Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

После грандиозного финального проката Нейтана Чена, его тренер Рафаэль Арутюнян рассказал в интервью RT, почему не расстроился после неудачи ученика в короткой программе, объяснил причину ошибки и признался, что вряд ли сможет, подобно Тамаре Москвиной, работать тренером до преклонных лет.

— В самом начале чемпионата мира вы сказали мне, что не очень любите выносить какие-то суждения по первым тренировочным прокатам, потому что они редко бывают показательны. Я видела тренировку вашего подопечного накануне короткой программы, и мне показалось, что вы были несколько обеспокоены тем, как он катался.

— Первые два дня Нейтан тренировался очень хорошо. А потом пошёл нервяк. Но я примерно понимаю, что случилось, тем более, что уже больше десяти лет работаю с Ченом, хорошо его изучил, и смею думать, что неплохо знаю спорт. Это произошло по одной простой причине: Нейтан давно не видел соперников. Это не слишком важный фактор, в конце концов, друг друга не видели почти все фигуристы, просто Чен слишком долго был непобедим. После Олимпийских игр в Пхенчхане он не проиграл ни одного старта, а это, хотим мы того, или нет, накладывает определённый груз на человека — появляется совсем другая ответственность. Но вообще хочу сказать вот что. Сейчас все восхищаются тем, как Нейтан прокатал произвольную программу, я же много раз видел подобные прокаты в его исполнении на тренировках. Всем почему-то кажется, что спортсмен должен показывать всё лучшее, когда выходит на старт. А это неправильно. Показывать это нужно прежде всего в рабочих прокатах. У нас с Нейтаном заведено так: если в тренировке он по каким-то причинам не катается на максимум, значит, идёт и делает прокат ещё раз. Мы очень хорошо сумели подготовиться к чемпионату мира.

Поэтому, когда я увидел, что в Стокгольме мой спортсмен начал немного дёргаться, меня это не напугало. Скорее, я понимал, что ему действительно тяжело.

— То, что Чен остался без четверного лутца в короткой программе, вас сильно обескуражило?

— Возможно, удивитесь, но нет. Дискомфорт был прежде всего у самого Нейтана — он явно не рассматривал подобный вариант. Но почему-то за меня после того проката очень переживали близкие. Даже дочь после того проката позвонила и осторожным тоном поинтересовалась: «Папа, ты как?» И когда услышала от меня, что всё нормально, по-моему, не поверила.

— Не лукавите сейчас?

— Ничуть. Когда у человека набирается столь продолжительная серия побед, и все постоянно эту тему так или иначе раскручивают и подогревают, в том, чтобы проиграть какой-то промежуточный прокат, нет ничего катастрофического.

— Помогает сбросить ненужное напряжение и в каком-то смысле «опуститься» на землю?

— Можно, я не буду развивать тему? Вы не хуже меня понимаете спорт, и сами сделаете правильные умозаключения.

— По степени понимания спорта вас, наверное, уже можно смело ставить в один ряд с Алексеем Мишиным Тамарой Москвиной, которые в этом году отмечают 80-летие. Имея перед глазами такой пример, я бы даже сказала, что у вас ещё всё впереди.

— Я не буду так долго работать тренером, просто не смогу.

— Почему же?

—У меня в этом году исполнилось 45 лет тренерского стажа. Не думаю, если честно, что у Москвиной или Мишина насчитается намного больше. Они ведь очень поздно закончили кататься, а я встал за борт в 18 лет.

— Что вы говорили Чену после ошибки, когда вместе ждали оценок в кисс-энд-край?

— Ничего. Спортсмена в такой момент лучше вообще не трогать, тем более что я видел, что внутренне Нейтан очень «ершист». А вот перед произвольным прокатом после утренней тренировки я сказал ему одну-единственную фразу: «Абсолютно уверен, что ты все сделаешь. Даже сомнений никаких в этом нет». Не знаю уж, насколько Нейтан воспринял мои слова, но могу повторить: всё это он неоднократно делал в тренировках и самое важное — делал ровно в таком же качестве, как откатал произвольную программу в Стокгольме. Определяющим-то здесь является вопрос качества.

— Есть ли какие-то признаки, позволяющие вам судить в процессе катания, насколько хорошо ученик способен справиться с поставленной задачей?

— Признак один: готов спортсмен к соревнованиям, или не готов. Если готов, нет никакой разницы, что происходит вокруг, сколько мишек накидали на лёд Ханю, кто какие оценки получил, кто что сказал, как посмотрел... Да, случаются падения, как это случилось у нас в короткой программе на четверном лутце. Что я могу на это сказать? Нонсенс, конечно же, но бывает...

— Почему, кстати, Чен ошибся в прыжке?

— В силу некоторых обстоятельств мы тренировали лутц очень лимитированно — делали ограниченное количество попыток в тренировках. Полагаю, причина могла быть в этом.

— Восемь баллов в пользу Юдзуру Ханю, которое сложилось после короткой программы, — это преимущество, или пустяк?

— Я уже очень давно не занимаюсь подсчётом баллов и могу объяснить почему. Пусть их считают те, кто расходится с соперниками в балл — два. Нам нет в этом никакой нужды. Вы помните, сколько Чен выиграл у Ханю на прошлом чемпионате мира?
— Порядка двадцати трех баллов, если не ошибаюсь.
— Вот и ответ. Если пройтись по истории наших выступлений и посмотреть, сколько и на каком турнире Нейтан выигрывал у всех остальных, станет понятно, что это всё-таки не слишком сопоставимые уровни. Я приложил очень много сил, чтобы Чен катался именно таким образом, как катается сейчас, поэтому, наверное, имею право так говорить. Вообще считаю: не нужно идти в дорогой ресторан, если у тебя в кармане сотня баксов. Потому что это будет не удовольствие, а напряжённый подсчёт: хватит ли у тебя денег на то, чтобы оставить официанту чаевые, или нет.