|
|
|
|
|
|||
В Красноярск я позвонила сразу после эстафетной гонки на чемпионате России в Увате: именно этот старт стал последним в карьере двукратной олимпийской чемпионки Ольги Медведцевой, и сборная устроила ей торжественные, но по-домашнему уютные и трогательные проводы. К телефону подошел муж спортсменки - Валерий. Объяснил, что сам поехать в Уват не смог - не с кем было оставить детей. Тогда я еще не знала, что одна из причин, заставивших Медведцеву оставить спорт, была трагичной: во время Игр в Ванкувере у биатлонистки умерла мама. Окружающие были уверены, что Ольга не знает об этом, и хранили молчание, а она плакала все ночи напролет - и как ни в чем не бывало утром выходила на старт. - Вам же отлично известно, какой у Ольги характер, - сказал мне Валерий по поводу решения жены. - Как тренер, я прекрасно понимаю, что она могла бы еще выступать и побеждать. Я мечтал о том, что она не только станет олимпийской чемпионкой, но еще и завоюет хрустальный глобус - выиграет Кубок мира, но не получилось. Что ж, будет новая жизнь, новые цели. Сам я с удовольствием поработал бы и в сборной - если пригласят, да и у нас в Красноярске тоже работы хватает: должен же я хоть чем-то отблагодарить нашу школу. Для нас с Ольгой в Красноярске сделали очень много. Если бы не эта помощь, то и результатов бы никаких не было. ...Спустя сутки в открытом окошке скайпа на моем ноутбуке характерно заверещала телефонная трубка: «Это Ольга. Валера сказал, что вы звонили Я уже вернулась из Увата домой». - Отдыхаете? - Только что машину получила - ту, что за победу в Ванкувере подарили. Ее наконец доставили в Красноярск. - Золотого цвета? - Ну, не такой уж он и золотой. Бледненькое такое золото... Таких машин две на весь Красноярск - у меня и у Жени Устюгова. Он же тоже наш! - Когда именно вы решили, что уйдете из спорта после Игр в Ванкувере? - В 2008-м, когда вернулась в биатлон после двухлетней дисквалификации. Не могу даже сказать, легко мне далось это решение или не очень. Скорее понимала, что рано или поздно уйти из спорта все равно придется. Не хотела никакой шумихи по этому поводу, кстати. Думала: вернусь с Игр, приду в себя, отдохну, а в следующем сезоне просто не выйду на старт. И все. Как у нас Бувайсар Сайтиев сделал? Никаких пресс-конференций не проводил, никаких интервью. Просто ушел. - А вы уверены, что он ушел? Я, например, не удивлюсь, если вернется. - Не знаю. Мы как-то были вместе на одном торжественном меро-приятии, и Бувайсар сказал в камеру, что, скорее всего, больше тренироваться не будет. Я сама это слышала. Вот и я хотела бы так же - без лишних слов, без грусти, без пышных проводов. - Тогда для вас должен был стать полной неожиданностью тот праздник, который устроили в вашу честь подруги по сборной. Я имею в виду чемпионат России в Увате. - Генератором идей и главным организатором была Света Слепцова. И она все это генерировала с такой активностью, что не заметить, что за моей спиной затевается что-то грандиозное, было просто невозможно. Я ж не совсем слепая! - В интервью, которое вы дали сразу после своего заключительного выступления, я обратила внимание на фразу: «Очень многое хочется сказать». Что именно? - Знаете, как бывает: человек заканчивает выступать, и мысль у него в голове лишь одна: «Вот теперь я вам все припомню!» Как раз этого мне не хотелось. Хотелось не выуживать какие-то обиды, пусть даже их за время карьеры набралось порядком, а прежде всего вспомнить хорошее. Всем сказать спасибо, никого не забыть. - Почему-то сразу вспоминается один из наших уже давних разговоров времен дисквалификации, в котором вы сказали, что вернетесь в спорт «назло всем!». - Так оно и было. Правда, это чувство довольно быстро прошло. - Выступлением на Играх в Ванкувере, ради которых возвращались, вы довольны? - Ну-у... Никакого удовлетворения, естественно, не было. Все время чего-то не хватало. Где-то - везения, где-то - скорости. Хотя вроде