|
|
|
|
|
|||
Два года назад, когда мы разговаривали с главным тренером сборной Болгарии о его личном российском питомце, чемпионе мира Александре Логинове, Касперович сказал: мол, от его решения сменить команду Александр только выиграет. Переход в болгарскую сборную действительно дал тренеру целый ряд преимуществ и прежде всего — возможность присутствовать на всех этапах кубка мира и находиться рядом со спортсменом как на стадионе, так и на трассе во время гонок. Собственно, как раз ради этой возможности на чемпионате мира-2020 Касперович воспользовался на своё несчастье чужой аккредитацией, совершенно не рассчитывая, что тут же найдутся «доброжелатели» и сообщат о нарушении в оргкомитет. С тех пор изменилось многое, включая почти весь тренерский штаб в российской сборной, но союз известного тренера и одного из лучших биатлонистов мира остался прежним. Хотя официально Логинов стал тренироваться в группе Сергея Башкирова. С этого и начался наш разговор. — Знаю, что решение по подготовке своего спортсмена в олимпийском сезоне вы приняли в апреле на чемпионате России. Почему выбор пал на Башкирова, а не на старшего тренера мужской сборной Юрия Каминского? — Это было не столько моим решением, сколько решением Саши. Детальный разговор с Башкировым состоялся у меня позже, когда я вернулся с Камчатки, где встречался с президентом СБР Виктором Майгуровым. Мы обсудили весь план подготовки: как он будет выстраиваться, какую роль в Сашиной подготовке буду играть я сам, и нашли понимание по всем вопросам. — Предсезонной подготовкой Логинова вы остались довольны? — Выглядит он неплохо. Летом имелись некоторые проблемы в стрелковой части, но думаю, они были связаны с патроном. Когда Сашка взял другой патрон, начал стрелять совершенно иначе. — Весь пласт проблем, связанный с подготовкой оружия, в биатлоне всегда ложится на личного тренера? — По-хорошему, этим конечно же должен заниматься специально обученный человек. Но по факту получается иначе, причём тем же отстрелом патронов мне приходится порой заниматься даже не раз в год, а чаще. Мы обычно отстреливаем патроны в августе — сентябре. Смотрим, в каком состоянии ствол, не пошла ли коррозия, каковы показатели кучности, плотности, как работает ствольная коробка, затвор, и так далее. В среднем я отстреливаю где-то 20 партий по одной и той же схеме: делается 10 выстрелов, повтор, затем контрольная серия — получается по 30 выстрелов из каждой партии. Раньше, когда мы занимались этим в Ижевске, патроны отстреливались при температуре «минус 20-22», сейчас при температуре «—17», поскольку это нижняя температурная планка допуска биатлонистов к соревнованиям. — Какой патрон считается в биатлоне эталонным? — Раньше это был наш «Олимп», но сейчас он, во-первых, стал дороже, да и, по-моему, его больше не выпускают. Поэтому мы перешли на «Лапуа». Это патрон финский, но финны, насколько знаю, продали технологию немцам, и 90% биатлонистов сейчас им стреляют. А вот у стрелков лучшим патроном считается английский «Илей». В биатлоне многое зависит от скорости патрона. Средняя скорость, если говорить о неком стандарте — 350—400 метров в секунду. Чем сильнее ветер, тем скорость патрона должна быть ниже. Соответственно и погрешность меньше будет. Поэтому на сильный ветер желательно подбирать патрон с малой скоростью, хотя сейчас такие найти сложно. Одно время их делали немцы — на 270 м/сек. — На сколько сезонов биатлонисту хватает одного ствола? — Иногда на пять лет, иногда на 10, иногда всего на год — в зависимости от качества металла. — А если человек упал на дистанции и повредил оружие? — Тогда ствол идёт на замену. Когда мы с женской российской сборной готовились в