|
|
|
|
|
|||
Поезд из Цюриха идет до Золотурна полтора часа. В 14.15 он прибыл на крохотный городской вокзал, еще через час, согласно нашей предварительной договоренности, в арочном проеме въезда в старый город появилась темно-синяя «Ауди». За рулем – Попов. Рядом – его тренер Геннадий Турецкий. - Вы готовы? Поехали! ПРОГУЛКА ПО БОРТИКУ В 16.00 тренировка. Уже вторая. Первая – в восемь утра. Утром за рулем тренер. Ездить в бассейн, который расположен на верхушке горы в соседнем Биле (30 минут быстрой езды от Золотурна) на двух машинах – нет смысла. Весь процесс отлажен, как часы. Через 10 минут после того, как машина запаркована у спорткомплекса, сам Попов уже в воде, а тренер, стоя босиком на теплом, почти горячем полу, пишет задание на специальной доске. Четыре 25-метровые дорожки, стеклянная стена, за которой – вид на Биль с высоты птичьего полета, восторженные взгляды немногочисленного персонала и огромный портрет смеющегося Попова на стене с поздравлениями по поводу прошлогоднего чемпионата мира, откуда пловец вернулся с тремя золотыми медалями. Идиллия, да и только. Иногда у Турецкого появляется дополнительная работа – консультационные тренировки местных пловцов. Тогда рядом с первой доской ставится вторая, а в руках тренера появляется еще один секундомер. Но большей частью Попов плавает в одиночестве. На бортике – ласты, лопатки, пенопластовые поплавки-колобашки, резиновые жгуты и прочая плавательная утварь. «Эти лопатки не фотографируйте, - говорит тренер, и как всегда непонятно, шутит он или серьезен. – Форму я придумал сам, правда, запатентовать не успел. Благодаря им рука в воде движется по единственно правильной траектории». Фотоаппарат я на всякий случай убираю. Просто брожу рядом с Турецким по бортику, включив диктофон и не особо задаваясь вопросом: то ли тренер разговаривает со мной, то ли просто размышляет вслух. - Олимпийские игры предъявляют колоссальные требования. В особенности к лидерам. Спортсмен должен быть настолько сильно подготовлен, что никакие неблагоприятные события не должны выбить его из колеи. Поэтому моя задача - найти все резервы, чтобы поднять Попова на еще более высокую ступень. Не просто перевести его из одного состояния в другое, но дать дополнительное движение вперед. За полгода до Игр в Атланте я, помнится, сказал: «Саша, готовься, что оппозиция на «сотне» у нас будет на 48,5 - 48,6». Он вначале не поверил (Попов победил в Атланте с результатом 48,74 – прим. Е.В.). Хотя через пару месяцев я убедил его в том, что он недооценивает соперников. Что надо быть готовым плыть из 48 секунд. Тогда не будет нужды использовать весь ресурс, чтобы коснуться финиша первым. Но так не получилось. В том числе по объективным причинам. Слишком много образовалось неблагоприятных факторов. Саша был в одной команде, я - в другой и находились люди, которые всерьез считали, что я не имею права подходить к Попову в Атланте, работать с ним в бассейне. Большинство коллег понимали, что это – полная чушь, но ведь было… Вы и сами, наверняка, помните, каким тяжелым получился заплыв на 100 метров. Думаю, что причина, по которой Саша подарил мне ту золотую медаль, заключалась в том, что он просто не хотел держать столь тяжелую память у себя. Хотя был способен проплыть гораздо быстрее… Тренер ненадолго отвлекся и к явному неудовольствию Попова вынес на бортик небольшой мяч. - Со стартом у нас немножко не ладится. Придумал, вот, упражнение – из легкой атлетики. Полночи думал. А ему не нравится. Неудобно. Не ко времени, значит. Собственно, я и не настаиваю. Вообще стараюсь ему не мешать – это самое главное в совместной работе. Показываю направление, даю какие-то идеи, которые могут быть реализованы. Что-то он принимает, что-то – нет. Успех длительного творческого контакта заключается в том, что люди должны не только