Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Говорят, что, когда трехкратного чемпиона мира Евгения Плющенко в очередной раз упрекнули, что он слишком увлекся участием во всевозможных шоу и прочих светских мероприятиях и что все это идет в ущерб спортивному прогрессу, фигурист сказал: «Я не хочу, чтобы обо мне забыли, как только я закончу карьеру».

С точки зрения результата, выступление Плющенко в Турине получилось не очень впечатляющим. У прошлогоднего чемпиона Европы Евгений выиграл всего три балла. И почти 25 недотянул до своего лучшего результата. Но остался вполне доволен. А через день после того, как стал четырехкратным чемпионом Европы, появился в пресс-центре чемпионата вместе с известным венгерским скрипачом Эдвином Мартоном, под чью музыку выступает уже второй сезон. Чтобы представить публике новый совместный проект: DVD-фильм «Жизнь на льду».

О своем выступлении Плющенко говорил спокойно:

- Вы все знаете, что подготовка к сезону у меня получилась сложной. Летом перенес воспаление легких, отит. За время выступлений я не раз получал травмы: рвал связки, резался и могу сказать, что та ушная боль оказалась наиболее болезненной из того, что довелось испытать. Когда осенью мы начали тренироваться, стали накаприваться новые болячки. Левое колено, пах. После чемпионата России отдыхал три дня и был уверен, что все пройдет. Но когда снова возобновил тренировки и приехал в Турин, боль только усилилась. Значит, опять нужна пауза…

На вопрос, почему осенью фигурист старался уклоняться от общения с журналистами, Евгений ответил:

- Знаете, когда летом я заболел, обо мне начали писать какие-то непонятные и очень обидные вещи. Будто перед тем, как попасть в больницу я где-то упал, валялся чуть ли не на помойке, что меня подобрал какой-то бомж… Я много думал тогда: чем заслужил все это? Я много лет выступаю за Россию, делаю все, что могу, чтобы принести своей стране медали, славу, а журналисты порой словно не видят ничего этого. Стараются что-то придумать, уколоть. Выздоровев, я стал просто отказываться от многих интервью. Ну а потом началась серьезная работа и стало совсем не до этого.

Двумя днями ранее мы с Мишиным сидели рядом во время мужской пресс-конференции.

- Понимаете, - говорил он, - от Жени всегда ждут побед. Причем – убедительных. А это ведь не так просто, когда выступаешь на высоком уровне столько лет. Устают ведь не от мышечной работы. А от того, что от предельного напряжения устает мозг. Сейчсас я понимаю, что отказаться от двух этапов «Гран-при» было поистине счастливой догадкой. Большое количество соревнований с одной стороны помогает быстро набрать форму, но с другой – они не что иное, как сведение в кучку всего того, что наработано тренировками. Поэтому я переживал, нервничал. Только дураки не нервничают, когда такой огромный труд затрачен. Но период совершенствования – это прежде всего тренировки. Мы постоянно разучиваем что-то новое. Делали, например, каскад из тройного акселя и тройного лутца. Такой каскад не исполняет ни один фигурист в мире. При новой системе судейства это вроде ни к чему, но я уверен: как только человек перестает учиться – это первый шаг к профессиональной смерти. Хотя могу сказать, что если бы соревнования продолжали проводить по старой системе, мы могли бы сделать произвольную программу еще ярче, чем она есть.

В субботу Плющенко говорил:

- Программу «Крестный отец» я считаю лучшей из тех, что когда-либо у меня были. По всем компонентам, передвижениям, вращениям, костюму. Когда мы с постановщиком Эдвальдом Смирновым приступили к работе над ней, этот процесс настолько захватил, что все пошло само. И у меня и у него. Программа была готова за три дня, оставалось лишь накатать ее. Не исключено, что оставим эту постановку и на следующий сезон, если не появится более интересных задумок. Насчет короткой программы тоже есть определенные идеи. Мне хотелось бы сделать ее более динамичной.

- Имеет ли смысл, в свете новых правил, продолжать учить новые более сложные прыжки, как вы делали до сих пор?

- Если честно, то нет. Уверен, так думают все спортсмены. Если раньше все, кто претендовал на медали, старались прыгнуть как минимум два четверных, то сейчас одного вполне достаточно. Многие не делают их вообще. Но моя мечта в этом отношении осталась прежней: сделать все четверные прыжки, какие существуют. На тренировках я это делал. Были попытки двух четверных в каскаде, тройного акселя и прыжка в четыре оборота. Останавливаться нельзя. Думаю, система тоже будет меняться. Это не дело, что американские, канадские спортсмены вообще начинают забывать, что такое четверной.