Италии к Олимпийским играм 1994 года, Надя Таланова как-то упала, потеряла винтовку, по стволу проехал ратрак и ствол погнулся. Так ей олимпийский чемпион Владимир Гундарцев оружие в порядок приводил старым дедовским методом — на двух чурках этот ствол и выровнял. И Надя именно с этим оружием стала олимпийской чемпионкой. — Наиболее ценная часть экипировки биатлониста, это ствол, или всё-таки лыжи? — А как здесь разделять? Если лыжи не едут, особенно в мокрую погоду, это ничуть не меньшая проблема, чем плохое оружие. Когда Сашка Логинов работал на «Саломоне» у него вообще не было лыж на воду. Он бегом со спусков бегал. Смешно, но что ты сделаешь в таком случае? Ничего. Сколь бы идеально ни был готов. — Логинов ведь достаточно долго сотрудничал с «Саломоном». — Да. Лет семь, если не больше. Несколько лет назад перешёл на «Фишер». — Это очень этически сложный момент для спортсмена — сменить производителя? — Ну, конечно. За столько лет складываются определённые человеческие отношения. К тому же Сашка не тот человек, кто будет бегать от спонсора к спонсору при малейшей проблеме. Сколько мы с ним работаем, вообще не припомню, чтобы он говорил о плохой работе лыж. Даже когда они откровенно не ехали. Разве что по лицу можно было заметить, что сильно раздражён. Но когда я увидел, как он в Увате швырнул лыжи на снег... Обидно, что производителей я не раз предупреждал о подобном варианте. Сам летал в Анси на фабрику, у меня контакт со всеми специалистами был прекрасный. И нам постоянно обещали, что сделают лыжи на воду, вот-вот, в самое ближайшее время. В итоге «Саломон» действительно сделал очень хорошие лыжи. И ботинок у них сейчас идеальный. Просто мы не дождались. Мелочей-то в современном биатлоне уже совсем нет. В той же стрельбе, сами видите, как выросли требования. В спринте «ноль» уже не спасает, нужна еще и очень быстрая стрельба. 20—22 секунды. С полного подхода на полном пульсе. — Если бы вам сказали лет 10 назад, что такое возможно, поверили бы? — Лет 40 назад был такой биатлонист Леонид Новиков — бегал за сборную СССР вместе с Владимиром Барнашовым. Стрелял он по тем временам совершенно феноменально, за 30 секунд. И уверял всех нас, что это можно делать еще быстрее. Логинов сейчас работает с Башкировым с с прицелом именно на такую стрельбу. Сашка умеет стрелять быстро. У него лишь один «пунктик» — он долго готовится к первому выстрелу. Привык четко контролировать каждое движение и пока не хочет от этого уходить. Хотя резерв в этом плане у него есть. — Знаю, что французы на протяжении двух последних олимпийских циклов привлекали в качестве консультантов очень известных стрелков: олимпийских чемпионов Жана Кикампуа и Франка Дюмулена, призёра Игр в Лондоне Сириля Граффа, чемпиона Европы и обладателя Кубка мира Алексиса Райно. Почему при огромном количестве выдающихся стрелков в России их опыт почти не используют в подготовке биатлонистов? Могу ошибаться, но мне кажется, что ни Максим Максимов, ни Алексей Волков не являются специалистами столь высокого профессионального уровня, чтобы закрывать позиции тренеров по стрельбе в национальной команде. — Дело здесь не в персоналиях. Должна быть школа, подобная той, что много лет существовала в Ижевске. И все знали: если в сборную приходит спортсмен из Ижевска, его не нужно ничему дополнительно обучать. Существовали свои уникальные методики, в том числе детские. Сейчас, знаю, у Дмитрия Васильева в Питере работает чистый стрелок — Дмитрий Крылов. К нам раньше всегда приезжал на сборы Александр Куделин — совершенно потрясающий знаток своего дела. Он и теоретически был очень хорошо подкован, умел всё грамотно по полочкам разложить, да и психолог отменный. Сам