|
|
|
|
|
|||
Чемпион мира-2017 Антон Чупков, взявший паузу перед следующим сезоном, рассказал в интервью Р-спорт, почему был не слишком удачлив в розыгрыше Кубка мира, объяснил, чем для него сложен выход из поворота, и пообещал когда-нибудь набрать вес. - Антон, поскольку золотая медаль, завоеванная летом на мировом первенстве, стала в вашей карьере первой победой столь высокого ранга, задам банальный вопрос: что изменилось в вашей жизни после того, как вы стали чемпионом? - Ничего. Вообще ничего. Так же хочется работать, хочется плавать. - Сколько времени вам понадобилось на то, чтобы осознать реальность одержанной победы? - Как только медаль надели на шею, я сразу понял: вот оно, пришло… - Обычно спортсмены говорят, что на осознание этого нужно время. Вы, получается, выходя в Будапеште на старт, были стопроцентно уверены в победе? - Не то, чтобы уверен, но после полуфинала уже понимал, что могу взять «золото». Мы с моим тренером (Александром Немтыревым) все заранее обговорили, тактика – с особенным упором на вторую половину дистанции - тоже была наработана. - Пытаюсь представить, каково это: выходить на старт, в глубине души понимая, что осталось потерпеть две с небольшим минуты – и ты уже чемпион. - Об этом я как раз не думал. Были мысли, что предстоит бороться с японцами. Возможно - до последних метров. Получилось оторваться чуть раньше. Вот и все. - Все тренеры-брассисты утверждают, что с технической точки зрения, да и с методической тоже, 100 и 200 метров – совершенно разные дистанции. Вы более успешны на двухсотметровке – по крайней мере свою олимпийскую бронзу и золото мирового первенства завоевали именно там. Эта дистанция дается вам проще? - «Сотня» вдвое короче, поэтому, мне всегда кажется, что плыть ее легче. Но почему-то усталость всегда примерно такая же, как и на 200. Хотя 200 метров мне хорошо «заходит», не могу сказать, что приплываю к финишу совсем мертвым. Это, наверное, и означает, что у нас с тренером хорошая тактика, правильная. - А хоть раз в жизни случалось, что коснулся финишной стенки – и все, силы кончились? - Да, на августовском этапе Кубка Мира, который сразу после чемпионата мира проходил в Москве. Там я из себя вообще все свои силы выжал на 200 метров брассом. - Ради чего? - Хотел почувствовать, каково это - выложиться на дистанции полностью. По новым правилам, я стартовал только в вечернем финале – как призер Олимпийских игр. И приплыл третьим. - Стартовать «с листа», не имея возможности размяться в утреннем заплыве, оказалось проще, или сложнее? - На чемпионате мира я бы, наверное, не смог бы быстро проплыть вечером если бы не утренний заплыв. Он помог «расплыться», почувствовать соревновательную энергетику, выпустить лишнее напряжение - все-таки это первая дистанция была для меня. Кубок мира – это вообще другое. Для начала, это «короткая» вода, где в два раза больше и поворотов, и выходов. Хотя на третьем этапе Кубка мира в Эйндховене я проплыл по своему лучшему результату - на три секунды быстрей, чем в Москве. - У вас проблемы с поворотами? - Сами по себе повороты – это ерунда. Вот выход из поворотов дается мне тяжело. На этом можно очень много выиграть. Многое зависит от первого удара ногами «дельфином» под водой и первого гребка руками на выходе брассом. У Кирилла Пригоды выход очень сильный: движение рук брассом продвигает его очень далеко вперед, поэтому на короткой воде он показывает хорошие результаты. Что до меня, я вижу, в чем именно надо прибавить на выходах, просто пока не могу это реализовать. Это своего рода резерв. - Мощность выхода - это технический момент, или вам пока еще просто не хватает сил? - Думаю, что технический, но по ощущениям сказал бы, что не хватает сил. Не получаются у меня выходы. Я чувствую изнеможение после них, сил реально меньше становится. - Кстати, я много раз обращала внимание, что брассисты, которые успешно плавают короткие дистанции, почти все очень мощны внешне. Чемпион мира-2005 Марк Варнеке вообще был квадратным от обилия мышечной массы. Неужели пловцам подобного телосложения действительно легче плавать спринт? - Здесь мне трудно что-то сказать, сам никогда не плавал при такой массе тела. Возможно, если поднаберу когда-нибудь вес и выйду на «полтинник», тоже легко плыть будет. Но, пока «полтинник» - это вообще не мое. - Ваша олимпийская бронза, завоеванная на двухсотметровке в Рио-де-Жанейро, была воспринята всеми, как колоссальный успех. Но я спрошу о другом. Каково это – проиграть касание в олимпийском финале? - Ну, вот сейчас, чем больше времени проходит, тем чаще тот финиш в голове всплывает. Реально понимаю, что результат мог быть иным. - Сам заплыв вы пересматривали? - Много раз. Особенно последние метры. Надо было начинать финишировать чуть пораньше. Либо не так сильно сбиваться на темп. Я ведь действительно проиграл не дистанцию, а касание. - Это как-то специально отрабатывается? - Теперь уже да. В конце каждой тренировки мы встаем рядом с бортиком и отрабатываем это движение, по много раз, по много-много раз. - Это ведь достаточно травматичный момент – «втыкать» пальцы в стенку, чтобы пробить финишный щит. - Есть такое. Пальцы можно выбить, даже сломать. Хотя сломать тяжело. А выбить – ничего страшного. С этим можно тренироваться дальше. - Говорите, похоже, со знанием дела. - Ну так выбивать неоднократно доводилось – как раз в касании. - Почему в свое время вы предпочли плавать брассом? - Как-то с детства пошло, еще когда у своего первого тренера плавал, у Натальи Юрьевны Быковой. Она как-то сразу приоритет в пользу брасса сделала. Возможно, просто увидела, что у меня неплохо получается. Хотя свой первый норматив кандидата в мастера спорта я выполнил на дистанции 800 метров вольным стилем. Мне вообще брасс кажется самым простым стилем плавания. Понять баттерфляй или кроль намного тяжелее. Про «спину» вообще не говорю. - Не знаю. Но как-то у брассистов как сложилось: перевернуть их на спину мало кому удается. - Со стороны вы производите впечатление человека, которому все дается очень легко. - Не сказал бы. Мы работаем очень много и тяжело. Другое дело, что мне это доставляет удовольствие. Не всегда, конечно, иногда приходится просто терпеть, сжав зубы, но это я как-то переношу. Понимаю, что без этого не будет результата, не будет успеха. Сложнее всего было совмещать тренировки с учебой, когда после возвращения из бассейна хотелось одного: упасть и заснуть. А нужно было переодеваться и идти в школу. Я даже прогуливать уроки пару раз пробовал, но неудачно. - В каком смысле – неудачно? - Учителя домой звонили, ругались, мама тоже ругалась потом. А я всегда старался ее не расстраивать, не огорчать. - То есть в детстве вообще не хулиганили, что ли? - Ну разве что картошку из окна кидал. Интересно было посмотреть – попаду в кого-нибудь, или нет. - Попали хоть раз? - Не знаю. Я кидал и сразу прятался. Страшно ж было, что увидят. - Каким было ваше самое яркое впечатление, связанное с Олимпиадой – если не считать собственного медального заплыва? - Наверное, победы Майкла Фелпса. Олимпийские игры я смотрел и раньше, когда еще плавал Александр Попов, и мне реально нравилось, как он плыл, не говоря уже о том, что четыре золотые олимпийские медали – это невероятное достижение. Но Фелпс поразил меня сильнее. Дело даже не в том, что у него больше всех олимпийских медалей. Я, помню, смотрел на него, и думал: вот он встает на дорожку по четыре-пять раз в день. Плывет личную дистанцию, а потом эстафету. Или две личных дистанции и потом снова эстафету. Откуда у него столько сил, выносливости, чтобы проплыть все эти дистанции, и на всех завоевать медали? - А о чем думали, когда в Рио-де-Жанейро Фелпс проиграл стометровку баттерфляем 21-летнему сингапурцу? - Подумал, что сингапурец молодец. Что наконец-то появился человек, который реально сумел составить конкуренцию Фелпсу. Каких-то особенных переживаний не помню: просто сидел на трибуне, смотрел соревнования, получал удовольствие от заплыва – и всё. - А если говорить о вашем любимом стиле - кого-то из брассистов вы для себя выделяете? - Когда-то мне больше других нравился Дэниэл Дьюрта – тем, как он выигрывает за счет скольжения, за счет техники. На Играх в Лондоне, помню, крайне внимательно на него смотрел – Дьюрта там очень грамотно разложился по дистанции, и взял золотую медаль. И на чемпионате мира в 2013-м он здорово проплыл 200 метров. Тоже заплыв был хороший. - Если через три года вы выиграете Олимпийские Игры, будете продолжать плавать? - Об этом пока точно рано говорить. Да и на Игры надо будет сначала еще отобраться. Три года в спорте – очень большой срок, поэтому я и сам точно не знаю, как и что будет дальше. В двадцать лет в голове много мыслей: чего хочется, куда хочется, кем хочется стать. - А если в вашей жизни больше не случится Олимпийских Игр, это станет трагедией? - Думаю, да. Как минимум расстроюсь. - Решение отказаться в этом году от участия в чемпионате Европы