бы и ход был неплохим. - А если бы проиграли эстафету, все равно не стали бы продолжать карьеру? - Нет. Наверное, просто переживала бы долго, что ушла из спорта ни с чем. - Как же ни с чем? А победа на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити? - Так это когда было? Я из Увата вместе с Галкой Куклевой домой ехала, и мы как раз говорили с ней о том, что былых заслуг, даже олимпийских, никто не помнит. Хотя за всю историю биатлона олимпийских чемпионок в личных дисциплинах у нас было всего четверо - Анфиса Резцова, Куклева, я и Света Ишмуратова. - Кстати, вас не задевало, что почти во всех своих интервью до Игр в Ванкувере, да и во время соревнований, Ишмуратова критиковала биатлонистов наиболее активно? В том числе с трибуны Госдумы. - Я ничего не читала. Какие-то отголоски, естественно, слышала. Удивлялась даже: вроде бы те, кто сам был спортсменом, должны нас поддерживать в первую очередь, а послушаешь некоторые выступления - словно люди никогда спортом не занимались. Наверное, политика что-то делает с людьми в этом отношении. Пока выступал человек - одним был. А поднялся на трибуну - и уже совершенно другой. - Вы представляете себя в политике? - Нет. Однозначно. Я не умею думать одно, а говорить другое. Да и ответственность большая. Нельзя же сидеть и ничего не делать?! Ведь люди у нас к власти идут за помощью. А как в глаза смотреть, если не можешь помочь? Это очень тяжело. Даже у нас в Красноярском крае депутатов много, а идут все, насколько я знаю, лишь к одному. - А может быть, все-таки передумаете уходить? Родите третьего ребенка, о котором, знаю, мечтаете, отдохнете от биатлона... - Ни в коем случае! Мне тренеры сборной тоже говорили: мол, зря заканчиваешь. Такую форму набрала, вышла на такой уровень - только бегать и бегать. Но... не хочу. - Вы не жалели в Ванкувере о том, что вообще вернулись в спорт после дисквалификации? Я имею в виду дни, когда ничего не ладилось, - до победной олимпийской эстафеты? - Нет. Тем более что выходила на каждую гонку, понимая: у меня есть шансы. И надеялась до последнего, что все сложится. Не сложилось. А в день эстафеты почему-то думала об одном: проиграть ее мы можем разве что в том случае, если очень постараемся. - То же самое, подозреваю, могли сказать и немки. - Наверное, да. Но вот как-то не было сомнений - и все тут. Когда мы выходили на старт на предыдущих дистанциях, каждый был сам за себя, и это очень чувствовалось. И все хотели выиграть. А в эстафете это желание не просто усилилось, но стало общим. Эта медаль каждой из нас была очень-очень нужна. Ну и состав команды, надо признать, был достойным. - Если бы тренеры, формируя эстафету, спросили ваше мнение, вы назвали бы ту же самую четверку, что в итоге вышла на старт? - Нас не спрашивали, но лично я, возможно, не смогла бы озвучить в тот момент свои мысли. Аню Булыгину по-человечески было очень жаль. Начиная с прошлого года она очень серьезно готовилась и настраивалась именно на эстафету. На этапах Кубка мира в личных гонках, случалось, по три штрафных круга бегала. А в эстафетах дважды без запасных патронов прошла. Но стопроцентной уверенности в том, что на Играх человек выйдет на свой этап и все сделает, все-таки не было. А вот когда на этапе Аня Богалий, такая уверенность у всех есть. Здесь нет ничего личного. Просто вид спорта у нас такой. Для Булыгиной все это стало очень болезненным - у нее даже температура поднялась. Я несколько дней испытывала неловкость при встречах с ней, хотя одновременно с этим понимала, что никакой моей вины тут нет вообще. Это страшно на самом деле - видеть, как человек внешне держится, крепится, поздравляет других с успехом, а в глаза ему глянешь - сам заплакать готов. И еще я очень остро понимала, что вполне могла оказаться на месте Булыгиной. Допустим, прибежала бы четвертой среди наших в том же масс-старте. И ни в какую эстафету меня просто не поставили бы - я в этом уверена. Тем более