Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Подиум мужского турнира воспринимался как нечто сюрреалистичное. Швейцарец Стефан Ламбьель, канадец Джеффри Баттл, американец Эван Лайсачек. Предположи кто еще месяц назад, что именно эти спортсмены получат медали чемпионата мира, - на смех подняли бы, ей-богу! Но все получилось именно так.

Баннеры, принесенные в Лужники поклонниками Евгения Плющенко, в четверг вечером словно поникли. Вокруг видны были убитые горем лица. Картину дополнял черный шарф, сиротливо повязанный на перилах... Трибуны были полны, но... Потом, когда соревнования закончатся, и Ламбьель, и Баттл, и Лайсачек будут взахлеб восхищаться гостеприимной московской публикой, только ведь она шла смотреть отнюдь не на этих героев. И вовсе не рассчитывала получить вместо изысканного деликатеса дешевый суррогат.

Когда стало известно, что Плющенко официально заявил о снятии с чемпионата, судьба медалей представлялась ясной: Ламбьелю и чемпиону Европы-2004 Брайану Жуберу предстояло поделить между собой золото и серебро, тогда как за третье место должны были бороться полдюжины спортсменов более отдаленного дивизиона. Интрига выглядела простой, как гвоздь.

Тем не менее более опытные наблюдатели с прогнозами не спешили. Ведь сколько раз уже случалось: чем доступнее кажется золотая медаль, тем причудливее путь к ней...

Перечислять падения и ошибки всех сильнейших, допущенные в этот вечер, - пустая трата времени. Достаточно сказать, что по результату произвольной программы Жубер остался лишь 13-м. Что же касается Ламбьеля, то публику до начала его выступления больше всего интересовало: справится фигурист с двумя заявленными четверными прыжками - или нет.

С этими прыжками швейцарец как раз справился безукоризненно, хотя начал программу «бабочкой» вместо тройного акселя. Но в целом это был какой-то странный Ламбьель. Зажатый настолько, что даже его знаменитые вращения потеряли всякую привлекательность. Да и сама программа выглядела рваной как распадающееся на клочки лоскутное одеяло.

Первое, что приходило в голову при созерцании этого паноптикума: Плющенко - даже травмированный, даже на одной ноге, даже без четверного прыжка - в этой компании легко стал бы чемпионом. Но парадокс в том, что, если бы Плющенко в этот вечер был среди участников, все они наверняка катались бы совсем иначе. А вот без привычного ориентира оказались несостоятельны.

Что ж, в спорте часто бывает и так. В конце концов, если вспомнить чемпионат мира-95, где сборная России, как и в минувший четверг, осталась без медалей в мужском одиночном катании, то там провалились такие опытные бойцы, как олимпийский чемпион Алексей Урманов и чемпион Европы Илья Кулик.

Принижать значимость победы Ламбьеля тоже не стоит. В истории спорта остаются не подробности битв, а имена. Утверждать, что швейцарец получил золото незаслуженно, по крайней мере нелогично: за день до финального выступления большинство мнений сводилось к тому, что Ламбьель победит даже в том случае, если среди соперников будет Плющенко. На фоне всеобщего «падежа» он справился с программой никак не худшим образом. А что до падений, так почему не вспомнить совсем свежую победу на чемпионате Европы в Турине Ирины Слуцкой? Разве ее катание было там чемпионским?

Андрей Грязев и Сергей Добрин, которым выпало в отсутствие своего лидера биться за олимпийские квоты, тоже не заслуживают большой критики. Программу-минимум они выполнили: набрали в сумме те самые 28 очков, которые позволяют России послать через год в Турин двух спортсменов. К Добрину, для которого чемпионат мира стал первым серьезным взрослым турниром, претензий не может быть вообще: в произвольной программе он стал 11-м, в сумме трех прокатов - 17-м. А ведь до начала мирового первенства с трудом верилось, что дебютант-юниор вообще сумеет зацепиться среди 24 финалистов.

От Грязева ждали большего. Хотелось верить, что за фантастически красивым прыжком в четыре оборота, которым Андрей начал свою произвольную программу, последуют не менее уверенные тройные. Когда этого не произошло, разочарование публики не имело границ.

Человеческая психология - причудливая штука. Поскольку в памяти свежи выступления великих - а за последние годы всех нас сильно избаловали примеры Ильи Кулика, Алексея Ягудина, Евгения Плющенко, - невольно ждешь, что каждый следующий спортсмен просто обязан немедленно выйти на тот же самый уровень. То есть как минимум быть способным бороться за медали.

Если бы мне совершенно случайно не попалась на глаза старая, пожелтевшая газета с отчетом о состязаниях мужчин на чемпионате мира-97, я бы, наверное, не вспомнила о тех событиях вообще: подробности соревнований, как правило, быстро стираются в журналистской памяти. Вот лишь одна цитата: «...Четверной прыжок, который фигурист стал делать лишь в этом сезоне и небезуспешно, слишком сильно владел его сознанием. И когда он не получился, мгновенно выбросить его из головы спортсмен тоже не смог. И пошел разнобой: касание рукой на приземлении после акселя, двойной флип вместо тройного, повторная попытка - и снова неудача...».

Фигуриста звали Илья Кулик.

Тогда, помнится, мне показалось, что все рассказы насчет ломающих программы четверных - не более чем удобное объяснение неудач. Но вот еще одна выдержка из того же материала. Точнее, из интервью с чемпионом - Элвисом Стойко.

«Со стороны часто кажется, что сделать четверной довольно просто, - говорил канадец. - Это не так. Когда я начал исполнять этот прыжок на соревнованиях, то примерно год чувствовал, как он ломает мне всю программу. Я мог сделать его блестяще, но тут же лепил ошибки в самых привычных дорожках и вращениях. Четверной продолжает убивать психологически, даже когда сам ты уверен в том, что делаешь его в десяти случаях из десяти».

Вот, собственно, и все объяснение. Не случайно, видимо, от задумки прыгнуть в Москве прыжок в четыре оборота отказался Джонни Вейр. Готовился он к этому серьезно - тому было немало свидетелей. Американец даже пропустил Турнир четырех континентов, сказав по этому поводу, что хочет выкроить как можно больше тренировочного времени для отработки нового прыжка. Но так и не рискнул.

Это решение оправдало себя: Вейр очень чисто выполнил программу, допустив лишь две ошибки (что на фоне постоянно падавших лидеров не помешало воспринять его прокат как шедевр), причем первая выглядела случайной и нелепой: Джонни споткнулся в дорожке шагов.

Баттл и Лайсачек попали на пьедестал тоже без четверных. Бронзовая медаль, доставшаяся американцу, вызвала легкое чувство ревности: год назад Лайсачек выступал на юниорском первенстве мира с Грязевым и проиграл ему. Поэтому трудно было не думать о том, что и российскому фигуристу теоретически было вполне по силам оказаться среди призеров.

Но давайте заглянем чуть дальше: если Элвис Стойко был прав, то у Грязева, несмотря на его нынешний результат, есть колоссальное преимущество перед более удачливыми ровесниками: решившись в этом сезоне на четверной прыжок, он выиграл у них как минимум год.