Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Через год Нине Мозер предстоит вывести свою пару на лед олимпийского Сочи, чтобы биться за золотые медали. Для Татьяны Волосожар Игры-2014 станут третьими. Для Максима Транькова – вторыми. Для их тренера – первыми. С этой темы мы и начали разговор с Мозер через несколько дней после того, как в канадском Лондоне Волосожар и Траньков впервые стали чемпионами мира в парном катании.

– Принято считать, что Олимпийские игры не сравнимы ни с какими другими соревнованиями. Вы поддерживаете такую точку зрения?

– Скорее нет, чем да. Сама я на Олимпийских играх никогда не была, но всегда отдавала себе отчет в том, что это совершенно иной уровень профессионального отношения к работе. Когда наблюдала за этими соревнованиями по телевизору, меня, естественно, в первую очередь интересовала спортивная составляющая. Я пыталась понять, как влияет на результат психология, какие-то другие вещи. Но ощущения, что на Играх все по-другому, у меня нет.

– Какие олимпийские выступления из тех, что вам довелось видеть, запомнились особо?

– Парное катание в Солт-Лейк-Сити. Но не то, что там было две золотые медали, а само качество катания двух пар – российской и канадской.

– Кто из них, кстати, по вашим тогдашним впечатлениям, должен был выиграть?

– Какой ответ вы хотите услышать, задавая такой вопрос тренеру сборной России? А если серьезно, я тогда просто наслаждалась катанием как одной, так и второй пары, не пытаясь их разделить. Делить – это дело судейское. По каким-то позициям мне больше нравились Лена Бережная и Антон Сихарулидзе, по каким-то – Джейми Сале и Давид Пеллетье.

– У вас нет ощущения дежавю? За год до Игр-2002 Сале и Пеллетье стали чемпионами мира. Сейчас в опасной близости к пьедесталу появились сразу две сильные канадские пары. Вы рассматриваете их, как потенциально опасных соперников?

– Когда в пару объединяются уже взрослые опытные спортсмены, это всегда интересно. Кирстен Мур-Тауэрс и Дилан Москович запомнились мне с момента своего появления в 2009-м. Я тогда очень внимательно смотрела все этапы "Гран-при", записывала все выступления, чтобы при необходимости иметь возможность просмотреть их еще раз. Меган Дюамель тоже помню с тех пор, когда она еще каталась с другими партнерами. Как и Эрика Рэдфорда. Они объединились примерно тогда же, когда и Татьяна с Максом, а до этого Эрик с одной из прежних партнерш катался вместе с Таней в группе Инго Штойера. У Инго даже была идея сделать пару Волосожар/Рэдфорд. В том, что канадцы так лихо катают столь сложную программу, я целиком и полностью вижу заслугу их тренеров Ришара Готье и Бруно Маркотте. Мне до такой степени нравится этот дуэт, что я уже много лет слежу за всеми их учениками.

– Дюамель/Рэдфорд, надо полагать, лидируют в этом списке?

– Как раз в этой паре мне очень не нравится соотношение роста и веса партнеров. Хотя за последний сезон канадцы добились большого прогресса. В целом это очень серьезные соперники. Но соединить маленькую мускулистую девочку и высокого утонченного партнера с технической точки зрения очень сложно. У них абсолютно разные мышечные структуры. Если Меган надо чуть подсесть, чтобы сделать отталкивание на подкрутку, поддержку или выброс, то партнеру для того же самого нужно опускаться чуть ли не на колени. Именно по этой причине у Дюамель и Редфорда крайне своеобразная техника исполнения парных элементов. В короткой программе это не очень заметно, а вот в произвольной, где одних поддержек три штуки, проблемы техники бросаются в глаза. На чемпионате мира в Москве, где Дюамель/Рэдфорд впервые выступали вместе, Меган вообще сломала Эрику нос, ударив его локтем при исполнении подкрутки. Выбросы у них «маленькие»: партнерша фактически прыгает сама, в то время как партнер просто стоит рядом.

– Никогда не приходило в голову обращать на это внимание.

– Я и сама не сразу поняла, что мешает моему глазу. Первым это заметил Максим. Он вообще с ходу «ловит» подобные вещи.

К тому же у Дюамель совершенно мужской тип фигуры, мужская проработка мышц. И не очень прямые ноги. С точки зрения катания – это плюс, ей удобно выезжать. Но с точки зрения эстетики это, безусловно, минус: в воздухе во время вращений позиция часто выглядит «корявой». В этом отношении вторая канадская пара нравится мне больше. Партнеры очень совпадают и по скорости катания, и по движениям. Во время исполнения парных элементов часто выглядят как одно целое. В парном катании такая гармония всегда большой плюс. Который есть и у Тани с Максимом. Когда фигуристы, выполняя прыжки, одновременно отталкиваются, одновременно приземляются и делают все это на большой скорости, это всегда производит очень сильное впечатление.

– Вы планируете добавлять в программу в олимпийском сезоне какие-то новые элементы?

– В этом сезоне мы выучили две совершенно новые поддержки. В связи с тем, что до Игр правила уже не будут меняться, особых изменений мы не планируем. Искать лучшее, имея хорошее, на мой взгляд, неправильно. Нужно просто поставить хорошую программу, найти наиболее выигрышный стиль. Естественно, какие-то небольшие изменения будут, но большинство технических элементов останутся прежними.

– А их расстановка?

– Кроме одного прыжка, который мы перед чемпионатом мира переместили в первую половину программы, большинство сложных элементов у нас и так стоит во второй части. И поддержки, и выбросы. Тройную подкрутку тоже решили не трогать, оставить в начале программы. Она особенно красива на «свежих» руках и ногах, и не хочется ее ухудшать. Надо просто красиво и хорошо кататься.

– Какие планы вы связываете со своей новой парой – Верой Базаровой и Юрием Ларионовым? И когда именно родилось решение взять в свою группу этих спортсменов?

– Дело в том, что я никогда не смотрю на чужих спортсменов с позиции, что они в перспективе могут быть моими. В отношении Веры с Юрой тоже об этом не задумывалась. Когда в Лондоне они обратились с просьбой взять их, долго думала.

– О чем именно?

– О том, что, если в одной группе имеются пары достаточно высокого класса, сбрасывать на второй план нельзя ни ту, ни другую. Каждый должен получить свою долю внимания, любви, заботы, профессионального отношения. Мне, если честно, больше всего хочется, чтобы российское парное катание было сильным и конкурентоспособным на всех уровнях. Поэтому я дала согласие.

– То, что Базарову сначала надо полностью восстановить, а уже потом приступать к тренировкам, вас не смущает?

– Это было первым пунктом нашего соглашения, и процесс уже начат. Это касается не только Базаровой. Я вообще крайне серьезно отношусь к таким вопросам. Какой смысл ставить перед спортсменом высокие задачи, если ему элементарно не хватит здоровья для того, чтобы их реализовать? Это же безграмотно. И рано или поздно обернется неразрешимыми проблемами. Поэтому первым пунктом у нас значится лечение, а вторым – функциональная и физическая подготовка всего организма к тому, чтобы выполнить все задуманное. Специалистов, которые могут с этим помочь, у нас хватает.

– А как вы собираетесь решать проблему жилья Базаровой и Ларионова в Москве?

– Это не является проблемой. На самом деле мы уже обговорили все детали, в том числе и бытовые. Главное, что Вера с Юрой понимают: они приходят в наш «монастырь», где существуют свой устав, свои правила, и готовы этим правилам подчиняться.