Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Лидер Кубка мира, двукратная олимпийская чемпионка Анастасия Кузьмина, уже завоевавшая в Анси золотую и серебряную медали, – о том, как важно не обращать внимания на то, что говорят о тебе окружающие, о Хрустальном глобусе, селедке под шубой и главном отличии Лауры Дальмайер от Магдалены Нойнер

- Ваш брат Антон Шипулин рассказал, что не знает другого биатлониста, который умел бы до такой степени тщательно планировать собственную подготовку, как это делаете вы. Столь ранний выход на пик формы в олимпийском году вы тоже планировали заранее?

- Не совсем так. Просто во всех предыдущих сезонах мне ни разу не удавалось выйти на высокий уровень результатов и продержать его на протяжении всего Кубка мира. Я пыталась это сделать, просто получалось неважно.

- Мне напротив, казалось, что вы определяете для себя главный старт и сознательно выстраиваете всю подготовку под него. А хрустальные глобусы на этом фоне отодвигаются на второй план.

- В олимпийских сезонах – да. Но в прошлом сезоне, например, когда я вернулась в спорт после рождения второго ребенка, мне очень хотелось выйти на стабильно высокий уровень результатов. Это не получилось по объективным причинам: я выполняла в тренировках максимум того, с чем могла справиться, но эффект от этой работы пришел только после того, как я перестала кормить дочку. Сразу почувствовала, что начала быстрее восстанавливаться, стала выдерживать более тяжелую тренировочную работу, и, если, сидя дома, я скорее теряла энергию, то сейчас от ежедневного общения с детьми по скайпу только приобретаю ее. Так же остро я вдруг стала ощущать поддержку словацких болельщиков. В Европе скоро Рождество, и в Словакии принято заранее печь к этому празднику традиционные печенюшки из песочного теста. Я получаю огромное количество писем с фотографиями, как во многих семьях пекут эти печенюшки в форме «биатлонистки Насти» - человеческой фигурки на лыжах и с винтовкой. На такие проявления поддержки невозможно не обращать внимания. Это очень помогает терпеть, когда становится совсем тяжело.

- Этот сезон для вас – единственная и последняя возможность побороться за победу в Кубке мира.

- На самом деле я много лет мечтала об этом, просто не говорила вслух. Каждый раз, когда какая-то особенно неудачная гонка ломала все планы, я мысленно задавала себе вопрос: «Ну что еще я не сделала, что не предусмотрела? Почему у меня получается выиграть Олимпиаду, но все так неважно складывается, когда речь идет о продолжительных выступлениях? Почему я не могу хоть раз в жизни красиво закончить сезон?» И не находила ответа.

- Похоже, нашли его сейчас?

- Скорее, поняла, что грузить себя подобными мыслями и заниматься самоедством бессмысленно. Раз уж я осталась в биатлоне, имея двоих детей, нужно хотя бы постараться получить максимум удовольствия от выступлений, перестать грызть себя за какие-то неудачи.

- После мужской спринтерской гонки я разговаривала в Анси с Тимофеем Лапшиным, и он сказал, что, получив корейское гражданство, словно сбросил с себя тяжеленный психологический груз, с которым бегал в России. И у него сразу появился результат. Вам знакомо подобное чувство?

