|
|
|
|
|
|||
С чемпионом мира по лыжным гонкам Михаилом Ботвиновым я в первый раз встретилась весной 1998 года. Тогда, правда, он был не чемпионом. Скорее - неудачником : из - за разногласий со своей бывшей - российской - федерацией лыжного спорта не смог выступить на Олимпийских играх в Нагано (уже за Австрию), жил и тренировался в крохотном австрийском Обертауэрне (куда наотрез отказалась перебираться из Москвы жена Михаила). И был явно благодарен содействию президента местного спортклуба, который не только помог лыжнику перебраться в Австрию, но и оплатил его пребывание в новой стране . Сейчас же - в начале осени 1999-го в глазах моего собеседника светилось полное удовлетворение и спокойствие. Он только - только спустился в Рамзау (в тот самый счастливый для себя городок, где стал чемпионом мира) с глетчера - известного на всю Европу снежного плато, где уже с августа тренируется мировая лыжная элита. - Пока вся подготовка у меня проходит в Австрии, - рассказал Михаил, - С июня начал здесь же, в Рамзау, бегать на роллерах, много ездил на велосипеде, ходил по горам, периодически поднимался на глетчер на неделю - другую. Есть определенные периоды, когда я тренируюсь с национальной сборной, но это - три - четыре дня, не больше. В прочее время всегда можно примкнуть к какой - либо из групп. Что я и делаю. - Что представляет собой глетчер в Рамзау? - На плато два круга - один пятикилометровый, другой чуть побольше - километров девять. Там же - два подъемника для горнолыжников. Они, правда, приезжают нечасто. Для лета условия на глетчере неплохие, а для зимы не годятся - профиль трасс несложный. Зато высота там хорошая. Например, в Италии тоже есть два глетчера - но пониже, и снег там не держится - стаивает. - При современных технологиях можно, наверное, и на искусственном снегу круглый год тренироваться? - Дорого. Например, в Финляндии, куда регуляро езжу тренироваться осенью, в октябре уже холодно, а снега нет. Делают пятикилометровый искусственный круг. Разницы практически никакой. Искусственный снег более жесткий, кристаллический. Мазь подбирать под такое покрытие даже легче. Но тренировки стоят порядка ста долларов в неделю. - Изменилась ли ваша жизнь после чемпионата мира? - Пожалуй , нет. Хотя первое время были сплошные приглашения, чествования на самых разных уровнях, вплоть до канцлера Австрии, телевизионные съемки, в которых участвовал, естественно, не я один, а вся лыжная национальная сборная. - То есть из вас планомерно «лепили» национальных героев? - Это вы через край хватили. Мы же не горнолыжники, а лыжники. Наша братия в Австрии на национальных героев не тянет. - После австрийской эстафетной победы на чемпионате мира мне, право, показалось иначе. - Так то сразу после победы. К тому же победы совершенно неожиданной - да еще у себя дома! Ее даже в мечтах никто не планировал. О какой победе может мечтать страна, где на национальном чемпионате 30 лыжников на старт выходят? Поэтому совершенно естественно, что после чемпионата мира интерес к лыжам снова пошел на убыль. - Когда мы с вами разговаривали за год до мирового первенства -99, мне показалось, что все ваши мысли были направлены только на выступление в Рамзау. На более длительный срок вы тогда не строили никаких планов. А сейчас? Олимпийские медали сознание не будоражат? - Я, наверное, законченный материалист... Медали - это, конечно, неплохо. Но в итоге все преследуют только одну цель - побольше заработать. А сколько в лыжах заработаешь? Даже десятикратный чемпион мира никогда не будет получать столько, сколько какая-нибудь пятидесятая ракетка в теннисе. - Это, конечно, верно. Но, знаете, мне приходилось немало общаться с представителями самых различных видов спорта - и вы, пожалуй, первый, кто столь конкретно нарисовал главную цель своей спортивной карьеры. Готова допустить, что в спорте вас привлекают только деньги. Но до сих пор помню ваше лицо после эстафетной победы. Вы же от счастья были, простите, в невменяемом состоянии. Неужели и тогда думали лишь о том, сколько получите за победу? - Нет, конечно. Но чемпионат мира - одно, а тренировки - совсем другое. Это тяжелая ежедневная работа, которая отнимает немало здоровья, но, с другой стороны, мне, бесспорно, нравится. И я доволен, что зарабатываю деньги именно таким образом. - Звание чемпиона мира сильно упрочило ваше материальное положение? - Я бы сказал, оно подняло меня на несколько иной уровень. Причем не только в финансовом смысле. Прежде всего, в моральном. Прошлый сезон для меня вообще оказался удачным. Я впервые в жизни выиграл Кубок мира, потом - чемпионат. Эти победы словно помогли перешагнуть какую-то границу, сломать психологический барьер в