Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Финал мужского одиночного катания прошел вчера без главного героя. Предположение «СЭ», опубликованное во вчерашнем номере, что Евгений Плющенко будет снят с чемпионата, подтвердилось - до начала танцевального турнира в пресс-центре появился официальный пресс-релиз. А сам чемпион мира вчера же уехал домой - в Санкт-Петербург. Лечиться.

Ари Закарян, агент Плющенко, сообщил, что в связи с травмой своего клиента был вынужден пересмотреть график показательных гастролей. В частности - отправил отказ в Японию, где Плющенко планировал провести несколько шоу в конце мая. На вопрос, примет ли фигурист хотя бы частичное участие в Туре Тома Коллинза, замялся: «Идут переговоры. Женя может кататься - без сложных прыжков. Но вряд ли в сложившейся ситуации это будет приемлемо: травма оказалась серьезнее, чем мы думали».

Вся ситуация с сильнейшим российским фигуристом была, что называется, дежа вю. Поклонники фигурного катания наверняка помнят мировое первенство 1997 года в Лозанне, где события мужского турнира развивались по абсолютно схожему сценарию: травма паха у олимпийского чемпиона Лиллехаммера Алексея Урманова, отчаянные попытки его тренера Алексея Мишина сделать все возможное, чтобы Урманов выступил в финале, инъекции обезболивающего препарата в травмированную мышцу перед каждым очередным прокатом (причем доза постоянно возрастала) и, наконец, официальный отказ от участия в чемпионате. Урманов был снят после того, когда свою произвольную программу блистательно исполнил канадец Элвис Стойко.

Тогда-то, в Лозанне, я и задала тренеру вопрос, который и в ходе нынешнего чемпионата постоянно звучал в отношении Плющенко: «Когда вы приняли решение снять своего спортсмена, думали о том, что Россия может из-за этого лишиться одного места на предстоящих Олимпийских играх?».

«В первую очередь я думал о том, что Урманов должен быть здоровым, - ответил мне в 97-м Мишин. - У нас с ним еще советская закваска - готовность в любой момент прыгать грудью на амбразуру. Но я - тренер, а значит, не имею права не просчитывать, чем могут закончиться такие прыжки».

Что же получается: история не учит ничему?

По-хорошему, Плющенко следовало снять раньше. Не ждать, когда боль станет непереносимой, когда воспаленная, травмированная мышца перестанет реагировать на анестезию, а чудовищные дозы препаратов обернутся побочными эффектами, в частности сильнейшей аллергией.

Урманову в свое время повезло больше, если вообще приемлемо слово «повезло» в столь трагичной ситуации: он уже был олимпийским чемпионом. И как бы ни было больно сознавать, что травма разрушила множество планов (именно из-за нее Урманов был вынужден оставить фигурное катание в 99-м), назвать фигуриста спортивным неудачником язык не повернется.

Не знаю, кто именно настоял на том, чтобы попытаться довести чемпионат до конца, - сам ли Плющенко, его тренер, врач команды или кто-то еще. Не исключаю, что решающее слово осталось за фигуристом, - сама мысль о том, что травма может помешать выйти на лед, должна была быть для него невыносимой. Да и не в том состоянии находился издерганный болью и многочисленными советчиками Плющенко, чтобы с холодной головой взвесить и продумать возможные последствия.

- Операция не потребуется, - успокоил Мишин. И дал понять, кстати, что до того, как начнется серьезное лечение, не исключает участия своего спортсмена в каких-то показательных турнирах.

Что тут сказать? Спортсмен и тренер такого уровня имеют право на собственные решения. Равно как и на уважение к ним со стороны окружающих - независимо от того, кажутся нам эти поступки правильными или нет. Ведь это лишь со стороны все выглядит просто. На деле приходится думать и о заработках, и о семьях. А возможно, и о том, что стать олимпийским чемпионом далеко не самое главное в жизни.

И все-таки никак не идет из головы: чтобы войти в историю своего вида спорта по-настоящему великим фигуристом, Плющенко не хватает именно этого титула...