|
|
|
|
|
|||
После трех подряд побед Логинова в Кубке IBU невольно приходилось задуматься: не перерос ли спортсмен рамки этих соревнований? И какими могли бы стать его результаты, доведись ему бегать не в резервной команде, а на этапах Кубка мира? Когда мы встретились с Александром на тренировочном сборе в Арбере, он отреагировал на оба эти вопроса спокойно. – Мне кажется, для спортсмена моего уровня главное – развиваться. А развиваться можно не только на Кубке мира. Я вообще не придаю большого значения этим трем победам. Возможно, мне просто повезло чуть больше, чем соперникам. Как у нас говорят, ветер в нужное время в спину подул. – То есть вы пока еще не чувствуете, что победы – это закономерный результат проделанной работы? – У меня прошлый год сложился не слишком гладко. В самом начале января сломал руку – неудачно упал на тренировке. Два с половиной месяца был в гипсе, поскольку перелом запястья оказался очень сложным – со смещением. Тоже отчасти повезло: кости удалось хорошо вправить, и операция не понадобилась. Но разрабатывать кисть пришлось долго. До сих пор рука иногда как не своя. Летом даже ложиться на коврик не мог нормально – было больно опираться. До травмы я даже не задумывался о том, как много движений делаю кистью. А здесь постоянно ловил себя на том, что не могу выполнять привычную работу в полном объеме. Силовую работу начал делать лишь в мае, и рука постоянно давала себя знать. Поэтому я не слишком рассчитывал на то, что после столь длительного перерыва результаты сразу окажутся высокими. – А на что рассчитывали? – Да не сказать, что у меня вообще имелись какие-то конкретные планы. Нужно было. прежде всего, возвращать прежнюю форму. – Сейчас можете сказать, что вернули, или так не считаете? – Впереди еще слишком много стартов, чтобы подводить какие-то итоги. Пока все складывается неплохо, а там видно будет. – Вас не стали вызывать на Кубок мира ни после двух побед в Мартелле в спринте и гонке преследования, ни после выигранной «двадцатки» в Арбере. Другими словами, вполне может оказаться так, что бегать в резервной команде вам придется весь оставшийся сезон. Морально вы готовы к этому? – Для себя я давно решил: как бы ни складывалась ситуация, мое дело – выполнять свою работу. – И нет амбиций вернуться на более высокий уровень? – Когда я только начал выступать после дисквалификации, а первый старт у меня был в самом начале декабря в Увате, то планировал готовиться к чемпионату Европы. К этому сейчас все и идет. Чемпионат Европы – это важный для меня старт, который я должен максимально хорошо отработать. И я настолько сейчас сфокусирован на этой цели, что вообще не задумываюсь ни о чем другом. – Значит, я ошибалась, считая, что любой биатлонист, успевший почувствовать, что такое Кубок мира и добивавшийся там высоких результатов, невольно начинает воспринимать кубок IBU, как ссылку. – Я ведь не так много стартовал на Кубке мира. Наиболее высокие результаты были на этапах в Контиолахти и Холменколлене, но там просто повезло: и та и другая трассы очень мне подходят. Наверное поэтому и бегал там хорошо. – А что значит – подходят? – Я – негабаритный спортсмен, легкий. Сейчас еще и похудел довольно сильно по сравнению с теми кондициями, что были раньше. Мне нравятся трассы, где много подъемов. Скоростные равнинные участки бежать сложнее. – Вы уже несколько раз повторили слово «повезло». А в целом считаете себя везучим применительно к гонкам? – В каком смысле? – Ну, знаете, бывают биатлонисты, у которых всегда проходят все габариты. А бывает наоборот. – Ну о каком везении можно было говорить в том же Мартелле, где, я стоял почти две минуты на стрельбе стоя? Потом пересмотрел видеозапись, большинство порывов ветра по ходу гонки длилось по 20-30 секунд. Я же попал в порыв, который не прекращался три минуты. Даже спина заболела, пока на рубеже стоял. Пришлось скинуть винтовку, чтобы хоть чуть-чуть убрать напряжение с мышц. И снегом заметало чуть ли не по колено. – Вы верите в то, что в этом сезоне вам повезет попасть на мировое первенство? – Если совсем честно, не думаю, что я в своем нынешнем состоянии готов к тем скоростям, которых требует чемпионат мира. Во всяком случае об этом точно рано рассуждать до того, как я выступлю на чемпионате Европы. Не попаду в Хохфильцен – не расстроюсь. По крайней мере так мне кажется сейчас. Да и нет никаких оснований не