|
|
|
|
|
|||
Казалось бы, на чемпионате Европы в Лозанне у Татьяны Тарасовой могло найтись немало причин для расстройства. Ее подопечному Алексею Ягудину, несмотря на победу в мужском турнире, не удалось избежать ошибок, а сама победа была воспринята журналистами очень неоднозначно. Итальянцы Барбара Фузар Поли и Маурицио Маргальо, которым Тарасова помогает не первый год, и вовсе потеряли титул чемпионов Европы. Но, вопреки ожиданиям, тренер продолжала оставаться в ровном расположении духа. - Что вы пережили за те несколько минут, когда судьи готовились выставить оценки Александру Абту? - Если вас интересует, сомневалась ли я в победе Ягудина, отвечу, что нет. У него в произвольной программе было два четверных прыжка. Второй он выполнил чисто. Далее - два каскада с акселями. И тоже были сделаны чисто. Каскад у Абта был на две ноги. Это не очень было заметно, я и сама не была уверена, что не ошиблась, но потом, просматривая видеозапись финала, убедилась, что ошибка была. Это же подтвердил рефери. Во-вторых, у Ягудина потрясающая программа. Это вам скажут даже те, кто никогда за него не болел. Саша Абт катался замечательно, но программы с моей точки зрения у него нет. Есть по двум углам поставленные элементы. Когда фигурист прыгает только в углах катка, это всегда считается большим минусом. - Но вы же не будете возражать, что ждали более убедительной победы? - Да. Более того, Леша очень хотел откататься максимально. У него это получалось в тренировках, но, видимо, перехотел. Если на то пошло, то в этом сезоне еще никто из мальчиков не показал абсолютно чистого проката. Короткую программу в этом году Ягудин несколько раз катал на 6,0. Я знаю, что он способен откатать произвольную так же потрясающе. Но не вижу ничего страшного в том, что не получилось. Очень довольна, например, тем, что в Лозанне Леша сделал второй четверной прыжок, после того, как не получился первый. Обычно бывает наоборот. Два четверных вообще создают много проблем. После первого надо успеть хоть немного отдохнуть, а это занимает время. И, естественно, сказывается на художественном впечатлении. Чтобы избежать это, надо жилы рвать. Но не всегда получается. Ягудин ведь борется каждый раз только с самим собой. Если он катается на 100 процентов, соперничать с ним не может никто. - Алексей не раз говорил, что самым тяжелым для него в этом сезоне было выбраться из физиологической и психологической ямы, в которую он угодил после выступления на Играх доброй воли в Брисбене. С вашей точки зрения когда именно удалось преодолеть этот кризис? - Я вообще не считаю, что яма была. Был совершенно нормальный рабочий процесс. Ведь в Брисбене на самом деле не было никакой сокрушительной неудачи. Я уже говорила вам, что не хотела, чтобы он там выступал. Но Леша настоял, к тому же был в приличной форме. И на большой скорости прыгнул в борт. Бывает. Другое дело, что сам он воспринял случившееся очень тяжело. Он же все лето худел, бегал, чудовищно много работал и, видимо, подсознательно ждал за это какой-то награды. - А заработал оплеуху? - Можно сказать и так. И переживал настолько болезненно, что у меня и возникла идея обратиться за помощью к Рудольфу Загайнову. - Именно к Загайнову, или просто к психологу? - Дело в том, что кандидатуру Загайнова нам предложил президент российской федерации фигурного катания Валентин Писеев. Загайнов когда-то уже работал в фигурном катании со Станиславом Жуком - помогал ему в работе с Водорезовой, с Фадеевым. Я же знала его по матчу Карпов - Каспаров. Нашла телефон через общих знакомых и Загайнов приехал к нам в США. - Мне всегда казалось, что такому тренеру, как вы, не нужны никакие психологи. - Когда очень долго работаешь со спортсменом, знаешь его досконально, то способность психологически воздействовать на него падает. Он просто перестает слышать какие-то вещи. Да и потом считаю, что познать себя через умнейшего человека никому не зазорно. Мы живем, пока учимся - так говорит моя свекровь, которая прошла всю войну, воспитала сына - выдающегося пианиста Владимира Крайнева и в 80 лет выучила немецкий язык. И я тоже учусь владеть собой. У того же Загайнова. - А ревности, оттого что рядом с вашим учеником, в которого вы столько лет вкладываете всю душу и силы, появился другой человек, вы не испытываете? - Я это делаю для Алеши и уверена, что такое общение принесет ему пользу. Как при этом чувствую себя сама - неважно. - Получается, ради учеников вы готовы на любые жертвы? - Да. Но в данном случае это - не жертва. А нормальный тренерский расчет. Я видела, с каким уважением к Загайнову относятся те, с кем он работал. Сергей Бубка, например, с которым мы встречались в Лозанне. Я полностью ему доверяю. - Ягудина не задевали разговоры о том, что он настолько не уверен в себе, что был вынужден обратиться к психологу? Или до него такие разговоры не доходили? - Почему не доходили? Газеты-то он читает. Интервью, в которых об этом говорит Алексей Николаевич Мишин, тоже. Но мне кажется, что в данной ситуации Мишину лучше заниматься собственными проблемами. Знаете, я очень уважительно отношусь ко всем тренерам, независимо от того, как они относятся ко мне. Потому что