Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Через полчаса после того, как в Москве наступило 29 января, Евгений Плющенко вернул себе титул чемпиона Европы.

Эта победа принесла трехкратному чемпиону мира четвертое европейское золото. Особенно ценное – поскольку год назад Плющенко потерял титул сильнейшего спортсмена континента на чемпионате Европы в Будапеште. И, естественно, был одержим желанием заполучить его обратно.

В реальность этого верилось мало. Даже коллеги из Санкт-Петербурга, отчаянно болеющие за своего спортсмена, начали вспоминать, что в карьере Плющенко почти не было примеров, когда фигурист, завалив короткую программу, безошибочно справлялся с произвольной. Мол, раз уж занервничал, то это надолго.

Не очень повезло чемпиону мира и с жеребьевкой. Он должен был кататься предпоследним, после всех основных соперников. А это всегда непросто.

Но, пожалуй, главным, что осложняло Евгению его задачу, было то, что все остальные, включая действующего чемпиона Европы Брайана Жубера, решали в финале гораздо более простые задачи. Это для Плющенко необходимость победить была главной. Спорт – такое дело, что даже самые великие спортсмены рано или поздно начинают проигрывать. Помнится, в плавании, начиная с 1991 года, когда выдающийся российский пловец Александр Попов уничтожал соперников на всех турнирах подряд в течение семи лет и, казалось, так будет всегда, тренер Александра Геннадий Турецкий сказал: «Надо понимать, что вероятность поражения постоянно увеличивается. Соперники готовятся целенаправленно «на Попова». Их число растет, а главное – ни перед кем не стоит задача побеждать всегда и везде. Вполне возможно, что не Попов, а кто-то другой окажется в день старта в лучшей форме, настроении, желании соревноваться, чем Саша. Значит нужно просто быть готовым к такому повороту событий заранее. Иначе поражение может нанести сильнейший психологический удар, оправиться от которого будет крайне тяжело».

Прошлогоднее поражение в Будапеште стало для трехкратного чемпиона мира именно таким ударом. В котором, тем не менее, были свои плюсы: тогда Евгений впервые понял, что его колоссальное преимущество над соперниками в целом может растаять без следа даже из-за единственной ошибки - не бывает в спорте вакантных лидерских позиций.

Победы на чемпионате мира в Дортмунде, на этапе «Гран-при» в Москве, а затем и в финале чемпионской серии, причем с колоссальным отрывом от конкурентов, вернули уверенность. Но на короткую программу спортсмен вышел с потухшими глазами. Не катался – вымучивал из себя «Лунную сонату». И проиграл.

- Устал. – объяснил он журналистам в микст-зоне.

Та фраза вовсе не была попыткой оправдаться, хотя многие восприняли ее с иронией: мол, с чего устать человеку, столь роскошно начавшему первую половину сезона?

На самом деле ответ был совершенно честным. Люди, выступающие на высочайшем уровне много лет, устают не от нагрузок. От постоянного напряжения нервов и необходимости в любом состоянии становиться первым.

Тот же Попов как-то сказал в порыве откровенности: «Мне постоянно приходится пересиливать себя. Стометровка вольным стилем – дистанция, на которой я стартовал бесчисленное количество раз. И которую знаю до каждого сантиметра. Иногда становлюсь на тумбочку и понимаю, что меня начинает тошнить от одного вида воды и необходимости прыгать в нее и начинать работать».

- Поймите, - втолковывал мне уже после победы Плющенко его тренер Алексей Мишин. – Мы ведь совершенно не рассчитывали, что придется стартовать в финале «Гран-при». Но, после того, как Женя выиграл этап в Москве, а чуть позже от участия в финале из-за травмы отказался Джонни Вейр, отказаться от поездки в Китай не имели права. Можно было, конечно, найти отговорку, сослаться на травму, но посудите сами: у Плющенко было запланировано выступление в шоу, которое начиналось днем позже того, как заканчивался финал в Китае. Если бы он пропустил соревнования по состоянию здоровья, но при этом поехал бы на шоу, снова возник бы скандал, который никому не пошел бы на пользу.

