Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Четверг стал для взрослых участников финала «Гран-при» единственным тренировочным днем, причем эти тренировки пользовались едва ли не большей популярностью, нежели вечерние прокаты коротких программ юниорами. После того как лед освободили пары, я подошла к Инго Штойеру – наставнику Алены Савченко и Робина Шолковы.

На просьбу об интервью тренер согласно кивнул: «Спрашивайте, у меня есть время».

- На этапах «Гран-при» в Америке и Японии ваши спортсмены дважды исполняли в короткой программе выброс тройной аксель и дважды эти попытки были неудачными. В Квебеке экспериментов с выбросом не будет?

- Пока не знаю. Мы же летели с вами одним рейсом. Устраивать полноценную тренировку через несколько часов после такого перелета было бы просто неразумно. А вот завтра посмотрим. Думаю, вы сами понимаете: если бы я видел на тренировках, что элемент нестабилен, нам не пришло бы в голову включать его в соревновательную программу. Но в тренировках-то с этим выбросом у Алены и Робина все в порядке.

- Насколько важен для вас финал «Гран-при»? Другими словами, имеет ли смысл чрезмерно рисковать?

- Это просто еще одни соревнования. Естественно, хотелось бы выступить максимально хорошо, но декабрь есть декабрь. Быть в форме фигуристам такого уровня следует все-таки чуть позднее. Но проигрывать, разумеется, не хотелось бы.

- Когда Алена и Робин объявили после Игр в Ванкувере, что остаются в любительском спорте еще на четыре года, многие расценили это решение как опрометчивое. Продиктованное не столько здравым смыслом, сколько расстройством от олимпийского поражения. А как отнеслись к тому решению вы?

- Могу точно сказать, что оно не было спонтанным. Да, расстроились мы все тогда сильно. Но утром следующего дня уже общались совершенно спокойно. Очень взвешенно поговорили о дальнейшей перспективе и приняли решение.

- Три года назад, когда Савченко/Шолковы стали чемпионами Европы, а Мария Мухортова и Максим Траньков – бронзовыми призерами, я разговаривала с тренером российской пары Олегом Васильевым. И он сказал, что Алена и Робин практически достигли своего «потолка», в то время как его спортсмены только начинают восхождение. А вот Татьяна Тарасова, напротив, считает, что предела своих возможностей ваши спортсмены еще не достигли. Вы, как тренер, видите этот предел?

- Я предпочту согласиться с Тарасовой. Предел – это когда ты что-то предлагаешь фигуристам, но понимаешь, что они не в состоянии справиться с этими требованиями. Когда я сам был спортсменом и катался с Мэнди Ветцель, то отдавал себе отчет в том, что реализую свой потенциал на 50-60 процентов, не больше. Да, мы стали чемпионами Европы в 1995-м, в 1997-м выиграли чемпионат мира, но это не меняет ситуации. Наверное, то ощущение внутренней неудовлетворенности, невозможности полностью себя выразить и стало главной движущей силой в моей тренерской карьере. Если уж сейчас и говорить о «потолке», то только о моем – как тренера. Смогу ли я предложить спортсменам что-то еще более интересное, более сложное, более впечатляющее?

- Как вам удается столько лет находить для учеников мотивацию, кстати?

- В фигурном катании она всегда присутствует, как мне кажется. Интерес к тому, что ты делаешь, заложен в новой музыке, новых элементах, новых постановках. Это, опять же, в большей степени моя проблема, нежели моих фигуристов. И серьезный вызов самому себе.

- А нет ощущения, что Алена, катаясь с Робином, вынуждена подстраиваться под него точно так же, как вы когда-то подстраивались под свою партнершу? И соответственно не реализует всего того, на что способна?

- Это не так. Когда Алена и Робин только встали в пару, у них долго ничего не получалось. Во-первых, они слишком по-разному были научены каким-то базовым вещам, во-вторых, Робин был для Алены слишком «медленным». Но этой проблемы давно не существует.

- Но вы же не станете спорить с тем, что лидер в паре – Савченко?

- Так это здорово. Начнем с того, что в паре не может быть двух равнозначных лидеров – такой дуэт изначально обречен на неудачу. Робин – блестящий исполнитель. Ему достаточно сказать, что именно он должен делать, и можно быть спокойным: все будет выполнено досконально. Более того, его очень устраивает сложившаяся ситуация.

- Мне всегда казалось, что иметь дело с женщиной-лидером достаточно непросто.

- У Алены хороший характер. Главное – не стоять у нее на пути, когда она идет к цели.

- Сколько я вас знаю, вы всегда работали со своими фигуристами в одиночку. Сами делали все: постановки, музыку, эскизы костюмов. Это ваш принцип – не обращаться ни к кому за помощью?

- Отнюдь. Я много раз говорил Алене и Робину, что не стану возражать, если они поставят программы у кого-то другого. Но они упорно продолжают считать, что у меня получается лучше. Для меня это очень большая дополнительная нагрузка и ответственность, но тут уж ничего не поделаешь.

- Получается, что вся ваша нынешняя тренерская жизнь – это работа на одну пару?

- Нет, у меня тренируются и другие спортсмены, правда не столь известные. Не говоря уже о том, что до недавнего времени я работал с Татьяной Волосожар и Станиславом Морозовым.

- До меня доходили слухи, что Волосожар, расставшись с прежним партнером и встав в пару с Максимом Траньковым, изначально намеревалась продолжать тренировки под вашим руководством в Германии. Это правда?

- А что помешало?

- Решение Савченко и Шолковы остаться в любительском спорте до Игр в Сочи. Когда Татьяна каталась с Морозовым, разница в классе между ними и Аленой с Робином была достаточно велика. Поэтому они прекрасно существовали в одной группе. Одновременно работать с двумя равными по силам парами я не считаю возможным. Да и российская федерация фигурного катания, насколько мне известно, хотела, чтобы Таня с Максимом остались в России.

- Что вы думаете о них, как о соперниках?

- Они – хорошие соперники. С которыми всегда интересно бороться. Вот мы и поборемся.