- Я начала выступать за Словакию довольно давно, и, если что меня и ограничивало, так это очень большое желание доказать окружающим, что я способна хорошо выступать. Я как бы сама постоянно гналась за чем-то, ждала от себя более высоких результатов, и когда они не появлялись, начинала комплексовать по этому поводу, еще сильнее себя накручивая. Мне все время хотелось кому-то что-то доказать. Это страшно закрепощало, лишало внутренней свободы, а сами гонки не доставляли никакого удовольствия. Знаю, что подобные эмоции переживают очень многие спортсмены. И это, на самом деле, самое тяжелое, с чем приходится бороться на дистанции. Когда я стала постарше, то четко поняла: нужно делать свою работу так, чтобы она была максимально комфортной прежде всего для себя самой, неважно, идет ли речь о соревнованиях, или о тренировках. А это значит, что вообще не нужно ориентироваться ни на чьи мнения. И уж тем более – придавать им значение. И все обязательно придет. Вот вы спросили меня в начале нашей беседы про Олимпиаду, а я вообще не хочу так сильно забегать вперед - даже в мыслях. Хочу максимально прожить текущий момент, насладиться теми ощущениями , что испытываю, когда бегу по трассе, стреляю, поднимаюсь на подиум. Единственное, что могу сейчас обещать болельщикам, что буду продолжать делать свою работу с той же отдачей, как делаю это сейчас.

- Что это за чувство, когда вчера ты еще не бежал, а сегодня вдруг появился ход? Наступление этого перелома физически как-то ощущается?

- Перед гонкой я всегда нервничаю примерно одинаково, независимо от того, в каком состоянии нахожусь. А вот когда прихожу на стадион, начинаю откатывать лыжи, пристреливаться, здесь и начинают улавливаться изменения в ощущениях. Очень важно сохранять при этом абсолютно ровное внутреннее состояние. Не радоваться – что «вот оно, кажется пришло», а воспринимать все происходящее, как закономерный процесс. В Анси, например, в гонке преследования я немножко потеряла голову. Допустила в эту голову мысли…

- … Что вы уже без пяти минут победительница?

- Нет. Стала думать о том, что у меня достаточно большой гандикап от Лауры Дальмайер и хорошо бы сделать так, чтобы этот отрыв удержался, позволил бежать гонку в комфортных условиях и сохранить силы на воскресный масс-старт. Собственно, вот он – живой пример того, как вредно загонять свои мысли слишком далеко вперед – бежать быстрее «паровоза». Стоило отвлечься – и я тут же получила три штрафных круга.

- Когда вы стартовали, я успела подумать: «Как хорошо, что Кузьмина не видит лицо Дальмайер».

- Я знала, какое у нее лицо, чувствовала это. Обычно когда мы стоим перед стартом на первой линии и переглядываемся, нередки случаи, когда кто-то хлопает друг дружку по плечу, желает успеха, то есть сразу видно, кто настроен максимально позитивно, а кто уже на старте закрыт ото всех каким-то невидимым колпаком. Лаура была вся в себе. Она стояла рядом со мной, но ни разу даже не посмотрела в мою сторону. Я физически ощущала, как ее собственная энергия крутится только вокруг нее – ни капли не уходит наружу. И понимала, что меня ждет очень тяжелое и жесткое соперничество. Это было некомфортное ощущение.

- Соревноваться с Магдаленой Нойнер вам было проще?

- С Леной мы были знакомы еще с юниорских соревнований. Помню, на первенстве мира в Польше Лена искала, как пройти на допинг-контроль, и я ее туда отвела, еще не зная, кто она такая. Там мы и познакомились. Потом много общались, и я четко знала, когда к Лене можно подойти, а когда ее лучше не трогать. Лауру я почти не знаю. Она, как мы говорим, «оседлала коня», пока я не выступала – ждала рождения дочки и потом сидела с детьми дома. Поэтому до сих пор до конца не понимаю, чего можно ждать от Дальмайер на дистанции.

- Вы видите себя тренером?

- Честно говоря, нет. Скорее могла бы себя представить в роли консультанта – человека, который наблюдает за спортсменами, дает какие-то рекомендации. Но желания встать по ту сторону барьера на бирже у меня точно нет. Я не готова к этому. Мы с тренерами вроде и делаем совместную работу, но мы всегда находимся по разные стороны этого барьера, это чувствуется.

- Вы способны объяснить, почему по «тренерскую» сторону этого барьера так мало женщин?

