каждый знает свой маневр, при этом на бортике нет ни одного лишнего человека. В Бразилии я сам наблюдал, как одна из спортсменок пожаловалась, что у нее болит нога, а через несколько секунд с ней прямо на бортике возились три массажиста. - Рискую вас обидеть, но иногда кажется, что роль президента в столь автономно-успешном виде спорта сводится к фразе из известной рекламы: «А ты налей и отойди». - Это и так, и не так. При том, что я абсолютно спокоен за сборные команды страны и никогда не лезу во внутреннюю кухню, есть целый ряд вопросов, решать которые приходится мне. Это и международный календарь, и турниры, которые мы проводим у себя в стране, и взаимоотношения с FINA и LEN. - Вячеслав Колосков, который много лет входил в высшее руководство Международной федерации футбола, как-то признался, что за первые годы своей работы в FIFA выпил какое-то нечеловеческое количество всевозможных спиртных напитков, налаживая с коллегами неформальные отношения. И что никогда не сумел бы стать там по-настоящему своим, если бы был непьющим. - Могу лишь подписаться под каждым словом Вячеслава Ивановича. Это действительно так. Руководство всех международных федераций – это определенная каста: если там человека не приняли, то не примут уже никогда. - Много раз слышала, что тотальное российское доминирование в синхронном плавании нравится в FINA далеко не всем. Вы это как-то чувствуете? - Абсолютно нет. Видно ведь невооруженным глазом, что в сравнении с девочками той же Покровской или Татьяны Данченко все остальные – это первый класс, вторая четверть. Да, это может не нравиться, но спорт есть спорт. - При вашей ватерпольно-плавательной карьере и горячей любви к синхронному плаванию, вы занимаете пост председателя технического комитета FINA по прыжкам в воду. Где логика? - Вы помните, как нас с вами много лет назад познакомил Денис Панкратов? Мы разговаривали как раз о прыжках в воду, и вы меня спросили, понимаю ли я, куда собираюсь сунуться. Но не пожалел ни разу. Чем дольше я работаю с прыгунами, тем сильнее ими восхищаюсь. В моем понимании, это вообще самый тяжелый вид спорта, причем не только с точки зрения техники. Если в том же синхронном плавании все в принципе понятно, то здесь бывает достаточно одного прыжка, чтобы положение лидеров изменилось самым кардинальным образом. Как подобное напряжение выдерживают на соревнованиях тренеры на бортике, для меня до сих пор загадка. - Вы пришли в прыжки в воду менее чем за два года до Игр в Лондоне, когда в плане результатов все было относительно хорошо. Но уже к следующей Олимпиаде команду стали сотрясать бесконечные скандалы, в центре которых постоянно находился один и тот же человек – главный тренер. Как удалось выбраться из этой ситуации? - Для меня это реально был очень сложный период. Настолько, что я даже пошел к тогдашнему спортивному министру Виталию Мутко – посоветоваться, что делать, какие принимать решения. Виталий Леонтьевич тогда дал мне очень правильный совет, за что я был очень ему благодарен. Он сказал: «Ни в коем случае ничего не меняй, не делай никаких перестановок. Результат уже в значительной степени предрешен и за оставшийся до Игр год ничего не исправить». У меня в том момент, честно скажу, были совсем другие мысли: хотелось немедленно что-то сделать, немедленно что-то изменить. О том, что ни на какие действия уже не остается времени, я в тот момент даже не думал. - А сами понимали, почему специалист, которого после Игр в Лондоне вы сами называли лучшим тренером мира, вдруг оказался диктатором на грани самодурства? - Не знаю, что произошло. Я же никогда не вникал во внутренние вопросы, считал, что это вообще не моя компетенция, но незадолго до Игр-2016 ко мне пришли все тренеры команды и сказали, что работать с главным тренером они не могут. Потому что разговор у него со всеми был один: «Я главный, я все здесь решаю, если кому что не нравится – пошли вон!» Вот и получилось, что человек взял на себя всю ответственность, и провалил все, что можно. Ну а после тех Игр главным тренером стала Светлана Моисеева. Причем выбирал ее не я, а тренеры команды. Честно скажу, мне очень приятно, что успех не заставил себя долго ждать – Илья Захаров и Евгений Кузнецов стали в синхроне чемпионами мира (2017), победили китайцев. Саша Бондарь с Виктором Минибаевым завоевали серебро на вышке, девочки две медали взяли, словом, команда подбирается хорошая, да и молодые ребята есть на подходе. - И по-прежнему стоит цель обыграть китайцев? - Они не такие уж непобедимые на самом деле. При жесткой конкуренции начинают ошибаться, просто судят их по инерции более чем лояльно, чем остальных, не замечая очевидных ошибок. В Лондоне перед заключительным прыжком Кузнецов и Никита Шлейхер выигрывали у китайцев на трамплине почти 20 баллов и тем, чтобы опередить наших ребят, надо было набирать в заключительной попытке 95 баллов. Они набирают 95,76, при том, что прыжок был выполнен далеко не лучшим образом. Бороться с этим сложно. Те, кто выставляет оценки более жестко, как правило, оказываются в меньшинстве и рискуют вообще не попасть в бригаду на следующие турниры. В Лондоне как раз после того мужского финала я собрал совещание, на котором как президент техкома, сказал, что с этого дня начинаю открытую войну против судейства в пользу КНР. Когда китаянка прыгает враскорячку, с недотянутыми носками и коленками, когда ей ставят 9 баллов за прыжок, за который любому другому спортсмену выставляют 4.5, это уже не лезет ни в какие ворота. Могу сказать, что судьи прилично напряглись. Понятно, что эта ситуация складывалась в прыжках в воду на протяжении слишком многих