Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В 2012 году Синицына и Жиганшин стали чемпионами мира среди юниоров. А в этом сезоне завоевали право представлять Россию на своих первых Олимпийских играх в качестве третьего российского дуэта.

– Просматривая информацию в интернете я обнаружила, что вы, Руслан, а до этого – ваша родная сестра Нелли, которая сейчас выступает в танцах за Германию с Александром Гажи, начали кататься в трех-четырехлетнем возрасте. Это обязательное условие, если хочешь добиться успеха в фигурном катании?

– Даже не знаю. Большинство фигуристов так и начинают – в 4-5 лет. Меня же мама привела как-то на тренировку к сестре, мне понравилось.

– Неужели вы это помните?

– Помню, что больше всего нравилось давать Нелли советы. Ее тогда тренировал Валерий Николаевич Панфилов, который периодически подсказывал, где тянуть руки, где ноги. Вот и я, пристроившись за бортом, вставлял свои «пять копеек» на эту же тему. Неле это страшно не нравилось.

– А как все начиналось у вас, Вика?

– Меня родители отправили на лед закаляться – я много болела ангинами. И начинала кататься на открытом катке «Вымпел». По-моему этот каток до сих пор существует.

– В какой момент у вас появилось ощущение, что танцы на льду – это уже очень серьезная часть жизни?

Руслан: – Наверное, когда мы попали в юниорскую сборную в 2010-м.

Виктория: – Мы тогда ни о чем серьезном не думали: маленькие были, никаких особенных результатов не добивались. А в 2011-м выиграли юниорский финал «Гран-при» в Квебеке.

– Вы стали первой парой в группе Елены Кустаровой и Светланы Алексеевой после того, как оттуда почти одновременно ушли две взрослые пары – Ксения Монько/Кирилл Халявин и Екатерина Боброва/Дмитрий Соловьев. Cтало проще, или сложнее?

Руслан: – Я расстроился тогда на самом деле. У нас была очень дружная группа и тут – бац! С другой стороны, нам с Викой сразу стало доставаться намного больше внимания. Понятно, что когда мы катались вместе, такого не было. Даже если к работе привлекались специалисты со стороны – хореографы, акробаты – делалось это прежде всего для Кати с Димой, а не для нас.

– С вами сейчас работает большое количество людей?

– Коллектив солидный. Помимо основных тренеров есть специалисты по поддержкам, вращениям, общефизической подготовке. Плюс – хореографы. Утром приезжаем на каток и остаемся там до самого вечера.

– Знаю, что вы до последнего не верили, что поедете на Олимпийские игры. А что говорили по этому поводу ваши тренеры?

– Мы вообще никогда не обсуждали с ними эту тему. Тем более что на всех соревнованиях до чемпионата России, где нам доводилось соревноваться с Катей Рязановой и Ильей Ткаченко, разрыв в баллах всегда складывался в их пользу.

Виктория: – После японского этапа «Гран-при», который получился для нас не самым удачным (Синицына и Жиганшин заняли восьмое место. – Прим. Е.В.), у нас было несколько стартов подряд, и тренеры сказали, что наша главная задача – просто кататься чисто, вообще не думая о результате.

– Но между собой вы с Русланом наверняка обсуждали возможные перспективы?

– Нет. Наверное, все дело в том, что попасть на Игры было слишком глубоко спрятанной мечтой и у меня, и у Руслана.

Руслан: – Мы понимаем прекрасно, что на нас никто не рассчитывает, что мы – третья пара, но сам факт, что мы едем в Сочи, очень радует.

– Насколько внимательно вы следите за тем, что происходит в мировых танцах на льду?

– К сожалению, следить не всегда получается. На прошлом чемпионате Европы посмотрел только выступление Нелли.

Виктория: – Я слежу по возможности. Мне все интересно. Очень нравится, как катаются Тесса со Скоттом (Вирту/Моир. – Прим. Е.В.), хотя гораздо сильнее они мне нравились в тот сезон, когда выиграли Олимпийские игры в Ванкувере.

– То есть вам ближе чисто танцевальный стиль? Или более спортивный, акробатический?

