|
|
|
|
|
|||
28 февраля 2019 Выиграв серебряную медаль в классической 15-километровой гонке, Александр Бессмертных открыл счет своим личным наградам мирового первенства. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской гонщик объяснил, что было для него наиболее сложным, порадовался за Мартина Сундбю и наотрез отмел перспективу когда-либо стартовать в коньковом марафоне. - Сложно ли было ждать своего первого старта? - На самом деле да. Тем более когда ты находишься вместе с командой, каждый день смотришь соревнования, видишь, как выступают другие спортсмены, как они выигрывают медали, каждый день встречаешься в столовой с теми, кто уже выступил, и постоянно обо всем этом думаешь. Гораздо проще приезжать на чемпионат к самому старту, чтобы избавить себя от всех этих впечатлений и эмоций. А так – ждешь, и ждешь, и ждешь… - Такой опыт у вас ведь уже был? - Да, в 2013-м на чемпионате мира в Валь ди Фьемме. Там было еще сложнее: я был заявлен только на 50 километров, а эта дистанция традиционно разыгрывается в самый последний день. Вот там я реально сходил с ума, не мог уже дождаться, когда же на старт. Так что в Зеефельде мне немножко проще: к тому же первая медаль, совсем другие эмоции. - По вашему лицу не скажешь, что вы сейчас вообще испытываете какие-то эмоции. - Вы правы, пока есть только усталость. Понимаю, что осознание в таких случаях приходит позже, наверняка придет и ко мне тоже, но по-настоящему радоваться сейчас не дает мысль, что золотая медаль была так близко… - Считаете, она была достижима? - Не хочу сказать, что проиграл ее, более того, очень рад своей серебряной медали, но от ощущений никуда не деться. - А если бы вы стартовали позже Мартина Сундбю? - Ничего бы не изменилось. Индивидуальные гонки с раздельным стартом – это в моем понимании и есть настоящий лыжный спорт, в котором нужно уметь уважать соперника. Сундбю очень хорошо прошел финиш. Я бы так не смог, и знаю это. Поэтому для меня гонка – это всегда борьба не с соперником, а с самим собой. - Какая-то тренерская установка у вас имелась? - С таким опытом, как у меня, установки, наверное, и не нужны уже. Тренер ведь не может знать за спортсмена, каким будет самочувствие, как он сможет работать. Получается, что после старта все уже зависит только от меня. От того, как я тренировался, от опыта. - Сундбю, тем не менее, явно шел дистанцию по заранее выверенному плану: быстро начал, потом чуть сбавил обороты, потом снова стал добавлять. - Я тоже начал сегодня быстро. Понимал, что если проиграю на первых двух километрах порядка двадцати секунд, то уже не сумею их отыграть. Поэтому держался, как мне давали информацию, в четырех-пяти секундах от Большунова и Нисканена, и понимал, что это – очень хорошее время. Что не нужно пытаться идти быстрее, потому что впереди еще более десяти километров и можно «наесться» так, что финиш окажется слишком тяжелым. Поэтому кое-где тоже старался себя сдерживать, экономить силы. Не так, чтобы совсем уйти в запас, но поровнее разложиться по всей дистанции. И все равно финиш очень тяжело дался. - Ну так не вам одному. Вы удивились, что к середине гонки так сильно сдал Александр Большунов? - Удивился – не то слово. Саша был очень уверен в себе. На самом деле они, наверное, с Нисканеном просто подустали. Я думал об этом. После таких гонок, как скиатлон, как спринтерская эстафета, не так просто восстановиться и бежать «пятнашку» и бороться за призовые места. У Иво (Нисканена) сегодня получилось лучше, а вот Большунову немного не хватило. Сашка – очень перспективный лыжник, сильный классист, но трасса сегодня тоже сыграла свою роль – была не на стороне Большунова. - Вам, считаете, бежать было проще? - Это вряд ли. Тоже не люблю такую погоду, когда под ногами все плывет, вязнет, не протолкнуться. Кто смог – тот и смог. Большое спасибо сервису, лыжи отлично работали. - Если бы вы проиграли не Сундбю, а кому-то другому, расстроились бы сильнее? - Не