|
|
|
|
|
|||
Октябрьский сбор российских биатлонисток в Рамзау собрал в команде всех спортсменок, которым предстоит отстаивать честь страны в новом сезоне. О том, как могут развиваться события, корреспондент «СЭ» побеседовал со старшим тренером женской сборной Валерием Польховским. Впрочем, от прогнозов он отказался сразу. Пояснил: - В этом году у нас многое изменилось. К команде подключились Альбина Ахатова, Ольга Зайцева и есть надежда, что к чемпионату мира они подойдут в неплохой форме. Но нужно время, чтобы понять что к чему. Правильнее будет дождаться первых результатов. У нас же пока был всего один старт – летний чемпионат мира в Эстонии, но там та же Ахатова не выступала. Плохо себя чувствовала и, хотя горела желанием выйти на старт, мы решили не форсировать процесс ее подготовки. - Я неоднократно слышала, что летний биатлон и зимний – совершенно разные вещи, чтобы проводить параллели. - Это так, но для нас, тем не менее, этот старт был своего рода контрольным. Этакий летний чемпионат для зимних биатлонистов. У нас была возможность посмотреть, что наработано спортсменками за летний период, кто как «переварил» нагрузку. Однако готовиться к летнему чемпионату специально нет никакого смысла. Практика показывает, что те, кто добивается высоких результатов летом, зимний сезон серьезно, как правило, не рассматривают. Причем, не только в России. Не так давно я разговаривал на эту тему с главным тренером немецкой женской сборной Уве Мюссигангом, и спросил его, в частности, почему его ведущие спортсменки не участвуют в летних соревнованиях. Он ответил, что выйти на пик формы два раза в год слишком сложно. Поэтому все свои усилия немецкие биатлонисты направляют на зимний чемпионат. Так и мы. Расцениваем летний чемпионат, как проходной. - Но ведь выиграли год назад Максим Чудов и Татьяна Моисеева? - Да. Но именно в «проходном» режиме. Специально никто из них к этим стартам не готовился. - Вы видите среди своих молодых спортсменок таких, кто в обозримом будущем способен расчитывать на самые высокие результаты? - Все ведь раскрываются по-разному. Игры в Турине, в частности, показали, что средний возрастной уровень призеров у мужчин составил 34 года. У женщин – 31. - Другими словами, тех, кто моложе, надо тренировать, дрессировать, и ждать, когда кто-нибудь из них пробьется сам по себе? - Именно. Можно расценить такую постановку вопроса, как шутку, но в каждой шутке есть доля правды: против статистики никуда не попрешь. Если, конечно, речь не идет о такой спортсменке, как Магдалена Нойнер. - А вы помните, как она появилась? - Конечно. Много слышали о ней еще в то время, когда она начала выступать на юниорском уровне. В крупных соревнованиях она появлялась тогда нечасто. У немцев на этот счет всегда была определенная политика: например, если соревнования проводились на высоте более 1500 метров, они посылали туда не всех спортсменов. А лишь таких, кто целенаправленно планировал подготовку под выступления именно в этих условиях. Другими словами, старались по-возможности уберечь людей от ситуаций, в которых по тем или иным причинам они рискуют не реализовать свой потенциал. Возможно, это связано с тем, что в Германии нет и никогда не было такого выбора спортсменов, как в России. И к каждому человеку, попавшему в поле зрения тренеров сборной, немцы относятся крайне бережно. Есть и другой момент. Та же Нойнер до попадания в сборную делала очень много работы при малой интенсивности. Много бегала классикой - как бы нарабатывала базу. У нас же, случается, человек приходит в сборную и только там его начинают учить кататься на классических лыжах. А это, на мой взгляд, неправильно в корне. Помимо этого, нужен, конечно, талант. Но чтобы его найти, нужно искать. Когда я только начал работать тренером в 1973 году – в детской школе Новосибирска, мне, естественно, хотелось воспитать большого спортсмена. И я поехал в деревню за сто километров от города в поселок Кошара. Все четыре с лишним года пока я там работал, в этой деревне никакого другого вида спорта, кроме лыж, не было. Условия для подготовки у нас были очень хорошими. Анатолий Акентьев (тогда он работал главным тренером ЦСКА) даже присылал мне в деревню специалистов, которые помогали тестировать спортсменов, отбирать тех, кто потенциально способен показать высокий результат. Сейчас такого нет. Нет никакой информации. Люди на местах давно забыли о том, что такое семинары, конференции. Естественно, они делают ошибки в подготовке спортсменов. Часто форсируют нагрузки. - Это объяснимо. Всем ведь хочется, чтобы спортсмен быстрее попал в сборную, быстрее поднялся на пьедестал. Да и денег, наверное, всем хочется. Согласитесь, когда у человека появляется шанс зацепить какие-то призовые пусть даже на второстепенном турнире, - это определенный соблазн. - Мне кажется, что у нас в женской сборной такого нет. Все понимают, что главный старт сезона – чемпионат мира. Все остальное проходяще. И так было всегда. - Знаете, я довольно часто наблюдала в других видах спорта ситуацию, когда спортсмены, невзирая ни на какие убеждения тренеров, жертвуют главным стартом ради того или иного коммерческого турнира, потому что победить в нем не в пример легче. И не очень верю, если честно, что в биатлоне таких спортсменов нет. - Отчасти вы, наверное, правы. Значит надо менять ситуацию другим способом. Например, установить такие премиальные за призовые места на чемпионате мира, чтобы эти суммы сами по себе поменяли психологию человека. Давно ведь обсуждают: почему за победу в Олимпийских играх не платить миллион долларов? Человек ведь никогда не потратит эти деньги только на себя. Вполне возможно, что