Вот и получилось, что, выступив в Китае, Женя потерял две недели нормальных тренировок. Потом блестяще откатался на чемпионате России – именно так мы планировали выступить в Турине. И выступили, если бы не получилось лишнего старта. Отказаться же от выступления в Санкт-Петербурге было невозможно – мы не имеем права так поступать по отношению к своим зрителям.

Надо отдать должное Мишину: за сутки, отделившие финал от короткой программы, он сумел привести ученика в нормальное соревновательное состояние. На вопрос: «Как удалось?», - ответил:

- Я просто показал Жене протокол, в котором указаны лучшие результаты всех участников. И спросил: «Ну и с кем ты собираешься соревноваться? Ты даже думать об этом не должен. Надо просто сделать все, что умеешь. И все вопросы о чемпионстве отпадут автоматически».

Вопреки распространенному среди журналистов мнению, что спортсмен, выходя на старт, только и думает о том, как и кого победить, так не бывает почти никогда ни в одном виде спорта. Любой тренер, если конечно, он не полный идиот, может ставить воспитаннику лишь одну задачу: сделать все, что наработано в тренировках. Бороться за каждый элемент до самого конца программы. Каким получится результат – вопрос второй.

Задачей Жубера было именно это. На момент начала чемпионата активе француза лежала лишь одна неделя нормальных тренировок.

- Представляете, - говорил он, - за полтора года, которые прошли с момента моего разрыва с Вероник Гийон, у которой до этого я катался 15 лет, мы не то что не разговаривали, но даже не здоровались – так велика была обида друг на друга. До сих пор не могу понять, почему Вероник согласилась снова начать работать со мной. Но на первой же тренировке я с удивлением почувствовал себя так, словно не было никакого перерыва. Все то же понимание с полуслова, с полувзгляда, и… В общем, я был полным дураком, что не попробовал вернуться раньше.

В Турин Гийон приехала, но сразу предупредила ученика, что не сможет остаться с ним до конца соревнований – должна возвращаться в Пуатье и везти другую свою ученицу на юниорское первенство страны. От Брайана же требовалось одно: прокатать программу по возможности без ошибок.

С этой целью из программы фигуриста был исключен второй четверной прыжок. По мнению Гийон, готовность Жубера к чемпионату не позволяла рассчитывать, что фигурист справится с максимально сложным вариантом программы без потерь.

Полностью избежать ошибок не получилось: при базовой стоимости исполненных элементов 70,0 (на 2,7 выше, чем у Плющенко), результат за технику с учетом всех снятий составил 69,71. Но в целом Брайан остался доволен: личный рекорд он превысил почти на 25 баллов.

- Я совершенно не рассчитывал, что справлюсь с тем, что есть, - говорил Жубер. – Понимал прекрасно, что не готов к этому функционально, может не хватить сил. Поэтому искренне горд тем, что сделал. Меня совершенно не огорчает, что золото получил не я. Евгений заслужил его гораздо больше. Но теперь знаю, что сумею справиться и с более сложными задачами. Понял, что именно требует доработки и, надеюсь, что к чемпионату мира сумею подготовиться гораздо лучше.

Объективно швейцарец никак не должен был составить конкуренцию двум сильнейшим. Два месяца тренировок, из которых львиная часть времени ушла на разработку оперированного колена, оставляли не так много поводов для иллюзий. Так и получилось. Ламбьель продержался половину программы, в которую из прыжков уложились тройной аксель с недокрутом (засчитанный по этой причине как двойной), прекрасный четверной тулуп, тройной риттбергер и каскад 3+3 из флипа и тулупа, но на этом запас сил кончился. Двойной тулуп, “бабочка” вместо тройного лутца, неудачная попытка исполнить сорванный элемент еще раз никак не могли содействовать высокому результату даже несмотря на потрясающие вращения и хореографию. В произвольной швейцарец остался седьмым. В итоге – четвертым. Но предоставил массу информации для размышлений: если этот парень способен так кататься после столь короткого реабилитационного периода, что же он покажет через год?

