Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Свою первую золотую медаль чемпионата мира Ирина Слуцкая выиграла в 2002-м. Как и в субботу в Москве, та награда была добыта более чем убедительно: после финального проката произвольных программ шестеро судей отдали первенство россиянке и лишь трое посчитали, что лучше была Мишель Кван.

Тогда, три года назад, спортивное будущее Слуцкой казалось совершенно безоблачным. А поражение на Играх в Солт-Лейк-Сити – нелепой случайностью. Ирина, правда, во всеуслышанье объявила, что хочет на год оставить фигурное катание для того, чтобы родить ребенка, но этим планам не суждено было сбыться.

Перечислять все беды, которые свалились на фигуристку за последующие годы ни к чему. Их было слишком много – вполне достаточно, чтобы сбить с ног даже мужчину. Поэтому, как мне кажется, не было среди фигуристов человека, который искренне не радовался победе Слуцкой в Москве.

Тяжелые испытания всегда заставляют взрослеть. Вернувшись в спорт после болезни, Слуцкая была уже совсем не той бесшабашной, порой несдержанной на язык, а временами – откровенно капризной барышней, какой ее помнили еще совсем недавно. Например, на чемпионате Европы-2003 в Мальме, где в январе 2003 года проходил чемпионат Европы, главной героиней которого стала Елена Соколова. Ирина тогда таки выиграла золото, но те, кто видел тот финал, наверняка согласятся: Соколова выглядела значительно более впечатляюще. А вот для чемпионки и ее тренера Жанны Громовой, судя по их лицам после проката в кисс-энд-край, было ясно, что они считают чемпионат проигранным. И победные оценки на табло стали для обоих совершенно неожиданными.

В аэропорту же фигуристка оттягивалась по полной программе. Стоя в двух шагах от группы российских журналистов, но не глядя в их сторону, словно не замечая, Слуцкая разразилась столь критической тирадой в адрес представителей прессы в целом, что оставалось только недоумевать: «Зачем?». К чему так по-детски глупо настраивать против себя людей, с которыми предстоит общаться еще не раз? Только потому, что львиная доля их внимания в конкретном случае досталась не ей?

Изменилась ли Ирина за это время? Безусловно. Она по-прежнему могла в довольно резких выражениях отреагировать на просьбу об интервью или фотосессии, но такие отказы, если случались, уже не выглядели капризами: профессиональная до мозга костей в своем отношении к спорту фигуристка требовала этого и от остальных.

Как-то она сказала:

- На самом деле я ничего не имею против журналистов. Просто нужно понимать: если готовлюсь к важному старту, лучше меня не трогать. Мне в этот период не до разговоров. Любая потеря времени, которую приходится отрывать от отдыха между тренировками, начинает раздражать.

Далеко не всегда случается, что чемпион, помимо блистательного мастерства, демонстрирует столь же достойные качества вне профессиональной площадки. Но когда это происходит, им начинают гордиться совершенно по особому. Пресс-конференция после короткой программы у женщин запомнилась публике не столько рассказами о своих прокатах, сколько одной-единственной фразой Слуцкой. Кто-то из сидящих в зале по-русски спросил Сашу Коэн: «Вы слышали, как во время вашего выступления одна из трибун скандировала: «Упади?». Вопрос прозвучал настолько бестактно, что переводчик беспомощно посмотрел на своего коллегу, сидящего рядом, явно не зная, как себя вести в столь неловкой ситуации. Ирина, яростно сверкнув глазами, сориентировалась мгновенно: «Слава богу, она этого не понимает!». И тут же, мило улыбнувшись, перевела беседу в другое русло.

Когда Слуцкая после обострения болезни снова начала выступать,она сделала совершенно правильный, хотя и наиболее трудный ход: предпочла дать исчерпывающую информацию из первых уст, тем самым сведя к минимуму возможность домыслов и сплетен.Хотя не думаю, что сама Ирина получала большое удовольствие вспоминать при совершенно посторонних людях о неприятном для себя периоде. Так же честна она была на чемпионате Европы в Турине, где с трудом и вовсе не безукоризненно выиграла шестую золотую медаль. Дала понять: да, безусловно повезло. Но это вовсе не означает, что ошибки могут быть прощены в другой раз.

