Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В сентябре 2019-го восьмикратный олимпийский чемпион Уле-Эйнар Бьёрндален и его жена, четырёхкратная обладательница олимпийского золота Дарья Домрачева приняли решение уехать работать в Китай.

Чуть позже, когда мы встретились на первом этапе Кубка мира в шведском Эстерсунде, я спросила норвежца, что стало для него определяющим в принятии того решения. «Это точно были не деньги, — ответил мне тогда Бьёрндален. Скорее — вызов».

Тогда мы, разумеется, не знали, что пройдет еще несколько месяцев, мир накроет пандемия, и звездная тренерская пара окажется со своей командой в абсолютной изоляции от «внешнего» биатлона.

Глава семьи вышел на связь первым. Предупредил: «Даша обязательно подключится к беседе. Но попозже. Сейчас она укладывает Ксению спать»

Уле-Эйнар: «Проще говоря, я чертовски устал»

— Похоже, это самый длинный тренировочный сбор в вашей жизни, Уле?

— Самый длинный и однозначно самый непростой. Он длится уже пять месяцев и не думаю, что закончится раньше апреля.

— Что для вас с Дарьей стало наиболее тяжелым в этой вынужденной изоляции от мира?

— Изоляция — это всего лишь данность, хоть и не слишком приятная. Гостиничный номер, в котором мы живём, не так мал, общая площадь составляет порядка 45-ти квадратных метров, всё вполне комфортабельно, чтобы не испытывать бытовых неудобств, но выйти из гостиницы мы можем только на тренировку.

— Команда тренируется дважды в день?

— Три раза. Первое занятие проводится рано утром, и оно довольно непродолжительное. Но за ним следуют две уже полноценные во всех отношениях тренировки.

— Остаться между тренировками на стадионе, не возвращаясь в отель, вы можете?

— Нет. Хочется ведь пообедать и отдохнуть. В этом плане в команде всё четко: отработали — сели в машины, вернулись в гостиницу, но это, в принципе, обычный режим любой спортивной команды. Так каждый день. Работа в условиях пандемии, тех мер безопасности, которые предпринимаются в Китае, и невозможность участвовать в международных турнирах создают определённую специфику. В том плане, что нам, тренерам, приходится сильно ломать голову над тем, чтобы делать занятия максимально разнообразными. Это важно, тем более что в нашем распоряжении есть не так много арен, позволяющих проводить полноценные тренировки.

— Вы, кстати, вакцинированы?

— Все мои спортсмены, тренеры и технический персонал уже сделали первую прививку. Я — нет.

— Мне хотелось бы иметь более полную информацию о том, как работает та или иная вакцина, и только потом сделать выбор. Есть и другая причина. Текущая работа с командой отнимает у меня слишком много сил. Проще говоря, я чертовски устал и не думаю, что мой иммунитет сейчас достаточно высок, чтобы перенести прививку без последствий. А позволить себе выпасть из тренировочного процесса хотя бы на несколько дней я не могу. Поэтому и решил, что ситуация позволяет не спешить.

Дарья: «Нас вполне устраивал отель. Кто же знал, что провести в нём придётся полгода?»

— Спортсмены часто говорят, что их жизнь — это сплошной день сурка. Китайским биатлонистам это определение сейчас подходит, наверное, как нельзя лучше?

— Не только биатлонистам. Мы вот уже несколько месяцев находимся в одной гостинице вместе с командами из других зимних видов спорта — это фристайл (лыжная акробатика), сноуборд хафпайп, сноуборд слоупстайл, могул, лыжный хафпайп. Все находятся в абсолютно таких же условиях, как и наша сборная. Общаясь с тренерами других видов спорта, мы поняли, что проблемы у команд одни и те же. Место, где мы живём сейчас — это большой туристический комплекс, один корпус которого сейчас выделен под спортсменов. Условия проживания нас вполне устраивают, в номере имеется даже небольшая кухня, что позволяет иногда готовить близкие нам по вкусу блюда

— Удается переживать это, не скатываясь в депрессию?

