Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Единственным конкретным результатом заседания исполкома и рабочей группы IBU, которому в Антерсельве была посвящена вся суббота, стала информация: с 22 из 29 российских биатлонистов, которые находились под подозрением в связи с докладом Макларена, сняты все обвинения. В отношении семи человек расследование будет продолжено.

Заседание и последующая за ним пресс-конференция оставили недовольными всех. Прежде всего спортсменов – поскольку порядком их вымотало (достаточно было беглого взгляда на лица выходящих из зала Оле Эйнара Бьорндалена и Мартена Фуркада), и было понятно, что отнюдь не о таком времяпрепровождении мечтали все те, кому в воскресенье предстоял еще один, самый тяжелый стартовый день.

Спровоцировать скандал, на что по «внутренней» информации рассчитывали представители США, Канады, Франции и Чехии, не удалось. Но не потому, что противостояние остальных оказалось более мощным, а по банальной причине: принимать какие бы то ни было решения и вносить изменения в механизм федерации имеет право лишь конгресс IBU. Поэтому рассчитывать на то, что письмо, подписанное более чем полутора сотнями атлетов, и соответственно, изложенные в нем требования будут каким-то образом удовлетворены, было наивно с самого начала. Главным итогом заседания было именно это, а вовсе не содержание последующих интервью, в которых наиболее экстремистски настроенные атлеты продолжали выплескивать остатки раздражения, а журналисты – метаться с камерами, сбивая друг друга, по узкому коридору: надо же снять хоть что-то, раз пришлось столько времени торчать на стадионе в ожидании хоть каких-то фактов.

Призывы собрать экстраординарный внеочередной конгресс на собрании тоже раздавались. Одним из наиболее активных сторонников этого решения выступил бывший тренер женской российской сборной Вольфганг Пихлер. Немец руководствовался чисто тренерской рациональностью: если ряд вопросов может решить конгресс, значит, нужно созвать конгресс. Однако обсуждение, судя по всему, тоже превратилось в переливание из пустого в порожнее. Как сказал в ходе пресс-конференции президент IBU Андерс Бессеберг, если большинство членов исполкома выскажутся в пользу такого решения (но не сейчас, а после того, как российская сторона предоставит объяснения по той семерке, что продолжает оставаться под расследованием) – значит, конгресс будет собран.

Российская сторона, можно сказать, осталась в плюсах – если рассуждать с позиции, что семь лучше двадцати девяти. Но в целом все происходящее показало информационную беспомощность тех, кто должен принимать решения. Взять, допустим, тему, которая активно муссируется в кругах российских тренеров – сделать прозрачной и открытой систему терапевтических исключений. В разговоре со мной один из тренеров посетовал, что IBU наотрез отмел это предложение, еще до собрания выдвинутое российской стороной. Но дело в том, что выносить подобный вопрос на обсуждение – это примерно то же самое, как требовать от слесаря на автосервисе изменений в деятельности страховых компаний или системе банковских кредитов. Другими словами, обращение в международную федерацию с подобной инициативой – нонсенс. Отнимающий время и вызывающий раздражение тех, кому адресован.

Было бы, кстати, большой ошибкой считать, что очередное заседание IBU на тему допинга, приуроченное к самому началу чемпионата мира в Хохфильцене – очередной иезуитский приемчик, придуманный с тем, чтобы уязвить нашу страну наиболее сильно. Дата, полагаю, продиктована исключительно здравым смыслом: не собираться вне спортивных мероприятий, отнимая время у себя и у других, а обсудить текущие вопросы там, где это будет удобно большинству действующих лиц. То, что это создает дополнительную нервотрепку России – наша проблема.

На месте российских биатлонных руководителей, я бы сказала большое спасибо корреспонденту «МатчТВ» Илье Трифанову, который напрямую задал Бессебергу на пресс-конференции крайне важный вопрос – относительно Александра Логинова: может ли этот российский атлет, дисквалифицированный за допинг и отбывший двухлетнюю дисквалификацию продолжать находиться в биатлонной семье, или же в сложившейся ситуации IBU считает это не совсем правильным. Ответ норвежца (а в этом формате он, разумеется, отражал официальную позицию IBU) был предельно четким: любой спортсмен, отбывший наказание, имеет полное право выступать в любых соревнованиях вплоть до Олимпийских игр.
Ради этого точно стоило дожидаться пресс-конференции. Для всего остального вполне хватило бы банального пресс-релиза.