Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В категории «Открытие сезона», если бы таковая разыгрывалась на чемпионате страны, победителем однозначно стал бы Александр Самарин: 18-летний спортсмен, выступавший до приезда в Челябинск только по юниорам, сумел уверенно отобраться на чемпионат Европы

На вопрос, каким моментом своего выступления в Челябинске фигурист гордится особенно сильно, свежеиспеченный вице-чемпион страны ответил: «Сложный вопрос, надо подумать. Если совсем поверхностно – тем, что сумел сделать в произвольной программе оба четверных тулупа и два тройных акселя».

Накануне, сразу после короткой программы Александр тоже рассуждал о четверных прыжках. Говорил, что это, пожалуй, главный рубеж, отделяющий юниорское катание от взрослого. Справляешься с четверным – значит, вырос. И все уже совсем серьезно.

Подкупил Самарин, впрочем, не этим. А тем, как отчаянно бился на льду до последней секунды программы.

– Со стороны складывалось впечатление, что силы вас покинули еще в середине программы, но вы как-то умудрились дотерпеть, доехать до конца.

– Было тяжело, не спорю. Я очень устал уже после короткой программы. Да и финал «Гран-при» сыграл свою роль: на подготовку к чемпионату страны у нас была всего неделя. Не говоря уже о том, что турнир в Марселе оказался для меня психологически трудным.

Если говорить о моем выступлении в произвольной программе в Челябинске, я полностью выложился не столько в физическом плане, сколько в плане чрезмерного контроля над элементами. Разминка-то прошла далеко не лучшим образом.

– Ну вот вам и готовая примета: провалил разминку – выдал блестящий прокат.

– Мне почему-то кажется, что приметы в нашем виде спорта – это совершенно лишнее. Если серьезно к таким вещам относиться, это может рано или поздно сильно подкосить в психологическом плане. Поэтому ни в какие приметы я не верю в принципе. Так мне гораздо спокойнее живется.

– Сколько раз до финального проката в Челябинске вы успешно выполняли четверной прыжок в соревнованиях?

– В этом сезоне упал с тулупа только один раз. Еще один раз – в короткой программе – была помарка, и в финале «Гран-при» коснулся льда рукой на приземлении. Все остальные попытки были удачными. Просто на юниорских «Гран-при» я делал по одному четверному. А упал на Volvo Сup, когда мы решили включить в произвольную программу два прыжка в четыре оборота. Со второго я и свалился – не получилось правильно «настроить» голову. Все-таки прыгать четверные в тренировке и в соревнованиях это разные вещи. Нервы мешают.

– А самую первую попытку четверного помните?

– Это было на «Хрустальном коньке» в первый сезон моих тренировок у Светланы Владимировны Соколовской. Я пришел к ней только с тройными прыжками и с ужасненьким тройным акселем в обратную сторону.

– В каком смысле – в обратную?

– В смысле захода на прыжок. Я «перекатывал» дугу, из-за чего прыжок выходил крайне нестабильным.

– Проще говоря, пытались выполнить первые пол-оборота, стоя на льду?

– Если бы половину... Почти целый круг выходил. Этот аксель мы переучивали, наверное, полтора сезона. А вот с четверным все было совсем иначе – выучил его за сезон. Мог бы, наверное, еще быстрее, но для этого нужно было с самого начала слушать тренера.

– Не по этой ли причине в свое время прекратилось ваше сотрудничество с Инной Гончаренко?

– Какой каверзный вопрос. Нет, с Гончаренко мы расстались совершенно по другим причинам, о которых я не хотел бы говорить. Что касается моей работы с Соколовской, дело не в том, что я не слушал тренера. Просто иногда по собственным ощущением кажется, что элемент выучен и с ним уже не будет никаких проблем. В этом состоянии случается, что какие-то слова тренера просто проходят мимо ушей. И об этом потом сильно жалеешь.

– Спортсмен обычно принимает решение поменять тренера, когда переживает не самый лучший период своей жизни. Не было мыслей вообще закончить с фигурным катанием в тот момент?

– Такие мысли всегда идут от эмоций и вряд ли вообще правильно им поддаваться. Стоит остыть и подумать, все видится уже совсем иначе. Какой смысл опускать руки, если выбрал для себя дело своей жизни?

– Сами так считаете, или вам просто вовремя объяснили это более взрослые люди?

– Сам. Я вообще до определенного момента крайне мало общался с окружающими.

– Трудно объяснить. Наверное не хватало какой-то уверенности, причем не в спорте, а вне его. На льду я как раз всегда был абсолютно уверен в том, что делаю, что могу и чего хочу. А вот общаться с людьми мне было тяжеловато. Но это уже в прошлом. Интересно, что раскрепостившись внутренне вне льда я стал гораздо свободнее кататься.

– В Челябинске вы произвели впечатление человека, который не только хочет, но и умеет в нужный момент прыгнуть выше головы.

– Меня многому научил прошлогодний юниорский чемпионат мира в Дебрецене, где не хватило каких-то сотых для того, чтобы получить медаль. Осадок те соревнования оставили крайне болезненный. Не до такой степени, чтобы сниться по ночам, но в голове то поражение застряло крепко. Мы много говорили об этом с тренером, и в результате я стал совершенно иначе относиться и к себе, и к тренировкам. Да и к жизни тоже. Расставил приоритеты на определенный период своей жизни.

– На какой именно период?

– До тех пор, пока занимаюсь фигурным катанием. Главное для меня – спорт. А уже потом все остальное. Поэтому все мои действия за пределами льда я анализирую именно с этих позиций: не помешает ли мне тот или иной поступок тренироваться, выступать, восстанавливаться.

– Многим приходится жертвовать?

– Ну я бы не стал драматизировать. «Жертвовать» – это уже какая-то трагедия получается, а не жизнь. Просто приходится постоянно выбирать. Не всегда этот выбор дается легко, но когда есть большая цель, ты по крайней мере понимаешь, ради чего отказываешься от каких-то соблазнов.

– Для вас важно слышать похвалу от тренеров с которыми вы работаете?

– Честно? Тренеры могут вообще ничего не говорить мне после выступления. Когда они довольны, от них идет очень мощная энергетика, которая действует не хуже любых слов. Я во всяком случае очень остро это чувствую.

– Большая цель в мужском фигурном катании подразумевает довольно большой арсенал четверных прыжков. Какой будет у вас следующим после тулупа?

– Тот, который я сделаю. Надеюсь – скоро. Мы над этим работаем, просто пока элемент не доведен до состояния, когда его можно уверенно выполнять в соревнованиях. В том, что без большого количества четверных в мужском одиночном катании делать нечего, я вполне отдаю себе отчет. Меня это не пугает, но всему свое время. Если честно, не люблю загадывать наперед и раньше времени говорить о планах.

– Задам тем не менее абстрактный вопрос: если вам будет предложено выбирать между поездкой на взрослый чемпионат мира и на юниорский, что предпочтете?

– Предпочту сначала выступить на чемпионате Европы, а уже потом можно будет думать о следующем шаге.