стрелял идеально, кстати: 600 очков из 600 выбивал. Кстати, считаю, что в российской сборной есть как минимум один прекрасный специалист по стрельбе — Николай Загурский. Просто почему-то многие его не воспринимают. Возможно, потому, что он слишком много времени уделяет тренажёру «Скат». — А что в этом неправильного? — Для меня «Скат» — это прежде всего определение ошибок. Позволяет посмотреть, как спортсмен обрабатывает спуск, как заходит на мишень. Многие наши спортсмены вообще не фиксируют мишень, стреляют на проводке. Не знаю даже, зачем их такому обучают. Ее же моментально видно, эту ошибку. Стоя, лежа — неважно. Видно, куда выстрел летит. — А переучить человека во взрослом возрасте можно? — Вообще не проблема. Куда сложнее убедить спортсмена в необходимости этого. — В начале прошлого сезона мы с вами разговаривали о чемпионате мира-2021, и вы сказали, что трасса в Поклюке идеально подходит Логинову. Почему не получилось показать там результат? — Было много причин. Вы же брали у Саши интервью, где он всё по этому поводу рассказал. Он действительно неплохо был готов летом. А потом пандемия, смерть отца, одно, второе, третье... — Получается, неудача в Поклюке стала той отправной точкой, после которой вы решили, что Логинову следует продолжать подготовку в команде? — В пользу этого решения сложилось сразу несколько составляющих. Финансирование — раз. Спарринг — два. Обслуживающий персонал, то есть, врачи, массажисты, сервис — три. Плюс — олимпийский год. У нас же сложный технический вид спорта, в особенности стрельба. И нужно хотя бы иногда создавать спортсмену стрессовую ситуацию, а не позволять ему работать в одиночку. — Вы довольно долго работали вместе с Башкировым. Со стороны Сергей не производит впечатление мощного тренера в классическом понимании этого слова. Не любит быть на виду, очень сдержан в эмоциях, тихо говорит. Насколько на ваш взгляд Башкиров хорош в самостоятельной работе? В чем его сильные стороны? — Я действительно знаю Сергея много лет и могу сказать однозначно, что по характеру он — настоящий лидер. Хотя, согласен: с виду этого не скажешь. В своё время Башкиров был хорошим спортсменом, ему полностью доверяют все, с кем он сейчас работает, и он прекрасно умеет отстаивать свою точку зрения, не будучи строгим, или грубым. Управлять спортсмены им не будут, в этом я абсолютно уверен. Кроме того, у Башкирова достаточно высок уровень профессиональных знаний, он много читает, постоянно самообучается. По профессии, кстати, Сергей — физик, закончил физико-математический институт ещё в бытность спортсменом. — Я как-то разговаривала в кругу тренеров по фигурному катанию об Алексее Николаевиче Мишине, и услышала, что его тренерская уникальность связана прежде всего с очень хорошим физико-математическим образованием. В биатлоне это тоже помогает? — Физико-математическое образование везде помогает. Тем более — в тренерском деле. Сегодня это очень интересная профессия, где нужно уметь многое просчитывать. В этом плане я чётко вижу, что у Сергея досконально просчитано всё: каждый круг, каждая тренировка. Он держит в голове огромное количество информации, а, главное, способен очень быстро и правильно её обрабатывать. — Вы разделяете точку зрения Башкирова, что молодые норвежские биатлонисты чисто физически гораздо лучше подготовлены к решению спортивных задач, чем российские спортсмены? — Я немножко знаю норвежскую детскую методику, она другая. Во-первых, там практикуется исключительно игровой метод тренировок. Очень большое внимание уделяется развитию координации, то есть всевозможным играм, и даже силовые тренировки норвежцы проводят в игре. Благодаря этому дети не замечают