— Хоть и находимся мы довольно продолжительное время в одном месте и в достаточно ограниченных условиях, но сами удивляемся, насколько человек может адаптироваться. Мы общаемся с тренерами из других команд, переводим многие наболевшие моменты в шутки, поддерживаем друг друга, смеёмся над ситуацией, в которой находимся. Проще всего начать раздражаться по тому или иному поводу, но сами подумайте, какой в этом смысл? Никому от этого не станет легче, да и общую ситуацию это не изменит. У спортсменов нашей команды достаточно качеств, над которыми нужно работать, где можно прогрессировать,

— на этом мы и акцентируем внимание. Да, тяжело, но мы не жалуемся. В конце концов мы находимся в Китае всей семьей, и от этого уже намного проще. Многие другие специалисты приехали в Китай, оставив своих близких дома, так что им намного сложнее.

— Как строится ваш стандартный тренировочный день?

— Просыпаемся около семи, проводим вместе с ребятами зарядку, потом завтракаем и выезжаем на первую тренировку. Она, как правило, проводится на трассе и является комплексной, если позволяют ветровые условия. Потом обед и небольшой перерыв, чтобы отдохнуть, после чего следует вторая тренировка, которую мы проводим в соответствии с рабочими планами. Вечером проводим видео-анализ тренировки со спортсменами.

— Дочке есть с кем поиграть, пока вы заняты?

— Мы каждый день берем Ксению с собой на тренировки, там у нее есть все необходимые атрибуты для зимних забав: санки, лыжи, лопатки для снега — есть чем заняться. Понятно, что выйти на улицу, когда хочется, сейчас не получается, но в этом плане мы подстраиваемся под те реалии, которыми располагаем и рады, что у Ксюши есть возможность ежедневно проводить время на свежем воздухе. К счастью, с нами в Китае находится няня, без которой мы вряд ли смогли бы справиться с организацией тренировочного процесса и пребывания здесь.

— По-китайски ваш ребёнок ещё не говорит?

— С ребятами и девочками из команды Ксения контактирует довольно много. Знает несколько китайских слов и общается со всеми более чем активно. Конечно, помогает себе жестами или английскими словами, но, насколько могу судить, все прекрасно понимают друг друга. Но это, конечно же, не свободная речь.

— Знаю, что китайский Новый год вы встречали вместе с командой. Было весело?

— Да, это необычный опыт. Работая с китайской командой, мы уже отметили два Рождества и два Новых года. А вот Новый год по восточному календарю впервые отметили прямо в Китае, поэтому впечатлений была масса. Если у нас принято ставить на праздничный стол как можно больше самых разнообразных блюд, здесь традиционно на Новый год едят пельмени, которые предварительно нужно приготовить. Так что наша команда весь вечер эти пельмени лепила — целую кучу с самыми разными начинками. Очень жалею, что не подсчитала общее количество, которое удалось приготовить. Получилась просто гора! Ещё посмотрели китайский «Голубой огонёк» по телевизору. Было любопытно. Нынешний Новый год в Китае было решено не отмечать с обычным размахом, поскольку 2020-й получился достаточно трагичным для многих семей. Поэтому не было привычных фейерверков, шумных праздненств, люди прежде всего вспоминали о тех, кто навсегда ушёл.

Уле-Эйнар: «Через неделю семь гонок: пять биатлонных и две — лыжные»

— Насколько велика вверенная вам команда, Уле?

— Достаточно велика, если говорить в целом. У нас пять тренеров из Европы, четыре масажиста, доктор, два переводчика. И 11 спортсменов. Могу с уверенностью сказать, что очень немногие европейские страны могут похвастаться столь профессиональной организацией тренировочного процесса. Во всяком случае в Норвегии в те годы, что я тренировался сам, не было ни столь профессионального менеджмента, ни столь всеобъемлющего контроля за состоянием атлета, его нагрузками, статистикой, восстановлением. В Китае не так много биатлонистов топ-уровня, поэтому к каждому, кто способен прогрессировать и показывать результат, здесь относятся очень внимательно с тем, чтобы помочь человеку полностью развить и реализовать собственный потенциал.