думаю. Хотя за Мартина я даже рад, искренне. Знаю, что много кто вообще не поставил бы на него в этой гонке. В таком возрасте когда ты заезжаешь в медали, понимаешь, что одержал, возможно, самую ценную медаль, поскольку это произошло на самом излете карьеры… Это совершенно иные эмоции, иные впечатления, не такие, как бывают в двадцать лет. Поэтому, думаю, Мартин и плакал после финиша – все выплеснулось наружу. - Более драматично для него было бы победить на 50-километровой дистанции, использовав самый последний шанс в прямом смысле этого слова. Как это сделал Александр Легков на Играх в Сочи. - Не стал бы сравнивать. Все же никто тогда не был уверен в том, что Легков прекратит бегать. Никто не предвидел, что потом так развернутся события. Поэтому та победа воспринималась просто как победа, а не завершение карьеры. - Два года назад вы финишировали в индивидуальной гонке четвертым. - Да, жуткое расстройство тогда испытал. Но, возможно, как раз это позволило мне сохранить в себе мотивацию несмотря на то, что нас не пригласили на Олимпиаду. Было обидно, досадно, гораздо обиднее, чем седьмое место в этой же гонке на Играх в Сочи. Если бы сейчас я в Зеефельде тоже остался четвертым, как Андрей Ларьков, это был бы для меня еще более ужасный ужас. К счастью, я все-таки добрался до медали. - Неучастие в Пхенчхане сломало очень многих спортсменов. Не помышляли тогда о том, чтобы закончить карьеру? - Нет. Как уже сказал, четвертое место в Лахти резко усилило мою мотивацию, желание взять реванш через два года. Поэтому ту несостоявшуюся Олимпиаду я довольно быстро выбросил из головы. В Пхенчхане ведь 15-километровая гонка с раздельным стартом не разыгрывалось, возможно, поэтому психологический удар оказался для меня не таким сильным, как для того же Сергея Устюгова. Олимпийские игры без любимой дистанции – все-таки немножко не то. - Что именно делает эту дистанцию для вас особенной и любимой? - То, что это – единственная индивидуальная гонка в программе соревнований. Люблю, когда ничто не мешает, никто не путается под ногами. - Вы – волк-одиночка? - Да. Иногда смеюсь, говорю, что у меня бы и спринты шли замечательно, если бы отдельная дорожка была, как в легкой атлетике. Терпеть не могу перестроения, не люблю суету. - А марафонские 50 километров бегать любите? - Там же масс-старт, а не разделка. Единственнное, что радует, что по лыжне все довольно быстро разбредаются. А самая идеальная для меня дистанция – это, наверное, 30 км классикой с раздельным стартом, если бы такая существовала. Вот там я бы развернулся. 15 км слишком скоротечны, нужно соблюдать определенную динамику. Бежать-то приходится всего ничего. Меньше сорока минут. - Конкуренция внутри команды для вас положительный момент, или раздражающий? - Конкуренция – это двигатель прогресса. Всегда. К тому же все мы в очень хороших отношениях. Когда приезжаем в тот или иной отель, для меня вообще нет разницы, с кем поселят: будет это спортсмен из моей тренерской бригады, или из другой. Команда-то одна. - Насколько велик шанс увидеть вас в Зеефельде не только в эстафете, но и на пятидесятикилометровой дистанции? - Нет-нет-нет, вы что? «Полтинник» же у нас коньковый! Год назад я с коньковыми «полтинниками» окончательно завязал. - Что послужило поводом? - Этап Кубка мира в Осло. Сразу после Олимпийских игр. Мы приехали в Осло, меня заявили на эту дистанцию, я стартовал, и очень быстро понял, что это мой последний профессиональный коньковый марафон в этой жизни. Дело даже не в том, что я там наелся на много лет вперед. Зачем же я буду занимать место того, кто, возможно, способен бегать коньковый масс-старт гораздо лучше меня? - В вашей карьере хоть раз случалось стартовать и не закончить дистанцию? - Было один раз, в детстве. Назло папе. Я попросил его по ходу дистанции меня напоить, а он воды не дал. Вот я и обиделся. Снял лыжи и ушел…
|
Лыжные гонки - Чемпионат мира 2019 - Зеефельд (Австрия) 