- Мне кажется, мы просто более эмоциональны. И недостаточно сильны, чтобы справляться с тем количеством эмоций, которое выпадает в биатлоне на долю тренера. Возможно, то, что сейчас скажу, прозвучит грубовато, но в роли тренера в нашем виде спорта я лучше представляю такую женщину, которой не удалось полностью реализовать себя в семье. Которая, может быть, не имеет собственных детей и направляет всю энергию на воспитанников – именно в работе с ними реализовывает свое женское нутро. Это мое чисто интуитивное ощущение.

- Вы работали на протяжении собственной карьеры с очень многими тренерами. С каким наставником вам комфортнее– с эмоциональным, или предельно сдержанным?

- Если тренеру важен результат спортсмена, он всегда очень эмоционален. Важны на самом деле не эмоции, а коммуникация. И индивидуальная работа.

- У вас есть страх перед жизнью, в которой не будет биатлона?

- Думаю, он есть у всех спортсменов. Пока мы в спорте, мы словно находимся в коконе, из которого крайне редко выходим в реальную жизнь. Для женщины такой «выход» – когда попадаешь домой и со всех сторон наваливаются ежедневные бытовые хлопоты и всевозможные домашние дела. Это всегда большой стресс, поэтому все спортсмены, как правило, попав домой, подсознательно начинают стремиться обратно, в комфортную для себя зону. «Комфортная» она условно: ты тяжело работаешь, очень четко контролируешь все свои действия, режим, потому что иначе просто не сумеешь восстанавливаться после нагрузок и успешно выступать. Переход из этой зоны в нормальную жизнь дается проще тем людям, у которых уже есть четкое понимание: что будет дальше. Если человек этого не представляет, он подсознательно тянет время, оставаясь в спорте. Даже если результата давно уже нет.
- Вы уже поняли, к чему я веду разговор?

- Конечно. Хотите спросить, останусь ли я в биатлоне после Олимпийских игр?

- Да нет, хотела просто проинформировать в вас, что в парном катании за Великобританию выступает спортсменка, имеющая троих детей.

- Такой вариант точно не для меня. Именно сейчас, когда пошла столь успешная победная волна, я очень остро стала чувствовать, что лучше уйти из спорта на этой волне. И это будет правильнее – во всех отношениях. Не хочу уйти из спорта, оставив в нем всю свою энергию.

- Вам приходится прилагать какие-то усилия, чтобы держать себя в форме с точки зрения веса?

- Как только начинается соревновательный период, вес начинает гореть очень быстро. Поэтому я вообще не заморачиваюсь по этому поводу. Скорее, напротив: стараюсь подойти к сезону, имея пару-тройку «лишних» килограммов.

- А готовить, когда оказываетесь дома, любите?

- Очень. Мой любимый рецепт селедки под шубой знают уже все словацкие знакомые – всех научили ее делать. Основной секрет в том, что для этого блюда не нужно нарезать овощи кубиками – только на терке. Правда, в Словакии очень сложно найти «правильную» селедку. Но у меня есть свои «места». Рождество без селедки под шубой в нашей семье не бывает.

- Вы уже знаете, чем станете заниматься после спорта?

- Одна умная женщина сказала мне однажды очень важную вещь: никогда не нужно бояться закрыть какую-то дверь. Потому что жизнь устроена так, что перед тобой сразу открывается другая. У меня есть семья, муж, дети, так что невостребованной я не останусь ни в каком случае. Даже если какое-то время не буду работать вообще. Если совсем честно, я сама не хочу сразу начинать работать – хочу побыть дома с близкими, чтобы хоть как-то компенсировать им все те месяцы, что меня не было рядом с ними. Вернуть долги. Хотя понимаю, что это, наверное, уже невозможно. Потом, когда все устаканится, когда я заново научусь жить в собственной семье, тогда передо мной наверняка откроется какая-то дверь.

- А если не откроется?

- Значит, буду стучаться в нее до тех пор, пока не открою ее сама.