— Мне кажется, что на каком-то этапе работы становится достаточно непросто прогрессировать, не имея возможности соревноваться.

— Мы соревнуемся. Устраиваем контрольные гонки, причем стараемся делать это в том же режиме, в котором биатлонисты бегают на этапах Кубка мира. Допустим, проводим три контрольных старта, потом делаем 2-3 недели тренировок и снова устраиваем соревнования, в которых у спорстменов может быть уже до пяти гонок подряд.

— Фактически это моделирование главного старта сезона?

— Ну вот сейчас, например, у нас очень сложный в плане тренировок период: спортсмены готовятся к тому, чтобы где-то через неделю пробежать семь гонок: пять биатлонных и две — лыжные. В определенном плане у нас есть преимущество: когда нет жёстких сроков соревнований, можно варьировать тренировочную работу так, как хочется. С другой стороны, изоляция от мира лишает спортсменов возможности сравнивать себя с сильнейшими. А это нам сейчас было бы очень кстати. Иначе крайне сложно понять, насколько велик тот прогресс, которого мы добились. Этот момент, если честно, напрягает меня наиболее сильно. Ну, если не считать погоды.

— А что не так с погодой?

— Китайская зима достаточно сурова для биатлона. Хотя это тоже лишь дополнительный вызов.

— Слышала, что сервисёры китайской команды в Поклюке помогали готовить лыжи биатлонистам Норвегии, это так?

— Все, о ком вы говорите, приехали в Поклюку не из Китая — сделать это в нынешних условиях было бы просто невозможным. Мы действительно сотрудничаем с рядом норвежских специалистов-смазчиков, оказываем им определённую финансовую помощь, так что этом плане справедливо сказать, что они работают с китайской сборной — помогают нам готовить инвентарь. В частности, сейчас откатывают и тестируют в Поклюке все лыжи сборной Китая на следующий сезон. Заодно помогают норвежским спортсменам, если возникает такая необходимость.

Дарья: «Самое сложное — постоянно адаптировать программу под меняющиеся условия»

— Даша, ваши рабочие планы совпадают с планами мужа?

— Женская команда сейчас работает так же интенсивно, как и мужская. Тренировочные планы отличаются не слишком сильно, основное отличие в объёме работы. Не так давно мы провели блок контрольных гонок, в которых участвовали все спортсменки сборной, сейчас готовимся еще к одному. Смотрим чемпионат мира, разумеется. Грустим, что находимся сейчас не в Поклюке.

— Главная причина этой грусти — невозможность стартовать на международном уровне?

— Да, конечно. Всё-таки, когда на протяжении всей зимы спортсмены варятся в одной каше с сильнейшими биатлонистами мира, есть возможность сравнивать себя здесь и сейчас с лучшими и стремиться к их уровню. Все наши ребята естественно наблюдают за соревнованиями по ТВ, отмечают интересные моменты в стрельбе, в тактике гонки, технике передвижения нынешних мировых лидеров — всё это очень полезно, это мотивирует, но не может заменить личного присутствия на Кубке мира и соперничества на дистанции. Только личная борьба даёт понимание твоего нынешнего уровня. Длительная оторванность от всего мира переносится непросто. Я бы вообще назвала его одним из основных негативных факторов нашей текущей подготовки. Поэтому мы и прилагаем столько усилий, чтобы поддерживать у ребят мотивацию и нормальный тренировочный настрой. Используем для этого все доступные нам возможности.

— Что даётся наиболее тяжело?

— Если рассматривать ситуацию с точки зрения подготовки к Олимпийским играм, то самое сложное — постоянно переписывать тренировочные программы и рабочие планы — подгонять их под условия работы, которые то и дело меняются, в связи с теми или иными причинами. К примеру, сорокоградусные морозы, которые стояли у нас на протяжении 2х недель, или перенос запланированных сроков соревнований, в связи с ужесточением мер безопасности по коронавирусу в некоторых провинциях. Никто на это не жалуется, все прекрасно понимают сложность ситуации, в которой сейчас оказался не только Китай, но и весь мир, но ежедневная готовность подстраивать тренировочную программу под те или иные условия, действительно порядком утомляет.