Руслан: – Сейчас всем приходится делать на льду какие-то акробатические вещи, но танцы, на мой взгляд, должны оставаться танцами. Мне не нравится, например, когда люди катаются на прямых ногах. Гораздо больше восхищения вызывает умение работать коленями, кататься на глубоких дугах. Точно так же не кажется красивым, когда партнерша на две головы ниже партнера.

– Зато работать с ней становится намного легче.

– Я как-то думал об этом, когда смотрел, как выступает со своей партнершей в парном катании Нодари Майсурадзе. Когда разница в весе у партнеров тридцать-сорок килограммов, такие поддержки можно делать!..

Вообще для меня одна из самых выдающихся программ – это произвольный танец Албены Денковой и Максима Ставиского на чемпионате мира 2007 года – они тогда выиграли во второй раз подряд. И катались так, как будто плыли надо льдом. С такой экспрессией – до мурашек.

– Вика, а вам бывает страшно на льду?

– Было страшно кататься на этапе «Гран-при» в Японии. Мы там очень сильно упали с поддержки на тренировке, и в тот же день нужно было выступать. Я понимала, что если сразу не сделать поддержку еще раз, то вряд ли смогу вообще пойти на нее на соревнованиях. В итоге сделала. Страшно бывает учить новые поддержки. Хотя в танцах они не такие высокие, как в парном катании.

– Переходить с юниорского уровня на взрослый вам было тяжело?

Руслан: – На нашем первом «взрослом» этапе «Гран-при» в Китае в прошлом году у меня, признаться, была мысль: «Куда я попал?» Обычно ведь мы катались с одногодками, а тут – раз! И ты самый младший. В этом плане я отлично помню наше первое выступление в юниорском «Гран-при» в Италии. Мне было лет 16 тогда. Зашел в мужскую раздевалку, а там дядьки сидят – со щетиной на лицах. Реально не по себе стало.

Виктория: – У меня на том турнире были очень похожие ощущения в раздевалке. Я такой цыпленок, а вокруг – тетеньки…

– Руслан, а почему, кстати, танцы? Вы же начинали в одиночниках?

– Там у меня как-то не сложилось, хотя начинал с очень серьезными намерениями. А когда меня в первый раз с девочкой в пару поставили, это было так классно! Дух захватывало уже от того, что ее надо за руку взять. Не говоря уже о том, чтобы в обнимку с ней проехать.

– Что для вас самое сложное в танцах?

Виктория: – Для меня это первая половина нашего произвольного танца, которая отнимает очень много сил. Когда она позади, я как бы мысленно выдыхаю. А в конце важно просто не расслабиться раньше времени.

– А за что вы с Русланом получили в своем произвольном танце на Универсиаде четыре балла штрафа?

Руслан: – Не знаю даже, как обяснить. Возможно, мы действительно передержали поддержку – это один балл. Еще один мы получили за то, что Вика коснулась бедром льда на так называемой «провозке», хотя она коснулась его только платьем, и засчитали неправильный хват рук. Но дело в том, что если бы мы действительно сделали такой хват, как показалось судьям, я бы не удержал Вику вообще – нас разорвало бы центробежной силой. Так что хват в этом элементе у нас не мог быть неправильным по определению.

Виктория: – Но с нас все равно сняли еще два балла. В сумме получилось четыре. Танцевальный рекорд, можно сказать – есть чем гордиться. Руслан даже снимки сохранил – те, что были сделаны, когда мы увидели оценки на табло. Там у нас та-а-акие лица! Да и у тренеров тоже.

– С кем из ваших наставников проще находить взаимопонимание – с Еленой Кустаровой или Светланой Алексеевой?

– Когда мы были совсем маленькими, я страшно боялась Светлану Львовну, хотя в то время она нами почти не занималась.

Руслан: – Мы просто слышали, как она «строит» на тренировках более старших и в буквальном смысле прижимали уши – в ужасе, что когда-нибудь сами окажемся на их месте. А потом начали работать – и вроде ничего страшного не произошло. Не ссоримся.

– А кто из вас на льду более взрывной?

– Нет, а почему я? Что сразу пальцами-то на меня показывать? Ну да, бывает, завожусь...

– До драки не доходило?

Виктория: – Нет.

– А хотелось?

Руслан: – Конечно, хотелось – я по викиным глазам столько раз это видел!

Виктория: – Ну, да, хочется иногда придушить, сказать что-нибудь грубое. Но смысл? Все равно ж потом придется мириться…