уважать друг друга, но и помогать. Ключ достижений Попова – в его удовлетворении тем, что он делает на протяжении всех этих лет. Не думаю, кстати, что Саша сильно отличается от других спортсменов талантом или работоспособностью. Принято считать, что главная цель в спорте - всех победить. Или, скажем, победить себя. На самом деле это не так. Гораздо важнее раскрыть себя, почувствовать, что ты можешь то, чего не мог раньше. Когда у какого-то одного педагога, будь то в спорте, музыке, балете, все ученики становятся знаменитыми, это говорит лишь о том, что педагог знает, как раскрыть их личностный потенциал. К чему это приводит? К тому, что спортсмен или артист может реализовать себя без внутреннего напряжения. Отсюда и появляются шедевры. - После Афин ваша совместная работа будет закончена? – рискнула перебить я. Турецкий пожал плечами. - Вопрос, будет ли Попов продолжать плавать после Афин, сейчас очень популярен. И, скажу вам честно, не сильно мне нравится. Тем, что он как бы воздвигает в сознании спортсмена некую стену, разделяя жизнь на «до» и «после». На самом деле ничего такого не происходит. Спорт для Саши не является единственно важной частью жизни. Возможно, он выберет совершенно иное направление в жизни, и это будет абсолютно естественно. Важно не торопиться с принятием решений - они придут после Олимпиады. Мы ведь не сразу пришли к тому, чтобы продолжить карьеру после Сиднея. Много разговаривали. С моей точки зрения не имело никакого смысла просто продолжать плавать. Нужно было делать дополнительный шаг вперед, задаваться целью стать лучше. Тогда Саша со мной согласился. Физически он мог бы плавать на высоком уровне и до 50-ти. Вопрос лишь в том, насколько это ему интересно. 720 ШАГОВ Весь Золотурн – от одной крепостной башни до противоположной – 720 шагов. Снаружи тоже Золотурн – с замками, домами и домиками и населением в 20 тысяч жителей. Но все же настоящий город – здесь, в крепостных стенах, на мощеных брусчаткой улочках, где постояльцам отеля, словно домочадцам, вместе с ключом от комнаты выдают еще один – от входной двери, а дважды в неделю – по средам и субботам – раскидывается нехитрый крестьянский рынок. Любимых мест у семьи Попова здесь три. Шестилетний Вовка предпочитает музей оружия, разместившийся в одной из старинных башен. Трехлетний Антошка – олимпийский ребенок, родившийся в Канберре через неделю после сиднейских Игр, на каждой прогулке непременно косит глазом на громадный (по местным меркам) магазин игрушек, где регулярно оседает солидная часть папиных заработков. А вот потом обязательная остановка делается в кафе-кондитерской, в которой подают необыкновенно вкусный горячий шоколад и столь же чудесные фирменные золотурнские пирожные. В Швейцарии не принято демонстрировать внимание знаменитостям, и уж тем более подходить за автографами, как это сплошь и рядом случалось по отношению к Попову в Канберре. Однако безразличие это кажущееся. Стоило мне зайти в крошечную фотостудию и попросить переписать цифровую съемку на диск, как пожилой хозяин, едва увидев картинки, с удовольствием проявил осведомленность: «Это – Попофф? Знаю, он живет здесь уже год. Заходил даже. Один раз – купить фотопленки. Дважды – проявить их и напечатать карточки». Год с небольшим назад, когда решение перебраться из Австралии в Европу было принято окончательно, Поповы намеревались обосноваться в Биле, где располагается штаб-квартира фирмы «Омега». Но остановили выбор на Золотурне. Менее промышленном и более спокойном. Распорядок жизни выдающегося пловца прост и на первый взгляд скучен: тренировка, дневной сон, еще одна тренировка и вновь возвращение домой – в небольшую, из четырех комнат, арендуемую квартиру в двух шагах от городского центра. На самом же деле такая жизнь устраивает семью как нельзя лучше. - Главная проблема