Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Во второй день чемпионата Европы на льду будапештской «Арены» по-настоящему запахло жареным: наш двукратный чемпион мира Евгений Плющенко опередил чемпиона Франции Брайана Жубера всего одним судейским голосом

ОЖИДАЕМЫЙ ПОЕДИНОК

Их схватку предвкушали давно. С того самого момента, когда к подготовке француза подключился олимпийский чемпион Солт-Лейк-Сити Алексей Ягудин. По Интернету мгновенно стала гулять весьма залихватская фраза, якобы сказанная Жубером: «Ягудин неоднократно обыгрывал Плющенко. Он знает, как это делать, и научит меня».

На самом деле фигурист не говорил ничего подобного. Но для болельщиков, успевших истосковаться по настоящим мужским битвам, высказывание звучало слишком красиво, чтобы не передавать его из уст в уста.

В возможность реального соперничества тем не менее верили немногие. Слишком все привыкли к тому, что Плющенко побеждает в любом состоянии. Проигрыш в финале «Гран-при», когда россиянин великолепно исполнил обе свои программы, но стал жертвой новых правил и уступил канадцу Эммануэлю Санду, выглядел настолько курьезным, что его не воспринимали всерьез. Однако то, что случилось в Будапеште в короткой программе, выглядело куда более предостерегающим.

Произошло, собственно, то, что рано или поздно должно было произойти. Соперники Плющенко набрали силу.

- Мы давно готовились к этому, - сказал тренер Евгения Алексей Мишин. - Меня даже удивляет, что процесс затянулся. И вообще не понимаю реакции журналистов: почему все считают, что Женя не имеет права проиграть? Никто от этого не застрахован. От нас же столько лет подряд требуют лишь побед.

Вряд ли Мишин был полностью искренен. Он сам давно привык к тому, что его ученик борется за единственную медаль - золотую и завоевывает ее без особых проблем. Поэтому и метался вдоль борта все то время, что катался Жубер: длительное отсутствие по-настоящему соревновательного стресса расслабляет ведь не только спортсмена.

Первой неожиданностью вечера стало, впрочем, более раннее выступление. Ильи Климкина. Такие спортсмены, как он, - чрезмерно артистичные и музыкальные от природы - редко бывают стабильными. Вот и Климкин за несколько лет приобрел имидж потрясающе яркого фигуриста, но с которым обязательно случится что-то такое, что перечеркнет все шансы. Для Игоря Русакова, опекавшего паренька с первых шагов на льду, он всегда был почти родным ребенком. А значит, самым лучшим, независимо от набора прыжков и вращении, которые получаются или не получаются. Но надо было видеть, как радовался тренер нечастым удачам своего подопечного!

Как бы он обрадовался во вторник... Так Илья не катался ни разу в жизни! Без единой помарки и шероховатости, с идеальными приземлениями - словно и не было трех месяцев мучений из-за травмы ноги. И программа, поставленная, как все прочие композиции Климкина, замечательным хореографом Ириной Колгановой, заиграла совершенно новыми красками.

Нынешний тренер Ильи Виктор Кудрявцев начал было привычно отвечать на вопросы («Да, травму подлечили, сейчас не беспокоит, да, много работали, совмещая тренировки с процедурами. Повезло, безусловно: нашли хорошего врача, хотя первоначально нам сказали, что нужна операция...») и вдруг сказал:

- Мне кажется, Климкин сильно повзрослел за эти несколько месяцев, когда осознал, что дальше ему предстоит жить без Игоря. Многое взвесил, обдумал. Травма, конечно, существенно изменила наши первоначальные планы, хотя мы продолжали выполнять почти полный объем нагрузок. Но главное, у Ильи появилось мужество бороться за себя в этой жизни.

Климкину еще и повезло. По жребию он катался в своей шестерке третьим. Впереди Андрея Грязева, Плющенко, Жубера. Выступление в сильнейшей группе само по себе испытание не из легких. Другой накал борьбы и, соответственно, другое нервное напряжение.

Утверждение, что самый лучший стартовый номер - последний, справедливо разве что в танцах. В любом другом виде программы на замыкающих ложится нечеловеческое бремя - выступать, зная результат соперника. Поэтому неудивительно, что первым со своими нервами не справился наименее опытный - Грязев.

Фигурист, который в понедельник более чем достойно откатал произвольную программу в квалификационном турнире, рассыпался в прах, повергнув в шок тренера Татьяну Тарасову. Но она профессионально быстро взяла себя в руки и к журналистам, собравшимся в микст-зоне, подошла уже с улыбкой:

- Думала, что он с собой совладает, однако, увы, не получилось. Жаль. Тем более что до последних минут перед выходом на лед Андрей вполне контролировал себя. Я видела, что он вдруг занервничал, однако уже было поздно. Ничего не поделаешь, спорт есть спорт. Никакой, даже самый великий тренер, не может взять и отнести ученика на пьедестал. Карабкаться туда нужно самостоятельно.

Наверное, лучше, чем кто-либо, понять состояние Грязева мог Климкин - сколько раз он точно так же покидал каток, не сделав и десятой доли того, что мог. Но вряд ли Илья вообще был способен думать о ком-то другом. В его абсолютно счастливых глазах ясно читалось: как откатают свои программы Плющенко и Жубер, для Ильи не имеет ни малейшего значения.