— Что вам сейчас известно о своём ближайшем будущем?

— В конце сезона спортсменам по любому будет нужен перерыв и максимальная перезагрузка чтобы начать олимпийский сезон с новыми силами и новой мотивацией, полностью восстановившись как физически, так и морально. Надеюсь, что нам удастся использовать этот перерыв для того, чтобы весной съездить домой. Мы здесь находимся уже столько времени, что ждать вроде бы осталось совсем немного. И я даже не хочу думать о том, что такой возможности может не представиться.

Уле-Эйнар: «Всегда найдутся те, кто делает в Поклюке массу ошибок»

— Вы наверняка следите за выступлениями биатлонистов на чемпионате мира, но спросить я хотела не об этом, а о том мировом первенстве что проводилось в Поклюке двадцать лет назад — за год до Игр-2002. В Солт-Лейк-Сити вы завоевали три индивидуальных золота и ещё одно — в эстафете. Почему на предолимпийском чемпионате мира выступили не слишком удачно?

— На тот момент у меня сильно разладилась стрельба. Функционально я был готов к тому чемпионату просто здорово, как никогда ранее. Но стрельба реально превратилась в глобальную проблему. Это рождало довольно сильную неуверенность на рубежах.

— Я посмотрела протоколы тех соревнований перед нашей беседой: пять промахов в спринте, шесть — в индивидуальной гонке, четыре — в масс-старте...

— При этом, заметьте, я финишировал в масс-старте вторым и, если бы не падение на последнем круге, выиграл бы эту дистанцию у Рафа Пуаре. В целом же просто не справился с давлением. От меня ждали побед, я и сам их ждал, готовился к тому чемпионату мира, как сумасшедший, но психологически оказался просто не готов к тому грузу, который на меня свалился.

— Достаточно причин, чтобы возненавидеть Поклюку на всю оставшуюся жизнь, не находите?

— Ну, зачем же? Я много раз соревновался там, много чего выиграл. Помню ещё старую трассу, которая сильно отличалась от нынешней.

— Она была менее сложной?

— Более красивой, я бы сказал. Круг был более длинным, захватывал дальние участки. Плюс — потрясающий стадион, очень хороший снег, удобное стрельбище. После того, как мне удалось восстановить стрельбу до того уровня, чтобы перестать на этом зацикливаться, я много раз ловил себя на ощущении, что стрелять в Поклюке очень легко. Понятно, что всегда найдутся люди, которые делают там кучу ошибок, но я бы назвал тамошние стрелковые условия идеальными.

— Что именно делает их такими? Защищённость от ветра?

— И это тоже. Стрельбище в Поклюке расположено в самой низкой части трассы, а идти вниз всегда проще: успеваешь отдохнуть, восстановить пульс, соответственно, тебя не так сильно колотит на изготовке.

— Какая из текущих гонок чемпионата мира вызвала у вас наибольший интерес?

— Мужская гонка преследования. Понятное дело, что болею я прежде всего за Норвегию, но меня потряс Эмильен Жакелен. Я получил громадное удовольствие, наблюдая за тем, как он соревнуется.

— Как долго может продлиться ваше вынужденное китайские затворничество?

— Не думаю, что мы сможем вернуться в Европу раньше начала мая.

— Какие-то планы на этот период вы уже строите?

— У всей нашей команды запланирован двухнедельный отпуск в первой половине апреля, а вот что будет потом, планировать крайне сложно. Для того, чтобы покинуть Китай, а потом снова вернуться, нашим спортсменам требуется специальное разрешение, но сколько времени может уйти на то, чтобы его получить, я просто не знаю. Не могу сказать, что меня это не напрягает, но такова реальность

— Тогда остается пожелать вам удачи. Удачи и терпения.

— Спасибо. Это действительно сейчас нам нужно больше всего. Могу совершенно откровенно признаться: ни к одной из своих шести Олимпиад я не шёл через такое преодоление, как сейчас, когда иду к своим первым тренерским Играм. Да, я обожаю вызовы, я счастлив, что получил ту возможность, которую имею сейчас, но это невероятно тяжело!