работа у нас сволочная. Адская. Но должны быть какие-то рамки. По отношению к нам Мишин позволял столько бестактностей, что я даже не хочу больше это обсуждать. - Давайте сменим тему. Вашей основной танцевальной парой в этом сезоне являются канадцы Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц, которых называют в числе претендентов на олимпийское золото. А как бы вы оценили выступление в Лозанне европейских дуэтов? - Катались все очень хорошо. Приятно смотреть, что была борьба. Я бы вообще сказала, что общий уровень танцев поднялся. - А уровень лидеров? - Все они не без изъянов. Выходят на лед - вроде все в порядке. Но наших хочется подтолкнуть, чтобы побыстрее ехали, за Гвендаля волнуешься, что он твизл не сделает - а это всего-навсего поворот… - А что вам за Гвендаля волноваться? - Так Марина-то все равно наша. Ее мама - Ирина Черняева - у меня еще на Олимпийских играх в Саппоро в 1972-м выступала. Вот и волнуюсь. - Вы как-то сказали, - уж не знаю, в шутку или всерьез, что танцы пора выводить из олимпийской программы вообще. Если бы вам предложили проголосовать за или против, как бы вы проголосовали сейчас? - Если бы вам предложили проголосовать за или против присутствия танцев в олимпийской программе, как бы вы проголосовали? - Если будет продолжаться такая ерунда, когда от наличия или отсутствия «своего» судьи в бригаде будет напрямую зависеть итоговый результат, танцы надо убирать не задумываясь. Сейчас не надо даже особо присматриваться, чтобы увидеть уже сложившиеся группировки. И понять, что и как будет происходить. - Но все это было в танцах и раньше, не так ли? - Раньше были выдающиеся исполнители. И чемпионы были очень настоящие. А сейчас таких нет. - А сами вы верите, что судейство в танцах может быть объективным? - Я тренер и обязана верить в то, что если катаешься потрясающе и доводишь зал до исступления, то получишь достойные оценки. Обязана, понимаете? Иначе моя работа ничего не стоит. В танцах много несправедливости. Но посмотрите: оригинальный танец Марины Анисиной в этот раз был настолько лучше, чем у остальных, что сразу семь арбитров отдали им первое место. И это было абсолютно объективно. А ведь в бригаде не было французского судьи. - А в Солт-Лейк Сити не будет канадского и, знаю, многие из тех, кто болеет за вашу пару, да, наверное, и вы сами, этим обеспокоены. - Я прежде всего хотела бы, чтобы Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц боролись. Это абсолютно реально. За какую именно медаль - это уже другой вопрос. Хотела бы чтобы те, кто будет судить танцевальный турнир в Солт-Лейк Сити, понимали, что они решают не просто судьбу медалей, а человеческие судьбы. Нашу тренерскую жизнь, в том числе. И были честны. - Из молодых пар, которые выступали в Лозанне, вы видите таких, кто может стать недосягаемыми чемпионами? - Такая пара есть, но, к сожалению, в Лозанне она не выступала из-за травмы. Французы Делобель - Оливье. Я с ними работаю уже шесть лет. - Что, если не секрет, вас в них привлекло? - У них очень высокий потолок возможностей. Феноменальная техника. Я не вижу ничего такого, что можно задумать и чего бы они не смогли сделать. Очень хороша вторая итальянская пара, выступавшая на чемпионате Файелла - Скалли, с которой работают Наташа Бестемьянова и Андрей Букин. Они приехали впервые, но катались настолько ярко, что их заметили все, правильно? И очень скоро с этим придется считаться. - Каждый раз после Олимпийских игр вы говорите, что начнете уделять больше времени себе, собственной семье, но проходит какое-то время - снова с головой уходите в работу. А что намерены делать после Солт-Лейк Сити? - Мне действительно хотелось бы иметь возможность уделять больше времени семье. Когда берешь спортсмена или пару, на себя не остается времени. Потому что 365 дней в году ты обязан жить жизнью тех, с кем работаешь. У меня это продолжается уже восемь Олимпиад - более тридцати лет. Это, согласитесь, очень большой срок. Возможно, буду не столько тренировать, сколько консультировать. Теперь у меня появились помощники, на которых я всегда могу рассчитывать. Знаете, что по-настоящему прриятно? Что в фигурном катании среди тренеров, наконец, начали появляться не просто новые лица, но наши же ученики. Прекрасно работают Володя Котин, Олег Васильев, Саша Жулин, Коля Морозов, Андрей Букин. Начинает работать Наташа Бестемьянова. Пробуют и хотят тренировать Майя Усова с Женей Платовым… - Не могу не вспомнить ваши же слова о том, что не уйдете из фигурного катания до тех пор, пока не подготовите себе замену. - Об этом, поверьте, мечтает любой тренер: воспитать человека, которому можно со спокойной душой доверить судьбу своей профессии. И это - не просто слова. Спросите кого угодно - Чайковскую, Москвину - и, думаю, они скажут то же самое, что вам скажу я. Если тем, кто уже приходит нам на смену, когда-нибудь понадобится наша поддержка, они немедленно получат любую помощь, которую мы только можем дать. Потому что им продолжать дело, на которое положена вся наша жизнь. И я им, знаете, очень завидую. Потому что у них все только начинается. 2002 год
|
Фигурное катание - Чемпионат Европы 2002 - Лозанна (Швейцария) 
