Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Если я напишу, что победа Михаила Коляды — это лучшее и самое яркое, что произошло в пятницу на чемпионате России, это будет правдой лишь на крошечную часть. Возвращение двукратного, простите, уже трехкратного чемпиона России в элиту под руководством Алексея Мишина — это лучшее, что только могло случиться в этом сезоне с мужским одиночным катанием. Сдается мне — не только российским.

Полагаю, что и в судьбе легендарного тренера работа с Колядой — это не просто приход в группу очередного, пусть и очень талантливого ученика. Когда на одном историческом витке пересекаются и находят общий язык две незаурядные личности, результат, как правило, получается очень высоким. Вот только ждать его иногда приходится долго. Не случайно ведь два с половиной года назад, когда к Брайану Орсеру перешла от Этери Тутберидзе двукратная чемпионка мира Евгения Медведева, канадец сказал в интервью: мол, срок, необходимый для притирки спортсмена и тренера друг к другу с тем, чтобы подняться на новую вершину, обычно составляет полтора года.

В этой точке зрения Орсера поддержал и один из ведущих тренеров США Рафаэль Арутюнян. Объяснил:
«Когда в группу приходит взрослый спортсмен, на пути которого уже встречалось немало наставников, работа с которыми оказалась не слишком удачной, он смотрит на тебя точно так же, как смотрел на предшественников. То есть, с определенным недоверием и определенной моделью, которая сложилась за многие годы у него в голове. Иногда на этой почве, пока идет притирка, возникают конфликты, ведь то, что ты совсем не такой, как ученик себе представляет, ему только предстоит понять. Более того, он тебе заведомо не верит. Продолжает изо дня в день выполнять ту же самую работу, к которой привык, не понимая, что это не изменит ровным счетом ничего. Вот и приходится менять фигуристу сознание. Учить его слушать, делать то, что говорят, а не то, что считает правильным он сам. Ведь результат – это прежде всего технология. Он зависит от множества мелких вещей: как человек разминается, какие упражнения делает, зачем...»

Свою достаточно кратковременную работу с Арутюняном в Калифорнии Коляда вспоминал с восхищением. Для фигуриста то был первый опыт некоторого отхода от системы своего основного наставника, Валентины Чеботарёвой. После сокрушительной неудачи на Олимпийских играх в Пхенчхане он сам рвался к новым знаниям. За хореографическими навыками вместе с тренером ненадолго ездил в Швейцарию — к Стефану Ламбьелю, а по поводу американской стажировки тогда заметил:

«Мне очень понравилось, как мы работали. Меняли заходы к прыжкам, да и вообще подход к тренировкам в целом. Очень подробно разбирали четверной лутц, который до этого я прыгал в соревнованиях всего два раза – на турнире в Братиславе и на этапе Гран-при в Китае. В общих словах, ошибка заключалась в том, что у меня было не совсем верное направление прыжка. Зрительно все вроде бы получалось хорошо. А, поскольку четверной лутц – это достаточно мощный элемент, мне просто порой не хватало физических сил, чтобы из него выехать. Самое обидное, что все это я начинал понимать уже в процессе захода. Как у нас говорят, когда едешь на прыжок, должен видеть выезд. А я выезда не видел. Вот и приземлялся, как придется. Либо на две ноги, либо в перепрыжку, либо вообще на пятую точку...»

Тогда я спросила Михаила: если бы за работу с Арутюняном или Ламбьелем ему пришлось бы платить из собственного кармана, он бы поехали к этим специалистам?

— Да, — не раздумывая, ответиил фигурист. — На такую работу никаких денег не жалко...

С Мишиным Коляде безусловно, повезло. Пройдя через многочисленные неудачи последнего года фигурист, похоже, не просто повзрослел, но очень чётко понял, чего хочет. И это «что-то» совершенно определённо не имело ничего общего с абсолютным и прывычным комфортом, который окружал фигуриста в его прежней группе. Это ним в коем случае не упрёк прежнему тренеру. Именно Чеботарева научила Коляду всему, что он умеет сейчас, прошла с ним тяжелейший период его жизни, когда у фигуриста случился оскольчатый перелом ноги, за которым последовало длительное, местами мучительное восстановление. Вставала на защиту подопечного во всех жизненных ситуациях и спортивных поражениях, стараясь уберечь его, как маленького ребёнка, от каких бы то ни было стрессов и потрясений. И, возможно, просто упустила момент, когда спортсмен вырос.

Сразу после победы в Челябинске Коляда признался, что работа с Мишиным стала для него глотком свежего воздуха.

«Для меня всё было в новинку — упражнения, тренировки, всё. И до сих пор я продолжаю обогащаться — он (Мишин) человек с невероятным опытом, — сказал фигурист.