что на протяжении предыдущих месяцев многое слышала в свой адрес. В том числе и то, что я уже не «та», что «не тяну». Зачем долго за примерами ходить? Валере в самом начале сезона в открытую говорилось, что неизвестно, будет ли для меня место в сборной на этапах Кубка мира. - А сами вы хоть иногда чувствовали, что действительно «не тянете»? - В принципе да. В свои лучшие годы я вообще не задумывалась, поставят меня в эстафету или нет. Просто бегала так, что этот вопрос даже не поднимался. А в олимпийском сезоне серьезно переживала, что могу не отобраться на ранних стартах. Тем более что и раньше довольно долго втягивалась в сезон. Когда в одной из первых гонок меня словенка «уронила» и сбила прицел, я вообще в отчаянии была. Бежала и думала: «Ну и что теперь? И зачем столько тренировалась?» - Не считаете сейчас ошибкой, что после возвращения в спорт решили работать вместе с командой, а не индивидуально? - Когда только начала тренироваться, я, наверное, была единственной спортсменкой в сборной, кто выполнил тренировочный план досконально, до последнего километра. Было очень тяжело. И никакого результата по большому счету не получилось. В олимпийском сезоне я много думала на эту тему. Стала относиться к нагрузкам осторожнее, сокращать объемы. Понятно же, что организм уже не тот, что в молодости. Но как было уйти из команды? Чтобы потом отбираться в нее на общих основаниях? Не факт, что отобралась бы. С другой стороны, в сборной все более централизованно: врачи, массажисты... Единственное, на чем я настояла, - не ехать в конце января слишком высоко в горы в Антерсельве - перед этапом Кубка мира. - А зачем после Игр вы поехали на чемпионат России в Уват, если решили, что карьера закончена? - Только ради эстафеты. В Красноярске ведь не так велик выбор спортсменок. Мне дома сразу сказали, что в остальных видах могу вообще не стартовать. Но эстафету желательно пробежать. - Чем вы теперь намерены заняться? - Не знаю. Честно. - Ну, рассаду хотя бы выращиваете, чтобы на участке возле дома посадить? - А как же! Помидоры у меня будут. И огурцы. И капуста. И кабачки, и клубника... Если говорить о работе, никаких предложений мне пока не было. И я рада этому. Потому что ничего не хочу. Старшая дочка учится, в июне у нее школьная практика, то есть в отпуск прямо сейчас не поедешь. Но уже решили, что в середине лета возьмем палатки и всей семьей отправимся на озера. Куда-нибудь, где попустыннее. Хотя совсем диким отдыхом это не назовешь: палатки удобные, рынки на каждом шагу. Можно рыбу половить, но это так - для удовольствия, а не для еды. - Муж будет продолжать тренерскую деятельность в российской сборной? - Он хочет. Разумеется, если будут предложения. Да и в нашей красноярской академии тренеры нужны. Тем более что тренерский багаж у Валеры накоплен порядочный. Меня тоже спросили: «Чего ты хочешь?» Я честно сказала, что ничего не хочу, кроме как дома быть. По крайней мере в ближайшее время. Я даже вещи спортивные до конца разобрать не успела - по всей квартире сумки. Все собираюсь постирать, погладить... - Насчет третьего ребенка вы с Валерием задумываетесь всерьез? - А почему нет? Между нами говоря, это для женщины самый безболезненный выход из спорта. Страдать становится некогда, переживать по пустякам - тоже. - Кого рожать будем? - Наверное, хорошо бы девочку. Папе нашему очень девочку хочется. - А следом - мальчика? - Какого мальчика? - Если верить героине фильма «Доживем до понедельника», то для того, чтобы ребенок вырос счастливым, у него должны быть брат и сестра. А это возможно лишь тогда, когда в семье два мальчика и две девочки. - Ой, а ведь правда... Но у меня, наверное, решимости не хватит, разве что повезет и близнецы родятся. Как я потом худеть буду? До сих пор вспоминаю, какая была большая, когда второго ребенка родила. В Турине мой боевой вес был 54 килограмма. А в Ванкувере - 59. Но... Я подумаю. 2010 год
|
Биатлон - Спортсмены 