Саши в том, что большую часть времени он не принадлежит себе, - сказал по этому поводу Турецкий. – С одной стороны, мне нравится, что у него тысячи поклонников, что в бассейне к нему подходят дети, берут автографы, просят разрешения сфотографироваться. В то же время это отнимает немало сил. Личная жизнь сведена к минимуму. Попов постоянно находится как бы на сцене, на пьедестале. А хочется порой – и я это вижу - найти щель и в ней спрятаться. Только не всегда это удается. Воспитание сыновей, дом, хозяйство почти целиком лежит на плечах Даши. Вовка по утрам самостоятельно ходит в садик, Антон остается дома с мамой и «австралийкой» Соней – коккер-спаниелем, купленным в подарок главе семейства сразу после рождения второго сына. В конце 1996-го, увозя в Австралию будущую супругу, Попов сказал о ней: «От Даши исходит тепло, от которого не хочется уходить». Сейчас таким теплом и уютом пронизан весь дом. Из которого не хочется уходить даже гостям. Что касается хозяев, то не особенно и уйдешь – но это уже другая история. Прозаическая и нельзя сказать, чтобы радостная. В момент моего появления Попов хмуро изучал пришедшее по почте письмо из ФИНА - Международной федерации плавания. - Извещают, что у меня – две неявки на внесоревновательный допинг-контроль. Мол, комиссия приезжала в Золотурн и не обнаружила меня дома. Сейчас посмотрим... Пловец потянулся за спортивным дневником. - Понятно. Первый раз они приезжали в тот день, когда пришлось отменить тренировку – я отвозил в аэропорт Цюриха Алексея Федоровича Красикова и Стасю Комарову – они были у нас на тренировочном сборе (Красиков – первый тренер Турецкого, Комарова – чемпионка Европы-2002 в плавании на спине – прим. Е.В.). Даша с детьми в это время была в бассейне – по четвергам она ходит в тренажерный зал. Надо же, пишут, что в дверь звонили. И что им никто не открыл. Прям Интерпол какой-то. Сейчас выясним, где я был во второй их приезд. Ага, в Берне. Николасу Хайеку – владельцу и генеральному директору Swatch Group вручали орден Почетного Легиона, и он лично попросил меня присутствовать на церемонии во французском посольстве. Утром я, помнится, потренировался, а после обеда поехал в Берн на машине. Теперь ведь все это письменно объяснять нужно. А то ведь действительно две неявки засчитают. Как же надоело… Спустя пару дней, проводив Попова в Москву на встречу с президентом России и бал олимпийцев, тема допинг-контроля всплыла вновь – в разговоре с Турецким. - Поездка-то внеплановая, - вздохнул тренер. – А вдруг снова комиссия объявится? С моей точки зрения антидопинговая система должна, прежде всего, защищать «чистого» спортсмена от тех, кто принимает запрещенные средства. На деле же получается, что даже такой человек, как Попов, у которого за 15 лет выступлений не возникало ни единой проблемы, связанной с фармакологией, подспудно чувствует себя виноватым уже потому, что не оказался в нужном месте в оговоренное время. Должен постоянно информировать ФИНА обо всех своих передвижениях, даже самых незначительных. А так не всегда получается. Ну не мог же Саша отказать тому же Хайеку? Или сейчас – Путину? Теперь надо оправдываться. Почему – я не понимаю. С одной стороны, существуют права человека. С другой – вроде и нет их … ДО И ПОСЛЕ В один из дней моего пребывания в Золотурне, мы возвращались с тренировки с Поповым вдвоем: Турецкий на своей машине сопровождал в бассейн приезжую киногруппу. Тренировка оказалась тяжелой, поэтому какое-то время ехали молча. Взглянув на осунувшееся лицо Попова, я все-таки не выдержала. - Вы столько лет оторваны от друзей, от родных, должны подчиняться жесточайшему режиму и все это - ради того, чтобы в очередной раз проплыть 100 метров за 48 секунд? - Когда придет время заканчивать, нужно будет сесть и подумать: все ли я сделал в спорте, на что