По большому счету единственная ошибка Евгения - в каскаде (фигурист пошатнулся на приземлении после четверного прыжка и сумел добавить к нему лишь двойной) - не стоила той сбавки, которую сделали судьи (разброс в оценках был от 5,4 до 5,8 за технику и от 5,6 до 6,0 за исполнение). Оценки проявили совсем другое: подспудную готовность арбитров к смене лидера.

Дело не в кровожадности или нелюбви, а в элементарном законе человеческой психологии: Плющенко властвовал в одиночном катании слишком долго и слишком единолично. От этого начали уставать. К тому же большинство побед российского фигуриста, одержанных после ухода из любительского спорта Алексея Ягудина, были напрочь лишены интриги.

Однажды, помнится, в годы безраздельного царствования в греко-римской борьбе 3-кратного олимпийского чемпиона Александра Карелина, я упрекнула его в крайней невыразительности поединка за какое-то очередное чемпионское звание. «Прекрасно понимаю суть претензии, - ответил он. - От моих побед все давно устали. Хочется интриги. Чтобы я, например, полез в захват, а меня навернули через голову. Так вот, в этом смысле я зато, чтобы интриги не было».

Но что поделаешь? Таков уж крест лидера - нести бремя чужих надежд. В том числе и судейских. Если бы Плющенко откатал программу на едином дыхании, как он это делал не раз, то наверняка получил бы уже привычную россыпь «шестерок». Эта оценка, согласитесь, надолго создает вокруг спортсмена этакую ауру дальнейшей неприкосновенности.

«Судя по тому, что я видел на тренировках, настоящий соперник появится у Плющенко еще не скоро», - заметил в Будапеште известный в прошлом фигурист Игорь Пашкевич. По-своему он, безусловно, прав. Но спорт - игра по правилам. Тем он и интересен. Стоило Евгению не справиться с конкретной задачей, и зрители тут же получили не менее конкретную интригу.

Выступление француза вызвало на трибунах весьма противоречивые чувства. Искренний восторг (качество проката и владение нервами были великолепными) и столь же неподдельное возмущение: слишком сильной оказалась ассоциация с Ягудиным. В отдельных фрагментах своей короткой программы Жубер настолько воскрешал в памяти стиль и манеры олимпийского чемпиона, что это отдавало откровенным плагиатом.

Сам фигурист никогда не скрывал, что именно Ягудин всегда был его кумиром. В дебатах по поводу его хореографа Николая Морозова, поставившего отдельные находки из ягудинских программ на конвейер, уже было сломано немало копий, так что нет смысла повторяться. В конце концов, если француз и копирует своего идола (а сейчас по совместительству и тренера), то надо признать: для подражания он выбрал достойный образец.

Впрочем, точку зрения журналистов, с легкой руки которых на трибуне мгновенно родилось выражение «Клон Ягудина», тренеры разделять не спешили.

- На мой взгляд, программа Брайана - одна из лучших, что когда-либо ставил Морозов, - сказала Тарасова. - Не могу сказать, что он заведомо копировал программу Ягудина. Просто у каждого хореографа есть определенный стиль, который, как правило, сразу бросается в глаза. Что касается элементов, то в фигурном катании они все так или иначе повторяются. Скорее, та похожесть, о которой вы говорите, это иллюзия, рожденная внешним сходством. Жубер действительно здорово напоминает молодого Лешку. Так же расположен к полноте, с такой же скоростью нечеловеческой катается. Со временем он наверняка найдет собственный стиль. Лично мне понравилось, как Брайан справился со своей программой. А ведь это удалось не многим. Мне кажется, что тренировки с Лешей пошли ему на пользу. Знаю, что Ягудин постоянно звонит ему, интересуется, как идет работа. Чувствую его руку. Это большое счастье - видеть, как твой ученик находит себя в деле, которому все мы служим.

А вот мнение Пашкевича:

- Не могу сказать, что программа Жубера идентична какой-либо из тех, что катал Ягудин. К тому же Брайану еще очень далеко до уровня Алексея. Значит, не к чему и сравнивать. Не считаю, кстати, что правильно говорить о соперничестве лишь двух спортсменов. Климкин катался немногим хуже, так что в финале все может сложиться по-другому. Ясно одно: если Плющенко будет продолжать ошибаться, этого ему уже не простят. Тем более сейчас. Я был и на чемпионате США, и на первенстве четырех континентов и могу сказать точно: такой конкуренции, как та, что сейчас складывается у мужчин в Европе, нет больше нигде.

Уже покидая дворец, я спросила Мишина:

- Вас как тренера радует или беспокоит обострившаяся борьба?

- Тренер всегда многолик, - вздохнул он. - Как человек, который более десятка лет создавал основу для всего мужского катания в России, я не могу не понимать, что конкуренция всегда идет на пользу, сколь бы жесткой она ни оказывалась. А вот как тренеру Жени Плющенко мне, естественно, хочется, чтобы ученик продолжал побеждать. И чтобы никто не мешал ему в этом.