направит часть из них в свою же спортивную школу, поможет тренерам, вложит в связанный со спортом бизнес – в любом случае эти деньги из страны не уйдут. Да и разве плохо, если спортсмен, закончив карьеру, покидает спорт состоятельным человеком? - Год назад все средства массовой информации наперебой писали о том, что такого размера призовых, как те, что готов выплачивать за медали чемпионата мира СБР, история биатлона еще не знала. Что это – в частности, 50 000 долларов за победу - беспрецедентные суммы. По вашей логике получается, что пятьдесят тысяч – вообще не деньги. - Почему? Это тоже деньги. Но мы же говорим о том, как в корне изменить психологию спортсмена? Сейчас же нам остается лишь мириться с выбором, который каждый делает для себя сам. Ведь для любого спортсмена соревнования – это способ зарабатывать себе на жизнь. Как именно зарабатывать, каждый решает сам. - Но почему те же немцы всегда планируют пик формы на чемпионат мира? И рубятся там так, как ни на каком другом турнире. - Потому что чемпионат мира всегда является в Германии отправной точкой для всех финансовых, в том числе и спонсорских расчетов. - Другими словами, если есть выдающийся результат, к нему всегда прилагаются большие деньги? - Именно. Очень простое правило. - В биатлоне всегда существовала группа спортсменов, предпочитающих готовиться к сезону по индивидуальному графику. Сейчас, например, о своем возвращении в спорт после дисквалификации заявила Ольга Пылева. Вы, как старший тренер, готовы пойти на то, чтобы она и дальше готовилась вне сборной команды? Другими словами, не подорвал ли туринский инцидент доверия к спортсменке и тренеру? - Нет. Все прекрасно понимают, что Пылева пострадала из-за чужой ошибки. Ольга долго не могда принять окончательного решения, сама признавалась мне, что ей нужен какой-то толчок, чтобы начать тренировки. Сейчас, насколько мне известно, решение принято. Есть кому присмотреть за ребенком, сама Ольга и ее тренер Валерий Медведцев рвутся в бой, уже начали тренироваться, планируют после 15 февраля начать выступления в российских соревнованиях. Меня это решение радует, поскольку само по себе станет большой победой. И для Пылевой и для всех нас. Главное, что она реализовала в биатлоне далеко не весь свой потенциал. И у спортсменов, и у тренеров отношении к Ольге совершенно нормальное. Все ее поддерживают, все ждут. Другое дело, что самостоятельная подготовка хороша в меру. Пару-тройку месяцев все равно нужно бы провести в команде. Чтобы почувствовать обстановку, конкуренцию, адаптироваться к психологический борьбе. - Для вас стало сильным ударом, когда летом вас временно отстранили от должности старшего тренера? - Конечно. Я бы мог понять и принять любую формулировку. Но когда меня отстраняют за непрофессионализм при том, что из сборной одновременно ушли семь ведущих спортсменок… - Пути к отступлению у вас на тот момент имелись? - Я их не готовил никогда. Какие-то предложения возникали на протяжении всей предыдущей работы, но я никогда не рассматривал их всерьез. - Что вы чувствовали в тот момент? О чем думали, что собирались делать, если бы вас не восстановили? Продолжали бы биться за свои права, или плюнули бы на российскую сборную и уехали тренировать конкурентов? - Скорее всего, просто ушел бы из спорта. - Неужели потом, после того, как вас восстановили в должности, вам ни разу не приходила в голову мысль, что стоит иметь хотя бы один запасной аэродром? Мало ли как будут развиваться события дальше… - Я думаю о другом. О том, что у меня по большому счету нет никаких обязательств. Как я могу думать о подготовке команды к Играм в Ванкувере, если мой контракт с Росспортом рассчитан всего на год и вся стратегия мысли ограничена именно этим сроком? Безусловно, я очень благодарен людям, которые меня поддержали, поверили мне и способствовали моему возвращению в команду. Это во многом останавливает меня в принятии каких-то других решений относительно своей дальнейшей жизни. Хотя с моей точки зрения, сама ситуация, которая сложилась в команде, не очень способствует выполнению каких-то серьезных задач. - Тогда я задам в некотором роде абстрактный вопрос. При том человеческом материале, которым вы, как тренер, располагаете на настоящий момент, на что мы реально можем рассчитывать в Ванкувере? - Фигура номер один в женском биатлоне - это, конечно же, Нойнер. Нойнер и Кати Вильхельм. Однако это все-таки биатлон, где результат достигается комплексными усилиями большого числа людей. Ресурс в этом отношении у нас есть. Нет только кредита доверия. А работать без него довольно тяжело. Я уже упоминал Уве Мюссиганга. После Олимпийских игр в Турине ему сразу предложили контракт на четыре года. Очевидно, что человека ценят, ему доверяют. И он сам может спокойно работать. Хотя Мюссиганг честно предупредил федерацию, что после Ванкувера намеревается подать в отставку. Устал. А его второй тренер – Харальд Безе – после Турина сразу сказал, что готов подписать контракт лишь на год. С тем, чтобы за этот срок федерация нашла ему замену и он мог со спокойной душой отойти от дел. Вот это и есть в моем представлении преемственность. Есть ведь очень много интересных проектов, но все они довольно долгосрочны. За год не реализовать. Над одним из таких проектов я сейчас думаю. Знаю, в каких странах это работает и приносит результат. Знаю, как и что нужно делать. Но постоянно сам себе задаю вопрос: «А кому это надо?» Работать с постоянным ощущением, что у меня обрублены крылья, я просто не могу. Хотя если бы до Игр в Турине мне сказали, что может возникнуть такая ситуация, никогда бы в это не поверил. 2007 год
|
Биатлон - Тренеры 