доверять тренерским решениям. Если мне скажут, что до чемпионата мира я еще не дорос, значит, так оно и есть. А кроме того, я очень хочу стать чемпионом Европы. У меня ведь на взрослом уровне пока нет вообще никаких регалий, даже с чемпионатов страны – только юниорские победы. – В вашей карьере хоть раз случались ситуации, когда вас снимали с гонок, которые вы очень хотели пробежать? – Да, в юниорском возрасте. Когда в 2011-м я впервые выиграл спринт на «Ижевской винтовке» и теоретически мог бы претендовать на место в основной сборной, Александр Касперович, который тогда руководил юниорской командой, объяснил, что стартовать среди взрослых мне пока рано. То же самое повторилось через сезон, когда на «Ижевской винтовке» я стал в спринте вторым. То есть подводили меня ко взрослой карьере очень плавно. – Нелюбимые дистанции у вас есть? – Не сказал бы. К каждой гонке я отношусь одинаково ответственно. Хотя по своему характеру я скорее стайер. – С вашим стайерским характером вы, наверное, не должны любить эстафеты. – Наоборот, очень люблю. Просто эстафеты бегать тяжелее, слишком велика степень ответственности. Отвечаешь-то не только за свой результат, а за общий. Не случайно в эстафетах люди иногда по пять штрафных кругов крутят. – Вам, помню, тоже доводилось бегать круг на этапе Кубка мира в Сочи в 2013-м. Но это не помешало победить. – Один круг – это ерунда. Помню, когда я приехал на свои самые первые биатлонные соревнования в Екатеринбург на юношеское первенство России, то в гонке преследования заработал аж 13 штрафных кругов. В спринте мой рекорд – восемь. – Не думала, что вам было так сложно учиться стрелять. – Ну я ведь пришел в биатлон с психологией лыжника: встал на старт – и несешься сломя голову, сколько сил хватит. На тот момент я вообще не осознавал, что стрельба – ничуть не менее важный компонент, чем бег. Думал, что проблем вообще в этом плане не будет – подумаешь, велика сложность – пять мишеней закрыть. Оказалось, велика. – А в чем для вас заключается наиболее существенная разница между гонками и биатлоном? В приложении физических усилий, или в эмоциональном плане? – Знаете, один мой знакомый из лыжных гонок как-то сказал, что в лыжах все значительно проще: как втопил со старта, так и бежишь, сколько сил хватит. В биатлоне же невозможно рассчитать, как разложить силы, чтобы их хватило на всю дистанцию. Сам я об этом не задумывался никогда, но возможно доля правды в такой оценке есть. – Длительная тяжелая работа вас, полагаю, как бывшего лыжника не пугает? – Нет. Еще когда бегал на лыжах, отношения со спринтами у меня складывались далеко не лучшим образом, но «тридцатку» классикой я бегал неплохо. – А 50 километров бегать доводилось? – Даже не помню, если честно. Кажется нет. Хотел как-то пробежать эту дистанцию в Саратове, но не успел приехать к старту. Но в скором времени надеюсь это исправить. – Это каким же образом? Планируете начать совмещать биатлонные выступления с лыжными? – Нет, об этом речь не идет. С соревновательной точки зрения я прекрасно понимаю, что тягаться в скорости с лыжниками вряд ли смогу: все-таки лыжные гонки и биатлон – слишком разные виды. Просто очень хочется пробежать именно марафон. Не столь важно даже, какие это будут соревнования. Точно так же мне хотелось бы когда-нибудь пробежать хотя бы половинчатый Ironman – попробовать, на что я способен. Ну чтобы потом в старости не вспоминать о том, что хотел чего-то и не сделал, когда была возможность. – А поехать на предолимпийскую неделю в Корею хотели бы? – Не думал об этом. У нас такой вид спорта, что разумнее ничего вообще не загадывать и ни на что не рассчитывать. Конечно было бы лучше знать заранее, в каких стартах ты участвуешь, и к ним целенаправленно готовиться. Но есть ведь и случайный фактор? Готовишься, готовишься, а потом упал и сломал руку. И что? – Положим, руку вы сломали не в период соревновательной подготовки, а когда отбывали двухгодичную дисквалификацию. – Ну да. Это снова к вопросу, везучий ли я. – Насколько вы готовы говорить о том периоде вашей жизни? – Не готов. Все это до сих пор слишком тяжело и болезненно. Конечно же я много раз думал пока отбывал дисквалификацию, как такое вообще могло со мной произойти? Ответа так и не нашел. Могу сказать одно: вся эта история стоила мне двух лет жизни. Наказание я отбыл и хочу начать все с нуля. 2017 год
|
Биатлон - Спортсмены