было вашим, или тренерским? - Совместным. Год назад мы точно так же отказались от чемпионата мира по кроткой воде. Главный тренер был не против, наоборот, сказал, что считает наше решение правильным. Помимо августовских этапов я выступил на трех «азиатских» этапах Кубка мира, это, считаю, достаточно. - Кубок мира – это все-таки не столько спортивная, сколько коммерческая история. - Да. Только боюсь, что мне пока по «короткой» воде ловить в мире нечего. Могу показать хороший результат, попасть в финал. Но биться за призы пока тяжеловато. - Возможно, не совсем тактичный вопрос, но вы ведь из достаточно небогатой семьи, где никогда не было чрезмерной роскоши. Когда вы завоевали бронзу на Олимпийских играх в Рио, получили в подарок машину, олимпийскую премию, не было шока от того, что на голову вдруг в одночасье свалилась какая-то невероятная куча денег? - Да нет. - Вам настолько безразличны деньги? - У нас в семье никогда не придавалось этому какого-то повышенного значения. Если что-то требовалось маме, она шла и покупала это себе. Если что-то требовалось мне, она шла, и покупала это мне. От того, что количество денег увеличилось, не изменилось ровным счетом ничего. - Неужели у вас даже в детстве не было мысли: «Однажды у меня будет много денег, я куплю себе… - Что захочу, да? - Ну, примерно. - Разве что, когда меня после школы взяли на ставку, и я первую в жизни зарплату получил. Тогда действительно в голове крутилась мысль: «Надо начинать копить деньги на машину». Но потом на Олимпиаде взял медаль – и все. Машина, получается, не нужна - подарили. - Вы на ней хоть раз ездили? - Ездил, да. Покатался чуть-чуть на даче, где гаишников нет. Хорошая машина. Уже год стоит, ждет меня. - Почему водительские права вы собрались получить только сейчас? - Так времени не было в том году – к чемпионату мира готовился. Машину вручили в конце августа, а в начале сентября мы уже улетели на сбор. Потом сборы пошли один за другим, и так круглый год. Потом отдыхать уехал. Время образовалось только в начале нынешней осени. У меня соседка работает в автошколе, она дала мне лист прохождения практических занятий с водителем. И я ходил в автошколу после тренировок. А правила просто вызубрил - в телефоне скачал приложение. Иначе их не сдать. - Ну так вы и вождение сдали не с первого раза, насколько мне известно. - Пришлось привыкать к «механике». Мне, в принципе, не тяжело это дается, просто в автошколе никогда не угадаешь, какая машина попадется: учился на одной, где была нормальная коробка передач, на экзамене досталась коробка разбитая вся. - Почему нынешней осенью вы в основном тренировались дома, а не на сборах? - Мы и так весь прошлый год были на сборах. Поэтому, когда есть возможность, остаемся дома, плаваем в бассейне «Нептун». Когда погода хорошая, тренироваться одно удовольствие: бассейн открытый, рядом лес, дышим, можно сказать, свежим воздухом. Я здесь с детства плаваю, в этом бассейне. - В открытом? - Ну так других-то нет. Под крышей, где когда-то базировался весь центр водного спорта (МОЦВС), все разрушено вообще. Здесь за забором открытый «четвертак» стоит, 25-метровый бассейн, тоже весь разваленный. Хочется уже, чтобы хоть кто-то взялся за это. Территория большая, можно соорудить огромный спорткомплекс, который мог бы стать одним из лучших в стране. Но, видимо, пока что никто не хочет этим заниматься. Когда к нам на встречу на озеро Круглое приезжал Павел Анатольевич Колобков (министр спорта) и Денис Валентинович Мантуров (глава наблюдательного Совета ВФП), я задал этот вопрос. Его переадресовали Евгению Коротышкину – в московскую федерацию плавания. И он сказал, что МОЦВС сначала был в списке на реконструкцию, а потом его просто взяли и вычеркнули из этого списка. Так что сейчас, видимо, наш бассейн доживает последние свои годы. - Есть ли у вас какое-нибудь не спортивное, но очень сильное желание? Полетать на самолете, прыгнуть с парашютом, или с «тарзанки», увидеть какое-нибудь из чудес света? - Высоту я не люблю. Не то, чтобы боюсь ее, но, когда поднимаюсь на высокий этаж и подхожу к окну, некомфортно становится. А в остальном – вроде и нет никаких особенных желаний. Хотя… Есть! Мечтаю оказаться на Дальнем Востоке и побывать в Петропавловске-Камчатском. - Это как-то связано с тем, что Петропавловск - самая отдаленная точка нашей страны? - Да нет, хочется просто увидеть природу, вулканы, горы. Мне кажется, там очень красиво. 2017 год
|
Плавание - Спортсмены
