Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В Тюмени, где биатлонный этап кубка России был отменен из-за мороза и нужно было решить, возвращаться ли в Москву, или использовать возникшую паузу для общения со спортсменами, один из тренеров сборной дал совет:

«Поговори с Тамарой Дербушевой. Совершенно удивительная спортсменка — надёжная, как скала. Именно она цементирует женскую команду, объединяет её. И как бы ни было тяжело в тренировках, никогда не сдаётся, не отступает».

Так я и оказалась в расположении группы Михаила Шашилова в соседней со стадионом деревушке. В домике с чисто по-женски обустроенной кухонькой, где Дербушева в ожидании интервью уже разливала чай.

— Посуда вся ваша, мультиварки, чайники?

— Мультиварки да, а чайники хозяйские. Но мы все равно всё возим с собой. И чайники, и даже утюг.

— Утюг-то зачем?

— Мало ли, рекламку понадобится приклеить на комбез, или что ещё.

— А еду у вас здесь кто готовит?

— Обед нам приносят. А ужин и завтрак уже сами. Собираемся все вместе, кто-то у плиты стоит, кто-то моет посуду, кто-то стол накрывает. Всё очень дружно, кстати.

— На протяжении своего пребывания в сборной вы нечасто выходили на первые роли. Как смотрите на нынешний отрезок своей карьеры? Приоритеты меняются?

— Они всегда так или иначе меняются. Сначала кажется, что всё ещё впереди, всего добьешься. В возрасте, начинаешь думать: ну, хорошо, столько лет пробегал, что дальше? Для себя я решила: пока мне это дело интересно, я буду им заниматься. Может даже не столько ради того, чтобы добиться максимального результата самой, сколько в команде мой опыт кому-то будет нужен.

— Меня несколько удивил тот факт, что единственную более или менее крупную награду в юниорском возрасте — серебро первенства мира-2014 — вы завоевали в составе эстафеты. А во взрослом возрасте на международных стартах бегали эстафету всего однажды. Не попадали в состав?

— Когда я соревновалась по девушкам и по юниорам в России, у меня получалось заезжать в «тройку» довольно часто. Но стоило выехать на международные соревнования, совсем ничего не получалась. Я не попадала по мишеням, не бежала. На взрослом уровне стало ещё тяжелее. Сразу почувствовала совершенно другую конкуренцию. Там бегали какие-то совершенно недосягаемые для меня люди — Катя Юрлова, Света Слепцова.

— На кого из спортсменок вы в большей степени ориентировались, когда начинали выступать?

— Это не обязательно должен быть один человек. У кого-то лучше получается в стрельбе, ты смотришь на него на рубеже, подсматриваешь какие-то мелочи, а кто-то другой более хорош в скорости. Даже сейчас несмотря на то, что я самая старшая в команде, слежу за всеми девчонками. За Наташей Шевченко, которая, можно сказать, освоила стрельбу за год, и у нее классно всё получается. За Ирой Казакевич, которая здорово бежит, за другими. Когда перед глазами настолько сильное стремление добиться результата, сам как бы тоже стараешься соответствовать.

— Руки хотя бы иногда опускаются?

— Если честно, иногда бывает. Буквально на пять секунд даёшь себе слабину. Но я тут же говорю себе: «Не смей так думать, работай!».

— Вы сказали про ориентиры, а в чем они сейчас? Как выглядит ваша персональная синяя птица счастья?

— Сейчас она немножко как бы потерялась. Но, если говорить о мотивации, наверное, она в том, что мне реально нравится тренироваться. Это большое счастье — заниматься тем, что ты любишь.

— Тренироваться в постоянном холоде, таскать баулы с инвентарём, нагрузки тренировочные, опять же, адовые…

— Не знаю, может мы просто привыкли так жить. Иногда едешь на сложных тренировках, и думаешь: ну вот как это всё может нравиться? А потом начинаются соревнования, на которых всё получается, приходит ощущение, что ты себя преодолел, сделал гонку, порадовал тех, кто за тебя болеет — наверное, ради этого мгновения и стоит истязать себя.

— Вы себе нравитесь в этом сезоне?