«Стоит найти ключик, и душа раскрывается нараспашку», - сказал о Слуцкой в Турине мой давний знакомый журналист AP Сальваторе Цанка, пишущий о фигурном катании много лет и знающий Ирину с момента ее первого появления на взрослом льду. Таким ключиком в Москве стала победа. Выступление, какого женское фигурное катание не знало многие годы. Ирина не скрывала эмоций ни на льду, ни, придя после награждения в пресс-центр. В кулаке она сжимала медаль, словно не до конца еще веря, что все закончилось. И говорила, говорила, перескакивая с одной темы на другую, выплескивая из себя остатки нервного стресса.

- Это неописуемо – сколько радости сейчас испытываю. Эта медаль самая дорогая в моей коллекции – я это знаю точно. Пережить столько, сколько я пережила… До сих пор руки трясутся – и уже невозможно понять, то ли от напряжения, то ли от радости.

Я чувствовала, что очень хорошо готова к этим соревнованиям. Из-за того, что на катке, где я постоянно тренируюсь, сломалась заливочная машина, нам с тренером пришлось уехать из Москвы в Новогорск. Именно там я начала верить, что смогу сделать все, что хочется. Хотя чем лучше в тренировках получались прыжки, тем сложнее было ждать соревнований. Особенно в заключительный день. Последний стартовый номер - он в принципе очень тяжелый. Я не видела, как катались до меня другие девочки, но слышала, что оценки высокие. И на разминке и перед выступлением видела, как переживают за меня мой тренер Жанна Громова, врач Виктор Аниканов, хореографы. Игорь Бобрин старался скрыть волнение, но это ведь скрыть невозможно. Хочу сказать, что Жанна Федоровна – гениальный, выдающийся человек. Могу смело сравнить ее с самыми выдающимися тренерами мира. И очень хочу поблагодарить всех, кто мне помогал. Я про всех помню, люблю их, ценю то, что они для меня делали и продолжают делать.

На вопрос одного из корреспондентов, насколько тяжело было вернуться на чемпионский уровень, упав так низко в прошлом сезоне, Слуцкая несогласно тряхнула головой:

- Когда человек перестает выступать из-за того, что болеет, не думаю, что его состояние можно назвать падением. Мы не выбираем себе болезни, скорее это они выбирают нас. Когда мне становилось совсем плохо, я думала о том, что могу служить хорошим примером людям, которые оказались в подобной ситуации и, возможно, отчаялись и уже не верят в выздоровление. Мне бы хотелось показать им, что все в жизни возможно. Надо просто бороться.

Не стану скрывать, бывает ужасно неприятно чувствовать, что мое состояние так сильно зависит от факторов, на которые я не могу повлиять. Эта болезнь, от которой я никак не могу избавиться до сих пор, очень плохо реагирует на холод, на физические нагрузки, стресс – то есть на все то, из чего состоит моя жизнь, когда я тренируюсь и выступаю. Стоит отдохнуть – тут же начинаю чувствовать себя лучше. Но как только нагрузки возрастают, вновь возникают проблемы. Как это случилось в декабре, когда я была вынуждена снова принимать большие дозы гормональных препаратов.

Это ведь тоже создает сложности: я, во-первых, быстро устаю, во-вторых, эмоциональное состояние становится крайне шатким: могу смеяться взахлеб, а через несколько минут плакать. Последний день вообще как-то странно складывался: с самого утра на глазах стояли слезы. То ли от нервного напряжения, то ли от ожидания, то ли сама не знаю отчего. С трудом удерживалась, чтобы не расплакаться на разминке - перед выходом на лед, а в самом конце программы, когда стала делать заключительное вращение, то все как бы прорвалось: слезы все-таки потекли. Жуткое состояние было: дышать уже не могу, смотреть тоже – пелена сплошная перед глазами - и никак не могу поверить, что наконец я добилась того, о чем мечтала бог знает сколько времени. Что это не просто мой лучший прокат, а что он получился именно сейчас, в данную минуту – то есть, тогда, когда больше всего это было нужно…