Поэтому почти ни у кого не осталось сомнений: не Штефан Линдеманн, получивший в Турине бронзу, не Фредерик Дамбье, финишировавший в произвольной четвертым, а именно Ламбьель остается человеком, способным подбросить лидерам наиболее крупные неприятности.

Он прыгнул четверной прыжок на соревнованиях впервые в жизни. Не попытался, как пробовал в этом сезоне уже неоднократно, но безуспешно, а сделал. Высоко, с быстрым вращением и хорошим выездом. И, как ребенок, расплылся в улыбке, торжествующе сжав кулаки.

Такие моменты знаменуют в мужском одиночном катании своего рода переход в высшую лигу. Наверняка, четверной еще долго будет ломать программу, забирать львиную долю сил, как это происходило почти со всеми фигуристами на этапе включения такого элемента в программу, но само сознание, что отныне четверной – не мечта, а реальность, стоит многого.

В цепи составляющих произвольной программы Грязева этот прыжок стоял первым. Дальнейшие ошибки, как и предполагалось, не заставили себя ждать. Но понять их природу было несложно. Одиночное катание – прежде всего концентрация. А какая, к черту, может быть концентрация, когда в голове невольно бьется одна-единственная мысль: «Сделал, сделал, сделал!».

Так же эмоционально реагировали на удачный почин тренерская бригада фигуриста – Татьяна Тарасова, Елена Водорезова и Евгений Платов.

- Меня не волновало, каким окажется результат, - сказал Андрей после проката. – Я должен был прыгнуть четверной. Обязан. На всех тренировках он получался замечательно. Но соревнования – это же совсем другое.

На отборочном чемпионате России, который прошел в начале января в Санкт-Петербурге, Андрей выступил не совсем удачно. И вызвал множество закулисных разговоров о том, что на пьедестал, да еще на второе место, его просто-напросто вытянули за уши. И что по-справедливости на чемпионат Европы ничуть не меньше заслуживали поехать Андрей Лезин и Александр Успенский.

Чемпионат Европы снял все вопросы. Даже при явных срывах (одинарный флип и двойной лутц вместо тройных) в произвольной программе Грязев стал пятым, проиграв Дамбье всего 0,68. Его итоговый (тоже пятый) результат уступил четвертому (Ламбьелю) еще меньше – 0,16. Да и Линдеманн оторвался ненамного. Если бы Андрей удачно сделал хотя бы один из сорванных прыжков, он бы получил бронзу.

Трехкратный чемпион мира действительно заслужил победу. Единственной ошибкой в его выступлении оказался двойной риттбергер вместо тройного, сделанный почти в самом конце программы. Были еще три незначительные помарочки – на приземлении после двух прыжков и в финальном вращении, но, как сказал Мишин журналистам: «Вы уверены, что видели ошибки? Нет? Значит их и не было».

На пресс-конференции Мишин ругал новую систему судейства. Основной аргумент был один: не может человек, чье катание поднимает полные залы, получать почти одинаковые баллы за компоненты программы с теми, кто «всего-навсего катается».

Вот с этим, как мне кажется, можно поспорить. В финале Плющенко проявил поистине героический характер, но это вовсе не мешало заметить, что ему действительно тяжело. Усталость стала причиной не только технических ошибок в элементах, но и того, что в некоторых частях своей программы фигурист заметно терял скорость.

Собственно, 7,89 за второй из компонентов программы (связующие шаги между элементами) – единственная из пяти оценок, не дотянувшая до «восьмерки» – следствие именно этой причины.

Общий результат тоже получился весьма красноречивым. При том, что Жубер, как я уже написала, поднял собственную планку результата на 24,59, а Грязев – на 29,75, Плющенко не дотянул до своего рекорда 24,61. А это означает именно то, что подразумевал Мишин, предложив ученику до финала лишний раз взглянуть на протокол: если Евгений будет всего лишь кататься так, как умеет, серьезно вести с ним борьбу тот же Жубер сможет еще не скоро.