сознании. - Что было этим барьером - сомнение в том, что вы способны выигрывать? - Ну, если честно, то да. Я никогда не зацикливался на таких мыслях, но барьер, несмотря ни на что, продолжал существовать. А в прошлом сезоне, не помню уже после какой именно победы, вдруг почувствовал , что барьера нет. Что выхожу на старт - и не боюсь проиграть. Наоборот - могу выиграть у кого угодно. Хотя, если вспомнить, чемпионат складывался для меня далеко не самым удачным образом. - Что вы имеете в виду? - Не только эстафету, где чуть не потерял лыжу вместе с ботинком. В первых двух гонках настолько не угадал со смазкой, что до сих пор вспоминать не хочется. - А были какие-то предварительные мечты, прогнозы? - Рассчитывал, естественно, что будет какая-то медаль в эстафете, хотя, как и прочие, о золоте не думал. Очень надеялся на «тридцатку». Выиграл эту дистанцию на одном из этапов Кубка мира, да и за неделю до старта в Рамзау неплохо пробежал ее в Зеефельде - вторым был. 50 километров тоже надеялся пробежать получше. Не на бронзовую медаль. Хотя в целом, учитывая совершенно чудовищные погодные условия, которые были в Рамзау, очень доволен своим выступлением. - Среди журналистов ходили легенды о персональных сервисменах, а то и целых смазочных бригадах, которые во время чемпионата якобы обслуживали того или иного гонщика. Вам лыжи готовили персонально? - У нас была специальная бригада - и дополнительных сервисменов за свой счет никто не возил. - Но у кого - то они существовали? - Да. У Володи Смирнова. Поскольку лыжная федерация Казахстана была не в состоянии оплатить техникам поездку на чемпионат, Смирнов - швед спонсировал в Рамзау Смирнова - казаха. А что касается разговоров о личных сервисменах Бьорна Дэли, Мануэлы ди Ченты или кого - то еще, то, думаю, это только разговоры. Как правило, всех сотрудников технических служб нанимает и оплачивает федерация. - Вы уже думаете о том, чем будете заниматься , когда закончите бегать? - Постоянно думаю о том, что надо как-то заново налаживать личную жизнь, подыскивать будущую работу. Но говорить сейчас об этом не хочу. Решение буду принимать после Олимпийских игр. - Так вы уверены в том, что после Игр закончите карьеру? - Не знаю. Уйти навсегда тяжело. Насколько я знаю, после чемпионата мира это хотел сделать Алексей Прокуроров - даже вел переговоры с австрийской федерацией лыж насчет дальнейшей работы, но передумал - решил еще побегать. - Кто сейчас финансирует вашу подготовку? - Национальная федерация. Живу я по - прежнему в Обертауэрне, где местный клуб предоставляет мне бесплатную квартиру. У меня есть несколько длительных спонсорских контрактов, так что на жизнь хватает. Кстати, когда уровень благосостояния у меня стал повышаться, я сразу это почувствовал - стал платить какие-то безумные налоги. - Жена и сын у вас, как и раньше, в Москве? - Да. Мой переезд в Австрию в этом отношении сослужил плохую службу. Сначала жена отказалась ехать в Обертауэрн - по сравнению с Москвой это, конечно же, глухая деревня, найти работу было здесь невозможно. А сейчас, похоже, нам и склеивать уже нечего. Они частенько приезжают, когда у сына каникулы. Но оба мы понимаем, что семейные отошения не восстановить. - Спортсменам часто приходится расплачиваться за свой образ жизни семейным благополучием. - Я уехал не потому, что мне наплевать на близких. Просто работа такая. - Вы выступаете в каких - либо соревнованиях, помимо классически лыжных? Например, на роллерах или в спринте? - На роллерах бегал в августе в Эстонии. Это традиция - туда, в Тарту, приезжают многие сильные гонщики. Публика очень благожелательная, спонсоры хорошие. - Фавориты те же, что и на снегу? - Не всегда. Лыжи и лыжероллеры - совершенно разные вещи. - А как вы отоситесь к лыжному спринту? - Несерьезно. Это - не лыжи. В Китцбюэле, например, в последних числах декабря проводится этап Кубка мира, но его никто из лыжников высокого класса всерьез не воспринимает. Проигрывать - значит рисковать репутацией. Проиграть же легче легкого. Дистанция - то 800 метров, да еще коньком. Результат зависит не от того, как ты можешь бегать, а от того, как повезет на старте. Угодил в общую свалку - дальше можно не бежать. - По московской жизни скучаете? - Не то чтобы скучаю, но, приезжая, не устаю удивляться, насколько жизнь в Москве бесшабашная, несмотря на все проблемы. - В России отношение к спортсменам, независимо от уровня их заслуг, до сих пор остается слегка снисходительным. А в Австрии? - Нет. Спортсменов уважают, как и представителей любых других профессий. Наверное, потому, что австрийцы - народ очень спортивный. И каждый понимает, как это сложно - быть первым. 1999 год
|
Лыжные гонки - Спортсмены 
