|
|
|
|
|
|||
За день до отъезда российской спринтерской сборной на первый этап Кубка мира в Дюссельдорф Василий Рочев праздновал в Рамзау 27-летие. По этому поводу старая хозяйка Кобальдхофа, где уже не первый десяток лет квартирует российская сборная, - прекрасная кулинарка Мария - даже не рискнула положиться на свои способности: заказала огромный торт в соседней кондитерской. По-настоящему огромный: чтобы хватило и на лыжников, и на двоеборцев, и на биатлонную женскую сборную, и на хозяев, и на случайных гостей. - Чего на нем написано-то? – запоздало поинтересовался Рочев, уминая громадный шоколадно-сливочный с марципаном кус. - Было написано, Вася, - сыронизировал кто-то из тренеров. – С днем рождения тебя хозяева поздравляют. Ну и побед, как водится, всяческих… Чуть позже мы с Рочевым уединились в уголке ресторана и я включила диктофон. - Есть какие-то показатели, по которым вы можете определить, насколько хорошо готовы к сезону? - Чувства бывают разные и судить по ним не возьмется, наверное, ни один специалист. Поэтому мы привыкли ориентироваться на результаты контрольной тренировки, которая в обязательном порядке проводится накануне соревнований. И уже тогда оценивать собственное состояние. - Как оцениваете его вы? - Готов не хуже, чем два, три, четыре года назад, когда готовился к сезону по аналогичной схеме. Так что, думаю, и результатов можно ожидать таких же, как в прежние годы. Хотя на первом этапе их ждать сложно. - А что означает «по аналогичной схеме»? - Я имел в виду, что первый сбор на снегу мы традиционно проводим в Рамзау. Хотя редко приезжаем сюда чаще одного раза в год. В середине сезона принято приезжать в Тауплиц-Альм. Там немного больше высота, немного другие снежные условия. - Где вам нравится больше? - Сдается мне, что слово «курорт» вы употребили, не подумав. Сразу вспоминаются отзывы спортсменов о Кисловодске. Замечательное, очень красивое место с точки зрения тех, кто приезжает отдохнуть и подлечиться, и сущий ад, когда нужно ежедневно бегать кроссы на Большое седло и сочетать их с прочими тренировочными нагрузками. - Возможно, вы правы. У любого спортсмена подготовительный этап плохо сочетается с удовольствием. Хотя наиболее тяжелые периоды уже позади. Это июль, август и сентябрь. Даже по количеству тренировочных часов эти месяцы у лыжников рекордные. Да и по интенсивности нагрузок тоже. В Рамзау мы уже встаем на лыжи и как бы вкатываемся. Объемы нагрузок падают. Добавляется скоростная работа, но не такая тяжелая, как летом. Правда обычно это происходит не на равнине, а на леднике. - Выход на первый снег - это удовольствие? - Конечно. Наши тренеры, например отказались от летних сборов в Швеции и Финляндии, где можно тренироваться на снегу в специальных трубах, поэтому после четырех, а то и пяти месяцев перерыва все ждут первого снега с особым нетерпением. Заметил даже: стоит приехать в Рамзау, уже на следующее утро все сломя голову несутся с лыжами наверх – на ледник. - В этот раз, как я заметила, все тренировались в основном на равнине – благо снега в достатке. - На леднике кататься сложнее. Там слишком высоко – почти три тысячи метров над уровнем моря. Такая высота не всегда позволяет выдерживать запланированные нагрузки. Да и поднимаются туда лыжники в основном по банальной причине: потому что внизу нет снега. Так что нам повезло. Мы тренировались на поле, которое летом используется для игры в гольф. Рельеф трассы очень похож на тот, что будет в Дюссельдорфе. В предыдущие годы, знаю, многие испытывали дискомфорт от того, что слишком меняются ощущения. - С чем связана эта разница? - Сама структура снега на леднике другая. Передвигаться проще, но требуется немного иная техника. В этом и заключается основная сложность: когда приезжаешь на соревнования за день-два до старта, не всегда успеваешь перестроиться. - Вы помните, когда впервые встали на лыжи? - Мне было года три, наверное. Не знаю, можно ли считать это первым разом, поскольку на лыжне я оказался почти сразу после рождения – отец сажал меня в рюкзак, надевал его на спину и шел на лыжню. - А мама, надо думать, точно так же катала в рюкзаке вашу сестру-близняшку Ольгу? - Нет. В те годы родители уже закончили с активными выступлениями, отец начал работать тренером. Меня он брал с собой, а Ольга оставаласмь дома с мамой. Когда мы начали самостоятельно ходить, то нас уже ставили на лыжи обоих. - Получается, у вас даже выбора не было никакого – каким видом спорта заниматься? - Ну почему? Силком нас на лыжню никто никогда не тащил. Как я сейчас понимаю, родители относились к нашему спортивному воспитанию довольно грамотно, благодаря чему желание гоняться на лыжах не пропало с возрастом. - Мне кажется, вам должно было быть весьма непросто психологически – хотя бы на том этапе, когда особых результатов на лыжне не было, а биография семьи как бы обязывала их иметь. Признайтесь, тяжело быть сыном таких выдающихся родителей? - Мне, наверное, повезло: мама с отцом никогда не