- Тем не менее складывается впечатление, что соперники и, в частности, француз Брайан Жубер, подбираются к вам все ближе и ближе. Это не пугает?

- Скажу так: я соревновался и с Элвисом Стойко и с Тоддом Элдриджем и с Филиппом Канделоро. Приходилось бороться с Брайаном Бойтано, с Куртом Браунингом – так что в этом отношении я прошел хорошую школу, знаю, как преодолеть ажиотаж. То то Жубер хороший спортсмен – это да.

Просто надо заранее хорошо продумать, как строить работу в олимпийском сезоне. Мы с тренером хотим заранее предупредить Международный союз конькобежцев, российскую федерацию фигурного катания о своих планах, чтобы не допустить повторения прошлогодней ситуации. На всех турнирах я выступать не буду, это точно.

- А как насчет показательных выступлений?

- От многих предложений я отказываюсь, просто не все знают об этом. После чемпионата мира буду выступать в туре Champions on Ice у Тома Коллинза. Тур не очень длинный – всего месяц. Возможно, проведу несколько выступлений у Ильи Авербуха. В остальном буду готовиться к сезону так, как привык готовиться всегда. Но об этом пока рано говорить. Главное – чтобы не было болезней и травм.

Для меня выступления в шоу – своего рода тренировка. Многие фигуристы не делают в шоу сложные элементы. Я иногда делаю. Например в прошлом году, выступая в Art on Ice в трех шоу сделал четыре четверных прыжка и 12 тройных акселей. Чувствовал тогда, что набрал великолепную форму и хотелось ее проверить. Так что я просто просил, чтобы осветители немного добавили свет и прыгал четверные.

Что касается некоторых других проектов, я соглашаюсь участвовать в них если чувствую, что мне это интересно и если позволяет время. Получил удовольствие, снимаясь для телевидения в новогоднем огоньке, познакомился с певицей Глюкозой. Год назад тоже участвовал в таких съемках – даже что-то пел. Стараюсь просто использовать возможность приучить себя к камере, к микрофону. Мне бы хотелось сняться в кино и, если в дальнейшем предоставится такой шанс, хочу чувствовать себя на съемках более комфортно.

- Вы взрослеете, становитесь самостоятельнее. Но порой кажется, что тренер чересчур вас опекает. Это не вызывает раздражения, внутреннего протеста?

- Мы с Алексеем Николаевичем прежде всего очень хорошие друзья. Вообще считаю, что мне крупно повезло и с выбором вида спорта и с тем, что я попал к Мишину. Нравятся и те рабочие отношения, которые у нас сложились. Мне не очень по душе, когда спортсмен с тренером на «ты». Должна быть дистанция, дисциплина. Тогда будет результат.

- Помните свой первый чемпионат Европы в 1998-м, когда вы совсем маленьким попали в сборную?

- Конечно помню. Стал вторым, хорошо прокатался на тот момент. Но у меня никогда не было ощущения, что я – маленький. Маленьких спортсменов в большом спорте не бывает. И меня раздражает когда я такое слышу. Когда я только начинал выступать, мама всегда мне говорила: «Запомни, ты не маленький, а такой же как все». Наверное поэтому я никогда не смотрел, кто взрослее меня, кто опытнее. Всегда стремился сначала приблизиться, а потом обойти. И учился. У Алексея Ягудина, у Урманова, у Татаурова, у Новосельцева, которые тогда катались в группе Мишина. Четверной прыжок учил по видеозаписям Элвиса Стойко. Помню, как вместе с мамой крутили дома видеопленку – смотрели, как Элвис заходит на прыжок, как его делает. Он как раз на каком-то чемпионате мира исполнил каскад 4+3 и мне очень нравилось, как у него это получается.

- Это правда, что после Олимпийских игр в Турине вы собираетесь кататься еще четыре года?

- Не исключаю этого. Мне будет только 23 года. Знаю, что Плющенко надоел многим – видел, как на чемпионате Европы французские телеоператоры ходили вокруг Жубера, снимали его без конца - видимо, думали, что сильно меня этим раздражают. Но я люблю соревноваться. И главный стимул для меня сейчас - это титулы. Деньги я могу заработать и в другом месте.