Грандиозный опыт наставника — еще одна составляющая успеха. Много лет назад я спросила бывшую партнёршу Мишина и не менее легендарного тренера Тамару Москвину, что такое вести спортсмена к олимпийскому золоту. Становится ли эта дорога проторенной и понятной, когда идешь по ней не впервые, а в третий или четвертый раз.

Москвина тогда ответила, что этот путь никогда не повторяется: к каждой новой паре приходится искать свой подход, учитывать особенности характера спортсменов. Но добавила:

«Опыт позволяет срезать углы везде, где только можно. А значит, путь к цели становится немножко короче».

Возможно как раз поэтому Мишину удалось избежать в работе с Колядой потери времени. Уже на сентябрьских открытых прокатах бросалось в глаза, насколько осознанно стал кататься Михаил. Ведь по большому счету в прежние, «домишинские» времена фигуристу больше всего не хватало внутреннего контроля. Когда спортсмен до такой степени одарен от природы чувством движения, ему нет нужды контролировать каждый свой шаг — все получается как бы само собой. Но это — в тренировках. Если же на фоне соревновательного стресса вдруг происходит срыв, в голове спортсмена невольно возникает ступор от непонимания происходящего и, как следствие — паника. Думать о выполнении технического задания становится в этом случае просто некогда. Именно это, как мне кажется, было основной причиной многочисленных «бабочек» Коляды на значимых для него турнирах.

Комментируя финальный прокат Михаила на чемпионате России семикратная чемпионка Европы Ирина Слуцкая сказала:

«Не знаю, как именно Мишину удалось вдохнуть в Коляду новую жизнь, но благодаря этому появилась великолепная «огранка». Может быть Миша просто перерос период, когда спортсмен мечется в поисках себя. Но сейчас мы видим уверенного в себе и безумно красивого спортсмена. Смотришь на его соперников в сильнейшей разминке — все красиво катаются, борятся, делают четверные прыжки, а потом выходит на лёд он сам, делает первое движение, и ты понимаешь, что он другой. Вообще другой. Не из этой разминки, а из какого-то отдельного мира, по всем параметрам. У Коляды очень красивая программа, которую поставил Илья Авербух, красивые линии, красивые прыжки. Для меня он на десять голов выше всех тех, кого я сейчас вижу. Более того, если бы мировое первенство проводилось прямо сейчас, и в нем участвовали бы все сильнейшие, включая Юдзуру Ханю, я бы сказала, что катание Коляды — это уровень даже не третьего, а первого — второго места. Он по-настоящему хорош. В нем нет ни капли дрожи, а самое главное — я вообще не замечала, что, катаясь, он за что-то борется и с кем-то соревнуется. Такая легкость говорит о том, что Миша не только в прекрасной форме, но и уверен в себе, как никогда.

Произвольная программа Коляды «Белый ворон» — тема для отдельного разговора. Начать с того, что она не слишком характерна ни для самого Мишина, ни для Ильи Авербуха, её поставившего. В своих работах (причем, не только в фигурном катании, но и в собственном ледовом шоу) Илья всегда шёл от некой придуманной истории, которую спортсмен затем воплощал на льду. От спектакля. Здесь же этого нет и в помине. Иначе говоря, Коляда катается не под музыку и не под сюжет. Он сам — музыка и сюжет одновременно.

Тот Мишин, которого все мы знали, как наставника Евгения Плющенко и Елизаветы Туктамышевой, скорее всего безжалостно обстриг бы в постановке все хореографические излишества, как неоднократно поступал в угоду тому, чтобы его спортсмен мог максимально сфокусироваться на исполнении элементов. Почему не поступил так сейчас?

Этот вопрос уже после победного проката Коляды в Челябинске я задала Авербуху и услышала:

«Всем, кто занимается в фигурном катании постановкой программ, хорошо известны особенности взглядов Алексея Николаевича на хореографию. Сам я тоже с этим сталкивался. Поэтому мы договорились, что я поставлю программу так, как её вижу, потом Мишин внесёт свои коррективы, после чего я приеду в Питер и мы утвердим окончательный вариант. Иначе говоря, я добавил поверх версии Алексея Николаевича какие-то движения и жесты, причём настоял, чтобы в этот момент Мишин тоже находился на катке и утверждал каждый фрагмент работы. Таким образом мы нашли консенсус. Как говорит Алексей Николаевич, украсили елку нужными игружками. Главное, что суть программы, та, что была задумана мной с самого начала, осталась неизменной. То, что Миша с ней справился, радует меня сильнее всего».

Возможно, что работая с Колядой, Мишин и сам понял, что в его руках впервые за много лет появился спортсмен, способный справляться не только со сложнейшими техническими задачами, как в былые времена справлялся Евгений Плющенко, но и с хореографической постановкой любой глубины и сложности. А, возможно, просто решился на эксперимент, рассудив, что терять нечего. Как бы то ни было, этим двоим очень повезло друг с другом.