Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Когда близкие люди находятся рядом, спортсмены становятся более спокойными и уравновешенными, а тренировочный процесс протекает полноценно. Об этом в интервью RT заявил тренер по лыжным гонкам Юрий Бородавко. Именно поэтому он старается идти подопечным навстречу в подготовительный период. Специалист также рассказал, как отразилась свадьба на Александре Терентьеве и Наталье Непряевой, выразил уверенность, что дефицит среднегорья сборной России удастся решить на базе в Цахкадзоре, и прокомментировал конфликт Йоханнеса Клебо с норвежской федерацией.

— За исключением Юлии Ступак, которая в конце прошлого сезона перешла под начало Егора Сорина, ваша группа начала подготовку в том же составе, что и год назад. Каким нынешний сезон представляется вам в сравнении с прошлогодним? Нет ощущения, что он несколько просел?

— Есть такое. Первое, что хочется отметить в качестве причин, ребята стали значительно больше болеть. За подготовительный сезон каждый переболел минимум два раза, а некоторые даже по три.

— С чем вы это связываете?

— Прежде всего, с более широким общением, с большим количеством людей вокруг. Спортсмены очень много передвигаются общественным транспортом: аэропорты, поезда. Когда мы в сентябре приехали на летний чемпионат в Малиновку, там уже были заболевшие. Не прошло нескольких дней, у нас в группе по очереди пять человек свалились, даже на старт выйти было некому. Кто-то в более легкой форме всё это перенёс, а тот же Артём Мальцев переболел очень тяжело. Посмотрел антитела после выздоровления, у него больше 800 показатель был.

— То есть, ковид никуда не делся?

— Он и был всегда, просто назывался по-другому. На самом деле это одна из разновидностей гриппа, просто более тяжёлая, чем предыдущие. Для спортсменов эти вирусные заболевания очень болезненно проходят. Особенно если лечиться приходится антибиотиками.

— Антибиотики зачастую способны свести к нулю всю предыдущую подготовку.

— Именно. И нельзя торопиться с нагрузками. Уже все успели понять, что слишком раннее начало серьезных тренировок после таких заболеваний приводит к нехорошим результатам. Поэтому мы с ребятами приняли решение: начинаем нагружаться только при полном выздоровлении.

— После того как закончился прошлый сезон, хоть у кого-то из ваших спортсменов просматривалось желание завершить карьеру?

— Нет. Все по-прежнему заряжены на результат, на работу. Разговоры о будущем если и возникают, то только про 2026-й год.

— Но мотивация-то все равно, наверное, подсела, когда стало известно, что уже второй международный сезон подряд идет мимо России?

— К сожалению, новости, которые приходят от FIS, от Международного олимпийского комитета, положительных эмоций нашим спортсменам не добавляют. Здесь важно понимать другое: не бывает так в лыжных гонках, что по мановению волшебной палочки ты за два месяца с нуля набрал ту форму, которая необходима. Её нужно поддерживать постоянно, в течение многих лет. Иначе нам успеха не видать. И спортсмены с пониманием к этому относятся.

— Сохранение мотивации — сложный процесс?

— Очень. Планка постепенно падает, хотим мы этого или нет. Снижается уровень соревнований, уровень конкуренции, домашние проблемы всё больше и больше отвлекают. Плюс — болезни. У некоторых спортсменов, знаю, закрадываются мысли, а не перейти ли на тренерскую работу. Но это в минуты слабости, минуты тяжелого состояния, когда накапливается усталость. Как только усталость проходит, глаза снова начинают гореть.

— В прошлом году вы говорили, что изоляция наиболее сильно ударила по лидерам. По Наталье Непряевой в женском разряде и по Александру Большунову у мужчин. Сейчас ситуация стабилизировалась, или ухудшилась?

— Я бы сказал, она стала сложнее. Когда мы готовились к предыдущим Олимпийским играм, у нас почти все сборы проводились за границей. Была четкая мотивация, стопроцентная сконцентрированность на работе, никаких отвлекающих факторов. Сейчас же, находясь большей частью внутри России, стало гораздо тяжелее абстрагироваться от домашних забот и проблем. Бытовуха, она ведь тоже засасывает, тоже требует определенной энергетики.

— Ваша группа потихонечку вообще превращается в семейное общежитие, как погляжу: чета Большуновых, чета Терентьевых. Остальные ребята семьи с собой не возят?

— Почему же? У Дениса Спицова сейчас здесь жена с ребенком. Ваня Якимушкин тоже Ольгу с сыном привёз. Просто они базируются не на стадионе, а снимают жильё неподалёку. Все тренируются, все готовятся к сезону. Мы уже шутим: пора в сборной команде новую должность вводить: тренер-воспитатель. Я в этом плане стараюсь идти спортсменам навстречу, чтобы семьи имели возможность быть вместе.

— По-человечески вполне вас понимаю. Но, как тренеру, это же должно только мешать?