— Если сравнивать с прошлыми годами, да, пока вроде всё идет отлично. Пусть в первых стартах были не совсем быстрые скорости, и какие-то ошибки в стрельбе, но мне понравилось, как я провела соревнования. Да и цель появилась — подтянуть определённые компоненты.

— А можно ли вообще в 28 лет начать бегать быстрее, чем бегала до этого?

— Функционально в этом возрасте прибавлять уже трудно, задача, скорее, сводится к тому, чтобы не терять уже наработанные качества. Но в каких-то технических составляющих прогрессировать вполне возможно.

— В таких случаях всегда проще, когда перед глазами есть чей-то аналогичный пример. Мол, если кто-то другой смог, то и я смогу.

— Ну, если честно, таких примеров у меня перед глазами нет. Раньше, помню, все смотрели на Оле-Эйнара Бьорндалена, на Мартена Фуркада. Тура Бергер мне очень нравилась. Она выделялась совершенно особенной техникой. Сейчас я мало ориентируюсь на спортсменов. Если брать не спортивный аспект, а жизненный, для меня главный ориентир наш тренер (Михаил Шашилов — RT), который всегда всё успевает, отдается полностью своей работе. Мне бы очень хотелось быть в этом на него похожей.

— Вы ведь много лет дружите со Светланой Мироновой?

— Знаю, что Михаил Викторович был очень сильно обижен, когда едва ли не самая любимая ученица ушла из группы. Вы с ней это не обсуждали?

— Думаю, сейчас их отношения стали лучше. Мне вообще кажется, что Света поменяла своё отношение ко многим вещам.

— Она собирается вернуться?

— Это уже к ней вопросы, но форму поддерживает, тренируется.

— А если бы она спросила вас, посоветовали бы возвращаться?

— Я бы, наверное, посоветовала делать то, что она хочет. Это на самом деле главное для любого человека. Если по-настоящему не хочешь что-то делать, заставить себя работать становится очень сложно.

— К молодым девочкам в группе вы относитесь как к соперницам, или как к людям, которых можно на собственном опыте чему-то научить, предостеречь от ошибок?

— Я хоть и самая старшая по возрасту, совершенно не чувствую себя такой. Что касается стремления опекать… Знаете, когда читаешь книжки про великих спортсменов, постоянно как бы чувствуешь, что почти все эти люди очень большие эгоисты. Возможно, это необходимое качество: для того, чтобы добиться больших высот, логично ставить свои интересы превыше всего. Но мне сложно идти к цели именно такой тропой.

— Хотите сказать, что вы не лидер по натуре?

— Мы в команде до сих пор иногда смеемся: когда я поступила в спортивную школу, со мной в классе учился будущий муж Натальи Шевченко, Алексей. Он любит рассказывать историю: пришла, говорит, такая тихая девочка, села за первую парту, очочки поправляет, в книжку уткнувшись, зубрит... У меня вообще не было такого, как у многих — мол, точно стану олимпийским чемпионом. Даже не предполагала этого. Благодаря спорту я немного поменялась в жизни, внутренне перестроилась. И, может быть, как раз на своём примере пытаюсь внушить девчонкам, чтобы они были сильными, смелыми, не боялись идти вперед.

— Иначе говоря, спорт стал для вас не столько средством достижения цели, сколько элементом саморазвития?

— В чем-то, может быть, и да. Но это я сейчас так могу сказать. Поначалу такой цели точно не ставила. Именно по прошествии времени ты можешь оценить свои действия, свой результат, то, как ты изменился. Та же Ира Казакевич, с которой мы очень давно общаемся, считает, что за последние два года я изменилась очень сильно. Стала более решительной, более открытой.

— Можете попытаться вспомнить самые яркие эмоции, связанные со спортивным результатом?