был способен, - после небольшой паузы ответил пловец. - Если найду новые стимулы, то, возможно, и не стану заканчивать карьеру. Ну а если со спокойной душой скажу себе, что сделал все, то уйду. Спортсмены – достаточно амбициозные люди. Чем больше выигрываешь, тем хочется больше и больше. Думаю, это один из самых сильных стимулов в спорте. И постоянный вызов самому себе. Когда в 20 лет я стал двукратным олимпийским чемпионом в Барселоне, то, если честно, не очень понимал, что произошло. Для меня в тот момент это был не более чем очередной обычный турнир. Понимание пришло года через полтора. Почувствовал, что значит выходить на старт, когда на плечах такой груз ответственности. В Атланте для меня было делом принципа не проиграть американцам у них дома. Первый финал – на стометровке – оказался самым тяжелым из всего, что когда-либо было в моей жизни. До сих пор помню ту двадцатитысячную ревущую толпу на трибунах. Не знаю, как другие спортсмены, но я очень хорошо ощутил, насколько способна деморализовать, выбить из колеи одна лишь звуковая волна, которая обрушивается сверху. Как она уничтожает все на своем пути. Именно тогда понял, что главное – не поддаться. Если бы дрогнул, то ничего не смог бы сделать. Что касается последних Игр… Первый раз я попал в олимпийский бассейн Сиднея в 1997 году. Он мне сразу не понравился. Хотя сооружение прекрасное. Но я почувствовал себя неуютно. И каждый раз, когда предстояло в нем соревноваться, это доставляло неудовольствие. Поэтому Игры в Сиднее не то чтобы стали кошмарным сном, но никаких приятных воспоминаний не оставили. - Хотя бы иногда на вас давит возраст? - Бывает тяжело. Особенно когда не очень ладится в тренировках. С психологической точки зрения возраст, как мне кажется, играет не очень большую роль. Когда я только начинал плавать, считалось, что уходить нужно в 24-25. Сейчас все по-другому. Человек или плывет, или нет. Сколько ему при этом лет – не столь важно. В принципе я мог уйти из спорта еще в 1996-м. Но так получилось, что после ранения хотелось во что бы то ни стало вернуться к нормальной жизни. А вся нормальная жизнь для меня была связана с плаванием. Не скажу, что было легко. Помню когда первый раз - спустя три месяца после операции - прыгнул со старта в бассейн, то врезался в дно. Шов тянул и прогнуться, чтобы удержаться на поверхности, было совершенно невозможно. То же самое происходило после поворотов. - Что для вас плавание сейчас? Смысл жизни, любимое занятие, способ зарабатывания денег? - Все это уже было. На данный момент это скорее творчество. - Получается, деньги вообще вас не волнуют? - Когда в 1993-м я приехал в Австралию, у меня с собой было 3 тысячи долларов. Все, что я заработал на Олимпийских играх в Барселоне. Но даже тогда в моем понимании богатство определялось не деньгами. А близкими людьми, на которых можно положиться в любой ситуации. Сейчас я финансово независим, и это меня вполне устраивает. Да и на старт встаю не для того, чтобы заработать очередные десять, двадцать или сто тысяч долларов. А для того, чтобы выиграть. Остальное вторично. - Трудно ли быть Поповым? - Стараюсь не отходить от каких-то правил, которые установил сам для себя. Если выступаю, то только тогда, когда способен плыть быстро. Если нет – ни за какие деньги на старт не выйду. Не только потому, что мне неинтересно. Считаю, что не имею права себе этого позволить. Если соглашаюсь общаться с журналистами, то обязан найти время для разговора, независимо от того, нравится мне это или нет. Если тренируюсь, то должен доработать до конца, а не бросать начатое на полдороге. - Каким достижением своей жизни вы гордитесь больше всего? - Сейчас домой приеду, а они на диване сидят, мультики смотрят. Вот это – самое главное, что у меня в жизни есть. 2004 год
|
Водные виды спорта - Спортсмены 