лет, чтобы в одночасье ее изменить, но тем не менее чемпионат мира для нас – это как билет на войну. - Что скажете по поводу пока еще новой прыжковой дисциплины – хайдайвинга? - В 2024 году хайдайвинг скорее всего станет олимпийским видом. И я рад, что мы вовремя задумались о том, чтобы его развивать. Французы, если вы еще не в курсе, уже оформили гражданство своей страны англичанину Гэри Ханту (чемпион мира и неоднократный победитель Мировой серии – прим.), и он может представлять на Играх в Париже Францию. Мы же в этом году проводим у себя два этапа Кубка мира – в Ялте и в Грозном. Правительство Чечни нас очень сильно поддерживает и уверен, зрителей будет море. Бассейн для хайдайвинга мы планируем привезти с собой и установить. - В Китае, насколько мне известно, новые бассейны строятся с 27-метровой вышкой, хотя сами китайские спортсмены хайдайвинг не жалуют и на соревнованиях не появляются: после нескольких неудачных случаев панически боятся ударов об воду. - Это они пока не появляются. Но наверняка готовят своих спортсменов к тому, чтобы выступить на Олимпиаде. Похожая ситуация была ведь в плавании на открытой воде, когда все вокруг твердили, что у России в этом виде нет конкурентов. Как только плавание на открытой воде стало частью олимпийской плавательной программы, туда в массовом порядке хлынул народ из бассейна. И что мы имеем теперь? - Какие шаги делаются в российском хайдайвинге в плане подготовки собственных кадров? - Есть неплохие ребята в Казани, там же они и тренируются: бассейн, если вы помните, высокий и позволяет прыгать со специальной площадки, укрепленной на балках под крышей. Похожий по конструкции бассейн, кстати, сейчас строится в Москве в Косино. Там запланированы вышки высотой 27 метров, 20, 10 и так далее. Стараемся быть в тренде, как говорится. Вид спорта-то совершенно сумасшедший, с огромной телевизионной перспективой. - Виталий Мутко как-то сказал, что, пока мы не построим в России как минимум 20 бассейнов для прыжков в воду, о конкуренции с китайцами можно забыть. - Он прав. Сейчас у нас фактически нет специализированных прыжковых центров. Нет ни одного открытого бассейна, который можно было бы использовать, как полноценную летнюю базу. Мы с Татьяной Покровской были на приеме у вице-премьера правительства России Ольги Голодец как раз по этому вопросу, уже нашли землю под строительство недалеко от Алушты на берегу моря, так что дело сдвинулось с мертвой точки. - Что сейчас является для вас наиболее больной темой за год до Олимпийских игр? - В синхронном плавании и прыжках в воду я не вижу никаких проблем, остается водное поло. В ходе визита к Голодец мы договорились провести совместное совещание по вопросам развития водного поло в стране. Конечно же я хочу, чтобы у нас было минимум 16 команд-мастеров приблизительно одного уровня и чтобы каждая из этих команд содержала детскую спортивную школу. Обидно ведь безумно: бассейн клуба ЦСК ВМФ, из которого вышли десять олимпийских чемпионов, сейчас просто закрыт для спорта, а команды не существует. - Идея объединить все водные виды спорта в единую ассоциацию по прежнему актуальна, или вопрос закрыт уже окончательно? - По моей информации продолжается процесс регистрации, мы постоянно подписываем какие-то документы, просто длится все это уже два года. - А в чем на ваш взгляд заключается преимущество подобного объединения? - Опыт FINA и LEN показывает, что это прежде всего удобно с организационной точки зрения, со спонсорской. У меня есть мечта, например, провести объединенный чемпионат России по водным видам спорта по тому же самому принципу, по которому проводятся чемпионаты мира и Европы, которые включают в себя все шесть водных дисциплин – плавание, синхронное плавание, открытую воду, водное поло, прыжки в воду, хайдайвинг. Представляете, как заманчиво это было бы для телевидения, для журналистов, для зрителей, сколько можно было бы собрать рекламодателей, готовых вложить в мероприятие свои деньги? Это как в бизнесе: две компании по отдельности могут стоить по миллиону, а вместе вполне способны уйти за пять или десять. У нас сегодня на спорт тратятся огромные деньги, при этом сами федерации, как правило, ничего не зарабатывают. Вот я и хочу попытаться эту ситуацию изменить. Начать зарабатывать, как это происходит во всем мире. Та же FINA получает с Олимпийских игр до ста миллионов долларов. Когда Казань принимала у себя чемпионат мира-2015, на его проведение было потрачено 150 миллионов долларов. А заработали по итогу миллиард: зрители, туристы, реклама… Мне, кстати, рассказывали, как представители Казани во главе с мэром Ильсуром Метшиным приезжали в Швейцарию в офис FINA, чтобы выказать намерение провести у себя чемпионат. Их спросили: «Простите, а Казань – это где?» Метшин – человек с юмором, не растерялся: «Да это же наша команда футбольная в 2009-м «Барселону на ее поле обыграла!» А сейчас Казань, как плавательную державу, знает весь мир. В этом году мы пошли еще дальше: на днях подписали соглашение о том, чтобы через пять лет провести в Уфе Евразиаду. Под это в городе будут строиться новые спортивные сооружения, дороги, стадионы, гостиницы и так далее. - Вы ведь сами в свое время много выступали в соревнованиях категории «Мастерс». - Не просто выступал, а был в своей возрастной категории чемпионом Европы, установил там рекорд мира. В 2012-м стал чемпионом мира в Италии, причем в финале на 100 м брассом рядом со мной плыл итальянец Рико Ролли и на финише при полных трибунах я выиграл у него 0,03. Иногда мне кажется, что Барелли до сих пор простить мне этого не может. 2019 год
|
Водные виды спорта