— В том-то и дело, что не мешает. Когда парни на сборах одни, я прекрасно вижу, как они с телефона практически не слазят. Постоянно пытаются удалённо решать какие-то домашние вопросы. Когда близкий человек находится рядом, все более спокойны, уравновешены, да и тренировочный процесс идет достаточно хорошо.

— Когда в достаточно большой и ровной группе есть лидер, это всегда сильно облегчает тренировочный процесс остальным, но лидеру от этого только тяжелее. Он так или иначе ориентир, за ним тянутся, его пытаются сгрызть. Вы хотя бы иногда чувствуете, что Большунов от этого устаёт, возможно, даже не отдавая себе в этом отчет?

— У нас мало тренировок проходит групповым методом. Да и сам Саша такой спортсмен, который может легко сбросить с хвоста тех, кто пытается потренироваться рядом, побегать на его скоростях. Я считаю, это правильно. Спортсмен во время тренировки должен думать о тактике прохождения определенного участка, техническом исполнении. То есть быть сконцентрирован на собственных действиях. Если люди идут вдвоем, между ними неизбежно возникают какие-то разговоры, а это сбивает.

— «Сбросить с хвоста» — это как выглядит?

— Можно остановиться, начать пить, подождать, пока все пройдут мимо. Или резко уйти влево, или вправо. В таких случаях тот, кто идет сзади, сразу понимает, что его сбрасывают. Думаю, Саня не испытывает с этим каких-то проблем.

— Кто их ваших спортсменов наиболее сильно прибавил за летний период относительно самого себя?

— Не хотел бы преждевременно устраивать раздачу вистов. Летняя подготовка – она всегда немножко отличается. Не всегда те, кто летом хорош в тренировочном процессе, точно так же хорош зимой. Поэтому я всегда стараюсь сравнивать спортсмена с его же результатами прошлых годов. Для этого есть контрольные старты, есть тестовые тренировки, на которых люди по одним тем же кругам определенное количество километров, пробегают. Зима — это мерило всему.

— Есть такая расхожая фраза, что спортсмен должен стремиться к тому, чтобы постоянно становиться лучше самого себя. В той обстановке, в которой сейчас проходит жизнь нашего спорта, насколько вообще реально стать лучше самого себя?

— Многие спортсмены из тех, что тренируются у меня в группе, достаточно серьезного возраста. Они уже вышли на пик своих функциональных физических возможностей, или очень близки к этому состоянию. Наша задача-минимум — удержать этот высокий уровень. К сожалению, пока нет большой возможности для тех или иных сравнений. Хотя бы потому, что в предыдущие годы мы тренировались в других местах.

— И на другом снегу?

— На другом снегу, в других условиях. Сейчас мы определяем для себя новые места сборов и до сих пор не можем решить проблему со среднегорной подготовкой.

— А как же Цахкадзор?

— Только в этом году, съездив туда на сбор, мы увидели, что это действительно очень хорошая база, которую можно использовать в летний период подготовки. Для меня Цахкадзор — это достаточно испытанная высота. Мы и как спортсмены в своё время там тренировались, причём, и в летний, и в зимний период. В начале 2000-х годов я со своей группой начинал возрождать Цахкадзор, И к Играм-2006 мы готовились именно там. К тому времени у нас накопился определённый опыт по этой базе, и было принято решение провести в Цахкадзоре не только заключительный этап подготовки, но и отборы, поскольку сами Игры должны были проходить на той же высоте — порядка двух тысяч метров. Олимпийские результаты нашу правоту подтвердили.

— То есть, дефицит среднегорья закрыт?

— Для того, чтобы так сказать, нужно пройти полный цикл с теми, кто сейчас тренируется. То есть, использовать эту базу несколько дольше. Увидеть прибавку в уровне работоспособности, оценить, что именно даёт конкретным спортсменам работа на такой высоте. На самом деле это очень благодатная высота. Она сравнима с болгарским Бельмекеном, после которого многие спортсмены на себе ощущали, что прибавка в результате действительно есть. И мы планируем в этом году провести там январский сбор. Да и в летний период по всей видимости, тоже будем использовать эту базу. Тем более что 90% того, что нам необходимо для подготовки, в Цахкадзоре есть уже сейчас.

— Костяк вашей группы был создан почти два полных олимпийских цикла назад. Если в 2026 году всё сложится благоприятно, и российские атлеты поедут в Милан, многие, как мне кажется, могут захотеть завершить карьеру хотя бы в силу возраста и стажа. Замена есть?

— У нас выстроена целая система подготовки, где мы стараемся не упустить из вида талантливых спортсменов. Это и юниорская команда, и команда U-23, где шанс раскрыться есть у каждого.

— А вы туда глазом косите?

— Конечно. Знаю абсолютно всех спортсменов, и юниорского возраста, и переходного, и юношей. Регулярно просматриваю протоколы российских стартов. — Когда дело доходит до совместной работы, выбираете вы, или выбирают вас?