заостряли на этом внимания. Наоборот, готовили меня к тому, что в спорте важнее всего уметь ждать. Никогда не требовали результата, не пытались форсировать тренировки. Поэтому и я никогда не комплексовал по этому поводу. Хотя не раз слышал от посторонних людей, что я, как выходец из такой «лыжной» семьи, не оправдываю чьих-то надежд. Я ведь довольно долго выступал, не очень обращая на себя внимание, скажем так. И в юниорской сборной, и в мужской. Но для меня главным было прежде всего то, что говорили родители. А они, в отличие от многих других, умели ждать. И нужные слова в любой ситуации находить умели. - Тем не менее, ваш отец – олимпийский чемпион. Людям, сумевшим добиться этого титула, свойственно, как мне кажется, в какой-то степени оберегать детей от повторения собственного пути, если не видят в ребенке выдающегося потенциала. Отец никогда не говорил вам: «Сынок, бросай ты эти лыжи…». - Он всегда очень внимательно наблюдал за моими тренировками. Даже когда я начал работать с другим тренером. Видимо, все-таки чувствовал, что я на что-то способен в будущем. Отец – совершенно потрясающий тренер и педагог. - А как он расценил ваше выступление в Турине, где вы упустили золотую медаль? Обрадовался, или огорчился? - Обрадовался. Он ведь тоже в свое время пришел к победе не сразу. И меня всегда учил, что в спорте нужно не только стремиться к победе, но уметь и проигрывать тоже. Поэтому никакого повода для расстройства в том выступлении в нашей семье никто не видел. - Вы производите впечатление человека, которые никогда не выходит из себя. - Ну, почему? Это я сейчас такой, когда за столом сижу. А на соревнованиях, когда бегу на лыжах, случается, даже палки соперникам в гоночном азарте ломаю. Или в сугроб улетаю - от избытка адреналина. - Какая из гонок наиболее плотно сидит в памяти? - Мне такой вопрос задают довольно часто и я совершенно искренне отвечаю, что самым памятным выступлением для меня навсегда, наверное, останется Кубок Рочевых в 1988 году в Сыктывкаре. Эти соревнования проводятся уже 19 лет. А тогда мне было 7 и я впервые в жизни получил стартовый номер – как профессиональный спортсмен. Неудачные гонки я почему-то почти не запоминаю. Не откладываются они в памяти. - А вашу победную гонку в спринте на чемпионате мира в Оберсдорфе помните? - В мельчайших деталях. Каждый забег. Та гонка вообще яркой и запоминающейся получилась. Об этом даже многие болельщики потом говорили. - Вы бегаете как спринт, так и марафон. Мне же всегда казалось, что человек спринтерского склада (а вы, судя по результатам, по натуре именно спринтер) должен откровенно мучаться на длинных дистанциях. - Как ни странно, мне бывает интересно бегать марафон. Хотя не всегда. Спринт для меня – это в первую очередь ни с чем не сравнимый драйв. А марафон – преодоление. В целом к марафонским гонкам я довольно равнодушен. Хотя иногда получается настолько неплохо, что сам задаю себе вопрос: «И почему я длинные дистанции не бегаю?» - Вашим первым олимпийским выступлением были Игры в Солт-Лейк-Сити. С какими чувствами вы туда ехали и с какими – вернулись? - Я бежал там 15 километров классикой и спринт и финишировал в районе тридцатых мест. С одной стороны, были кое-какие ошибки, но даже если бы их не было, не думаю, что вряд ли поднялся бы выше, чем на 10 мест. Тогда для меня это было пределом. Впечатление от тех Игр у меня осталось несколько неполноценным, потому что лыжники, как вы, наверное, помните, жили не в олимпийской деревне, а обособленно – в Солдатской долине. Вся олимпийская атмосфера сводилась к пространству внутри дома. Хотя, когда выбирались на стадион, разница между Играми и любыми другими соревнованиями ощущалась сильно. Как совершенно особенное энергетическое поле, где начинает непроизвольно трясти, как только туда попадаешь. - Ваша супруга Юля Чепалова уже начала тренироваться после рождения второго ребенка. Не пытались отговорить ее от затеи продолжать карьеру? - Считаете, я должен был попробовать? - Мужчины обычно предпочитают, чтобы жены ждали их дома, а не мотались по соревнованиям. - Юля – очень сильный человек. Она сама приняла такое решение. Я же смотрю на это просто: если спортсмен чувствует, что недобегал, не до конца исчерпал свои возможности, он все равно будет стремиться в спорт. Юлька молодец, на самом деле. Я же вижу, как она каждый день с собой борется. И как с каждым днем выглядит все лучше и лучше. Так что нам остается только ее поддерживать. - А какие задачи вы ставите в этом сезоне себе? - Не могу сейчас сформулировать. Надо начать соревноваться, наметить более четкие цели. Не уверен, кстати, что смогу сделать это после первого этапа. - Где вы больше любите выступать? - В Финляндии. Неважно в каком месте. Там обычно хороший натуральный снег, прекрасно подготовленные трассы. А может быть все дело в том, что я когда-то одержал в Финляндии свою самую первую победу в Кубке мира. Когда выигрываешь, то нравится все вокруг. 2007 год
|
Лыжные гонки - Спортсмены