нагрузок, очень легко их переваривают. Хотя нагрузки у норвежцев достаточно высоки. В своё время, когда я работал в российской сборной с Башкировым и Андреем Падиным, мы проводили довольно много тренировочных сборов в Осло, вот там и наблюдали за тем, как тренируются норвежские дети. Я даже на видео эти тренировки снимал, чтобы потом была возможность ещё раз всё пересмотреть. — Многие тренеры замечают, что работать с детьми сейчас стало не в пример труднее, чем раньше: из-за постоянного пользования смартфонами у них начинают по-другому работать пальцы рук. — От этого, к сожалению, никуда не денешься. Я разговаривал не так давно с женщиной-психологом, практикующей в болгарской сборной по художественной гимнастике, так она сразу сказала, что бороться бессмысленно. И телефоны отбирать бессмысленно — всё равно раздобудут. Это болезнь, к сожалению. Причём, подвержены ей не только дети. И не только в каких-то отдельных видах спорта — везде. Но мне кажется, что куда серьёзнее другая проблема. У меня два сына, внуки подрастают, и я постоянно так или иначе наблюдаю за тем, как ведётся физическая подготовка на школьных уроках физкультуры. Это же бред полный! Парни заканчивают школу, идут в армию, и из сотни призывников только трое могут восемь раз подтянуться. По прежним школьным меркам — на «троечку. Когда я работал в сборной России с юниорами, проводил элементарный тест: берешь мяч и бросаешь. Так люди даже не пытались этот мяч ловить — шарахались. Потому что координации у большинства нет вообще. — В своём недавнем интервью Виктор Майгуров сказал, что, на его взгляд, российские биатлонисты-мужчины должны бороться на Олимпиаде за медали в каждой гонке. На ваш взгляд, это реально? — Судя по последнему чемпионату мира, с этим могут возникнуть проблемы. Хотя мне понравилось, как на летнем чемпионате России выглядел Эдуард Латыпов. Не знаю, в каком состоянии сейчас Карим Халили, но в него я тоже всегда очень верил. Когда мы в последний год работали с Максимом Исхановым в юниорской сборной, то готовили для Халили отдельную программу — у него поначалу был очень слабый плечевой пояс, но я уже тогда сказал, что парень очень хорош. Думаю, Карим добьется очень больших результатов. — А в «старичков» вы верите? — Я прежде всего верю в Логинова. Самое главное, как мне кажется, чтобы внутри сборной не случилось борьбы двух группировок. Чтобы спортсмены не зарубились сверх меры на отборах. Не знаю, как и где будет определяться олимпийский состав, но в олимпийском сезоне нельзя слишком долго держать людей в напряжении. Никто от этого не выиграет. — Олимпийский сезон отличается в этом плане от любого другого? — Конечно, отличается. Олимпиада есть Олимпиада. Это мечта каждого спортсмена, каждого тренера. — Кого ни спросишь, ответ один и тот же: «Я вообще об этом не думаю». — Лукавят они все. Об этом невозможно не думать. На сборе в Рамзау мы как-то сидели с тренерами, я и говорю: назовите мне тех, кто становился олимпийскими чемпионами в личных гонках. Вот вы можете мне ответить — сколько их было за всю советскую и российскую историю биатлона? — Боюсь, что вот так с ходу точной цифры не назову. — Очень плохо. Потому что их было всего семь. При том, что людей, которые могли бы стать на ОИ чемпионами, несравнимо больше. Тот же Александр Иванович Тихонов. В 1976-м в Инсбруке выигрывал по ходу дистанции в одну калитку. Два миллиметра не хватило ему на рубеже. Да вы сами прекрасно знаете, что такое Олимпийские Игры и какое там напряжение. — Психологически вы как-то готовите к этому Логинова? — Мы стараемся вообще на эту тему не говорить. Но, думаю, он сейчас уже готов к этому. Давно готов. Рамзау, 2021 год
|
Биатлон - Тренеры