— Первый этап Кубка мира в Остерсунде в декабре 2019-го. Я бежала сингл-микст с Матвеем Елисеевым. На старте, помню, успела подумать: сейчас как попробуем сразу оторваться! И сразу же настреляла четыре штрафных круга на первой части. А на втором своём этапе отстреляла пять из пяти. Понятно, что это уже ни на что не повлияло, мы финишировали 12-ми, но именно та гонка надолго запомнилась какими-то нереальными ощущениями. Ты первый раз бежишь на Кубке Мира, пробежал всю гонку… Как в фильмах: стоишь на финише, вокруг затихают трибуны, и ты такой: да, я тут, я это сделал! Больше, наверное, нигде не испытывала настолько острых ощущений.

— А самая большая неудача?

— Весь олимпийский сезон. У нас были отборы, контрольные тренировки. Я упала на контрольных стартах, у меня сломался приклад. Тем не менее, удалось поехать на кубок IBU в Норвегию, где я заболела ковидом. И из-за этого не удалось пробежать ни одной гонки.

— Ковидом тяжело болели, или просто были симптомы?

— Сначала думала, что просто простыла, потом сдали тест, и он оказался положительным. Опять же, был интересный опыт, когда под покровом ночи выходишь на трассу тренироваться.

— Зачем было это делать под покровом ночи?

— Так ведь нельзя за границей было никуда выходить, если сидишь в карантине. Поэтому я из номера выбиралась совсем поздно вечером, когда уже все отдыхали. И старалась не попасться никому на глаза.

— С учетом того, что российские атлеты отстранены от международных соревнований на неопределённый срок, какое чувство сильнее? Что спорт – это кайф и сплошное удовольствие, или это просто работа, которая не всегда нравится, но позволяет зарабатывать деньги?

— Я бы совместила эти два понятия. Это вообще не по мне заниматься чем-то, если, не нравится процесс. В прошлом году я, действительно, думала в силу ряда чисто личных причин, что закончу со спортом. Но потом поняла, что банально не набегалась. Осталась какая-то недосказанность.

— Может, вы просто боитесь перейти в ту жизнь, которую не знаете?

— Очень часто задавала себе этот вопрос. И мне кажется, что тот шаг, который я сделала, оставшись в биатлоне, был тяжелее, чем закончить. Не думаю, что боюсь самого факта завершения карьеры. Скорее, нет.

— По образованию вы тренер-преподаватель?

— У меня несколько дипломов. Всё так или иначе связано с спортом: сервис, менеджмент, индустрия спорта, организационная психология. Хотя в школе мечтала стать кинологом. До сих пор держу это на заметке.

— Но и тренерскую карьеру для себя не исключаете?

— Если честно, нет. В каком-то смысле это то же самое, что спорт, только сложнее. Поэтому задаешь себе вопрос: «А ты сможешь?»

— С Шашиловым разговоров не вели, чтобы после окончания карьеры он взял вас к себе помощницей?

— Нет. Опять же, не знаю, насколько смогу соответствовать. У Михаила Викторовича достаточно высокая планка. Прежде всего по отношению к самому себе.

— В чем это выражается?

— В отношении к работе. Он держит под контролем всё, от чего может зависеть результат. Чтобы команда жила в хороших условиях, с нормальным питанием, чтобы всё было на максимальной высоте, так сказать. Вообще болеет за весь биатлон, за каждую спортсменку.

— Мне уже рассказали, как тренер чуть в обморок не упал, когда увидел, что вы на тюменском морозе курточку расстегнули.

— К счастью, я в этот момент его не видела, готовилась к старту. Мы ещё не знали, что спринт отменят, тепло оделись, разогрелись по максимуму, вот и стало жарко. Сначала, было, расстроились, что не побежим, но потом быстро собрались, и решили провести свой маленький масс-стартик. Было весело.

— Саша Логинов сказал, что у него даже кожа на костяшках пальцев, бывает, трескается при таких холодах. Никакие кремы не помогают.

— Мне в этом плане везет, пальцы пока целы. Девчонки смеются, но я вообще в мороз не мерзну. Бафф на голову не натягиваю, пластыри не клею. Видать, меня в своё время папа на зимней рыбалке выдрессировал.

— Когда маленькая была, таскал с собой?

— Да. Сидишь, бывало, у лунки с удочкой, чуть холодно становится, папа тут же в руки бур даёт — иди, разогрейся. Классные были поездки…