Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Сборная России с треском провала чемпионат мира, не завоевав в норвежском Холменколлене ни одной медали в 11 гонках

Однажды мне довелось разговаривать со спортсменкой, решившей достаточно круто изменить свою жизнь. Она разорвала отношения с тренером, с которым работала много лет, перебралась в другую страну, где за достаточно непродолжительное время поднялась на уровень, казавшийся недостижимым в «прошлой» жизни. По поводу того решения она сказала: «Мою подготовку в России просто прекратили финансировать. Я осталась без копейки денег, стала, разумеется, искать спонсоров и даже нашла их. Но мне поставили ряд жестких условий, одним из которых был переход к другому специалисту. Спонсор прямо сказал, что не верит в моего прежнего наставника и бросать свои деньги на ветер не намерен».

Еще один схожий разговор случился у меня в период абсолютного российского спортивного безденежья лет двадцать назад: я искала спонсора спортсменке-лыжнице, пытавшейся вернуться в сборную после длительного перерыва в выступлениях.

Человек, к которому я обратилась за помощью, деньги дал, подчеркнув, что делает это исключительно по дружбе. И сказал, что вообще-то не считает правильным финансировать взрослых атлетов, выступающих в тех видах спорта, где проводится достаточно много коммерческих соревнований. Потому что если возрастной спортсмен не в состоянии зарабатывать на жизнь своими выступлениями, нет никакого смысла искусственно удерживать его на плаву.

Эти два разговора упорно лезли в голову все то время, что российская биатлонная сборная проваливала в Холменколлене гонку за гонкой.

Критиковать спортсменов или тренерский штаб я совершенно не собираюсь – у нас в стране много специалистов, чтобы разобрать каждое выступление на молекулы и сделать соответствующие выводы. Говорить, как мне кажется, следует о другом: о том, что сама система работы на биатлонный результат в нашей стране катастрофически ущербна. Вот уже который год она требует колоссальных финансовых вложений, а результата не дает никакого.

Для начала в этой системе нет никакого поддающегося логическому объяснению порядка. Например, желание Антона Шипулина уйти на самоподготовку представляется мне абсолютно логичным. Олимпийский чемпион, завоевывавший медали в четырех мировых первенствах, думаю, прекрасно понимает, как скоротечна спортивная жизнь, и знает чего хочет. Я бы вообще отпустила на самоподготовку всех возрастных лидеров: сильные всегда найдут спонсоров в своих регионах, ну а те, кто не способен пробиться в команду, как бы жестоко это ни звучало, не стоят того, чтобы тратить на них деньги. И уж точно в этом случае мы бы избежали ситуации Ольги Подчуфаровой, для которой чемпионат мира – во многом стараниями тренерского штаба – завершился, толком не начавшись.

При этом меня сильно смущает тренерская фигура Андрея Крючкова, работающего уже второй сезон с Шипулиным и Алексеем Волковым. Дело не в квалификации – она у Крючкова весьма высока. А в том, что основной деятельностью наставника по прежнему остается аналитическая работа в центре спортивной подготовки, в связи с чем тренировать спортсменов наставнику порой приходится по интернету. И крайне сложно поверить (особенно сейчас, глядя на результаты норвежского чемпионата), что подготовить человека, способного биться за медали, способен специалист, работающий с подопечными в удаленном режиме. Особенно когда речь идет о российских спортсменах, с детства привыкших к тотальной заботе о себе.

Эту точку зрения, кстати, отчасти подтвердил Андрей Гербулов, оказывающий ряду российских спортсменов (в том числе и Шипулину) консультационную поддержку в том, что касается стрельбы. Комментируя удаленное сотрудничество с подопечными на заключительном этапе подготовки, тренер сказал: «В идеале, конечно же, надо находиться хотя бы в пределах видимости. В спорте решить важный вопрос по телефону нереально – необходим контакт. Без него сложно понимать, какие задачи для спортсмена выполнимы в конкретный момент».

Еще меня смущает фигура Рикко Гросса. Как упорно поговаривают злые языки, немецкий специалист был куплен на тюменские деньги персонально для Евгения Гараничева. Даже если это соответствует истине, лично я не имею ничего против. Ситуацию, когда спонсор (неважно кто в его роли выступает – регион, производитель спортивного инвентаря или пивной магнат) согласен нести такие расходы по отношению к атлету, в которого верит, можно только приветствовать. Просто когда официальная должность человека называется старший тренер сборной, его отсутствие в команде на заключительном отрезке подготовки (а Гросс, как известно, работал весь этот период персонально с Гараничевым на сборе в австрийском Обертиллиахе, готовя спортсмена к чемпионату Европы) вызывает как минимум недоумение. Со стороны и вовсе выглядит абсурдно. Но этот абсурд, тем не менее, исправно оплачивается государственными российскими деньгами, расходуемыми на команду.

С другой стороны, таким же совместителем, как Гросс и Крючков, является и президент СБР Александр Кравцов, искренне полагавший при заступлении на этот пост после Олимпийских игр в Сочи, что сумеет успешно сочетать работу в биатлоне и руководство национальным центром спортивной подготовки.
К сожалению, не сумел, что дает основания полагать, что и эта схема оказалась в контексте отечественного биатлона недостаточно эффективной. В точности по эпохальному высказыванию профессора Преображенского из булгаковского романа: «Невозможно в одно время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев». А ведь я всего лишь перечислила пункты, которые лежат на поверхности.

Парадокс в том, что если бы результат Холменколлена оказался для россиян столь же успешным, как предчемпионатный этап Кубка мира в Антхольце, руководство СБР и сборной имело бы полное право вообще не реагировать на поднятые мной вопросы. Чемпионов, как известно не судят: если выигрывают - значит, все было правильно, даже если бы по стрельбищу дважды в день вместо тренировок ходил православный батюшка с кадилом.

Но мы проиграли. Сокрушительно. С треском и позором. Вы бы дали деньги на то, чтобы российские биатлонисты продолжали готовиться к Олимпийским играм так, как делали это до сегодняшнего дня? Я – нет.