— Я стремлюсь к обоюдному согласию. Просто сейчас нужно до довести до логического завершения нынешнюю работу. Считаю, что далеко не все мои спортсмены полностью использовали свой потенциал. Переключаться на молодых, отодвигая сегодняшних лидеров, было бы неправильно. Хотя молодые у нас в группе тоже есть.

— В этом сезоне есть соревнования, которые ни в коем случае нельзя пропустить?
— Это Спартакиада, которая будет в Тюмени, и чемпионат России. Ещё добавил бы сюда финал Кубка России, который проводится в апреле. Этапы Кубка — это всё-таки немножко не то. Поэтому для Непряевой и Большунова в силу их проблем со здоровьем я изначально планировал работу таким образом, чтобы она шла с постепенным набором спортивной формы к февралю.

— Вы целенаправленно готовите своих подопечных к тому, чтобы они бежали на Спартакиаде все дистанции?

— Да. Они должны привыкать к тому, что в течение десяти дней могут участвовать в четырех, в пяти гонках.

— Неужели с возрастом у людей не появляется желание облегчить себе жизнь, и сосредоточиться на на паре-тройке дисциплин? А не бегать всё подряд.

— Некоторые так и поступают, и это правильно. Если человек очень ярко проявляет себя в спринте, зачем ему бегать 50 километров и быть там откровенным статистом? Надо прежде всего брать свое. То есть, стремиться выиграть свои дистанции, ну и по возможности участвовать в эстафетах, чтобы не быть совсем уж «одноногим» спортсменом. Хотя есть универсалы, которые бегают всё, как тот же Большунов или Йоханнес Клебо, и получают от этого большое удовольствие.

— Желание Клебо не бегать в этом году Кубок мира вы понимаете?

— Здесь всё завязано, на мой взгляд, на финансах. И на желании норвежской федерации поставить Клебо в стойло, чтобы он знал свое место. Он же пытается доказать, что тоже в этом мире что-то значит, хочет иметь свое мнение, отстаивать определенные позиции. Всё это между строк и отдельными фразами так или иначе просачивается.

— То есть, стороны просто пытаются продавить границы друг друга?

— Именно. В прошлые годы было то же самое, соглашения подписывались в последний момент. На этот раз, как мне кажется, Клебо всё-таки уступит, или они совместно с федерацией пойдут на какие-то компромиссы. Не стартовать на этапах Кубка мира, бегая вместо этого на каких-то второстепенных стартах будет для норвежца не самым оптимальным вариантом. Себе дороже, как говорится.

— Как бы вы поступили, если бы подобную позицию занял Большунов?

— Все мы люди, а люди, считаю, должны уметь договариваться. Это самый главный принцип.

— Но вы лично заняли бы сторону спортсмена, или ФЛГР?

— Некорректный вопрос. С одной стороны, я являюсь тренером сборной команды, и есть корпоративная этика. С другой — я не могу не учитывать интересы спортсмена, с которым работаю много лет. Его психологическое состояние волнует меня не в меньшей степени, нежели физическое. Но в целом склонен считать, что та же Елена Валерьевна (Вяльбе — RT) сумеет абсолютно с любым спортсменом найти точки соприкосновения.

— Александр Терентьев у вас по-прежнему тяготеет к спринтерским дисциплинам?

— Мы решили в этом году уделять ещё больше внимания его спринтерской подготовке. Если «брать свое» именно в спринтах, нужно быть готовым к таким стартам на 100%. Все остальные дистанции Саша будет рассматривать не по остаточному принципу, а как подготовительные, поддерживающие. Есть ведь ещё и спринтерская эстафета, и классическая эстафета. Терентьеву, кстати, даже на руку, что сейчас мужские эстафетные этапы сократили до 7,5 километров, где спринтеры будут чувствовать себя более уверенно.

— Хотите сказать, что он едва ли не единственный человек в сборной, кто рад нововведениям?

— Я бы сказал, что его они в меньшей степени коснулись.

— То, что Александр и Наташа Непряева официально стали семьей, как-то отразилось на их тренировочном процессе?

— Приготовление к свадьбе однозначно отняло у них много времени, сил и энергии, чему я, естественно, не слишком рад. В остальном, на мой взгляд, ничего не поменялось. Оба остались спокойными, уравновешенными.

— Мне всё же кажется, что женщина, обретая семейный статус, всегда внутренне меняется. Начинает чувствовать собственную защищённость и становится более расслабленной, что ли.

— Возможно, вы правы. Абстрактно рассуждая, для спорта это не совсем хорошо. Не зря же говорят: живот надувается – глаза закрываются. А когда живот прилипает к спине, человек начинает искать добычу, рвать и метать налево и направо. Поэтому главное в нашем деле — сохранить в себе жадность до побед. И тогда всё будет в порядке.